Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

Про то, что перекрыт хотя бы один канал продажи наших девчонок за рубеж, оба даже не упомянули.

– Значит, мне можно рассчитывать на особняк Серафима Петровича Вяземского, если выйду замуж или рожу ребенка? – уточнила я вслух.

– Нет, графа де Ламота Валуа, – невозмутимо ответил Иван Захарович.

– То есть как? А Норка с Серафимом, то есть Славко Марковичем?

– Юля!.. – даже обиделся Иван Захарович. – Ну неужели ты думала, что я позволю этим двоим долго наслаждаться недвижимостью во Франции?

Взгляд у Ивана Захаровича стал волчьим. Но тут я была с ним полностью согласна. Нельзя убивать невиновных, пусть и придурков. А на этой паре столько трупов… Надо отдать должное Ивану Захаровичу, он может расправиться с врагом, серьезным конкурентом, но простых людей не трогал никогда. Хотя ему обычно просто плевать на среднего гражданина, он все-таки придерживается определенных понятий о справедливости. Возможно, поэтому я и продолжаю работать на него.

И не только поэтому. С ним интересно. И никогда не знаешь, что ему еще придет в голову.

Через два месяца мы гуляли на свадьбе у Вальки и Важи Георгиевича. Катьке Собакиной все сошло с рук, как и обычно, да и Валентина не жаждала крови. Она думала совсем о другом.

О платье Магдалины писали разделы светской хроники во всех изданиях. Телевидение показывало его со всех ракурсов. Десять слоев ткани, десятиметровый шлейф, настоящие бриллианты. Как все это тащила на себе Сухоручко? Правда, она выглядела очень счастливой. Эксклюзивная съемка досталась нашему каналу.

Правда, при входе во Дворец бракосочетаний, а потом в церковь, где проходило венчание, возник конфуз. Юбка шириной под три метра застревала в дверях. Но гости поднатужились – и пропихнули невесту внутрь. К моменту выталкивания из церкви народ уже поднабрался опыта в этом деле и справился всего за четыре минуты, в сравнении с получасом у Дворца. В ресторане Сухоручко была уже совсем в другом платье.

После возвращения из Франции Важа Георгиевич развелся, купил новый загородный дом и новую квартиру в центре Петербурга. По всем каналам российского телевидения, во всех газетах его представляли как супермецената. Все попы в один голос твердили, что церковь никогда не получала таких пожертвований. Народ ломился к мощам. Мы с Татьяной считали все это массовым психозом.

– Неужели Важа все-таки торгует мощами? – каждый раз спрашивала меня Татьяна после прочтения очередного сообщения об их выставлении.

Я сказала, что на свадьбе спрошу у Вальки.

На второй день в новом доме молодоженов Важа Георгиевич отвел нас с Татьяной в сторонку и сказал, что давно собирается сделать нам по подарку. Пашке холодильник был доставлен за пару дней до свадьбы. Мы к тому времени уже забыли про тот разговор, и Пашка звонил мне и спрашивал, что ему делать. Брать или не брать? Грузчики с холодильником стояли под дверью. Я сказала: «Брать». Значит, теперь пришел наш с Татьяной черед получать подарки.

Только вначале мы, признаться, не поняли, что нам дарят.

– Это копии, – сказал Важа Георгиевич. – Но и золото, и камни настоящие. Только работа современная.

Мы держали в руках небольшие, узкие золотые сосуды, в которые у нас поместилось бы по два-три пальца. Поставить их было невозможно, только положить. Какие-то странно отлитые золотые формы с крышечками…

– Что это? – первой спросила Татьяна.

– Не догадываетесь? – улыбнулся Важа Георгиевич.

Мы покачали головами.

– Оригиналы существуют в единственных экземплярах, и некоторые будут подороже яиц Фаберже, – пояснил молодой муж. – Это раки, которые изготовлялись под палец, три пальца, длань, какую-то кость, часть ноги. Каждая делалась под конкретные мощи, очень богато украшалась. Европейские ювелиры в Средние века на этом обогатились. Пожалуй, таких дорогих заказов, в таком количестве ювелирами не делалось никогда и нигде за всю историю. Ну, если только египетские фараоны напрягали своих подданных. Но здесь более тонкая работа, как вы видите. Цены на подобные вещи на «Сотби» и «Кристи» зашкаливают. Можно продать одну – и начать новую жизнь.

Важа Георгиевич улыбнулся. Он как раз начал.

– А вы собираетесь держать их у себя в доме? – поразилась Татьяна.

– Это копии, – пояснил Важа Георгиевич. – Я знаю очень хороших ювелиров. Сейчас живут и работают мастера, не уступающие средневековым. Я и мои люди ездили по Европе, фотографировали, договаривались со священниками…

– А оригиналы-то где? – спросила я. – Остались во Франции и других европейских городах?

– Ты рассчитываешь получить ответ на этот вопрос, Юля? – улыбнулся Важа Георгиевич.

Уже дома мы с Татьяной принялись рассматривать цветные журналы, в которых печатали фотографии пожертвований Важи Георгиевича. Все они были упакованы в довольно простые сундучки со стеклянными крышками.

– Интересно, как ему удалось договориться? – посмотрела на меня Татьяна.

– Думаю, что в этой сделке века участвовало несколько заинтересованных сторон, – ответила я, не сомневаясь, что и Иван Захарович не остался неохваченным, а наша компания в очередной раз оказала ему содействие, даже не подозревая об этом.

Ближе к зиме, когда мы с Татьяной прикидывали, куда нам отправиться на Новый год, в жаркую страну или на известный французский горнолыжный курорт, куда нас усиленно приглашал знакомый олигарх, позвонил Иван Захарович и положил конец нашим раздумьям.

– Появилось ожерелье Марии-Антуанетты, – сказал он. – Ну то, которое вроде бы разобрали по камушкам. Некто утверждает, что не разобрали. Его будут предлагать нашим олигархам, бурно празднующим Новый год. Кто еще его может купить для любимой женщины?

– Вы на кого-то намекаете, Иван Захарович? – уточнила я. – На какого-то конкретного олигарха?

– Я намекаю на ожерелье, – заявил Сухоруков. – А вообще мне интересно, сколько будет трупов на горных склонах, если туда поедете вы?