Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

Я метнулась к женщине и коснулась ее руки. Теплая. Но она еще не должна остыть, тем более если учитывать температуру воздуха!

Женщина вдруг тихо застонала. Слава богу!

– Тань, посвети!

Пашка закрыл дверь и запер изнутри. Татьяна подошла ко мне и направила фонарик в лицо женщине. Она отреагировала на свет, сморщившись, и снова застонала. Волосы были окровавлены. Значит, ее ударили по голове. Но не убили. Или не добили, решив, что мертва?

Я попыталась вспомнить крик. Это был крик ужаса. Наверное, вторая жена увидела что-то, что ее испугало, закричала – и получила по голове. Или очухалась, когда над ней заносили что-то тяжелое? Навряд ли. Она могла проснуться от того, что к ней в комнату лезли. А лезли к ней потому, что она всегда пьяна и вроде бы проснуться не должна. И ее не добили потому, что ее рассказу никто не поверит?

Могла Норка войти в эту комнату? Запросто. Зачем? Убить вторую жену? Или еще зачем-то?

– Вон там, по идее, ванная, – кивнула Татьяна на дверь в стене.

Я направилась в указанное место, обнаружила крохотное помещение с унитазом, раковиной и душем. У раковины висело полотенце, которое я смочила холодной водой и вернулась к раненой.

После ряда манипуляций женщина открыла глаза.

– Выпить есть? – были ее первые слова.

Я быстро обвела глазами комнату и увидела Пашку, уже откупорившего бутылку пива. В стену был встроен маленький холодильник, где хранилось пиво, рядом находился бар, заполненный греческим коньяком. Интересно, почему она его пьет? Неужели нельзя пить что-то французское? Или так дешевле?

– Тебе бы сейчас нежелательно, – сказала я. – Давай-ка лучше начни с воды.

Татьяна принесла бутылку холодной минералки без газа и протянула второй жене олигарха. Пашка стоял у окна, смотрел в сад и потягивал пиво. Пока снимать было нечего.

Женщина, кряхтя, приняла сидячее положение, ничуть не стесняясь своей наготы и обрюзгшей фигуры, выпила минералку почти залпом, какое-то время сидела с закрытыми глазами и блаженным выражением на лице, потом открыла один глаз и уставилась на меня. Затем она открыла второй глаз, закрыла, снова открыла, ошалело посмотрела на меня, на Татьяну, на Пашку с пивом, который на нее даже не обернулся, и смачно выругалась. Суть тирады сводилась к тому, что она никак не ожидала нас здесь увидеть.

– Ты что-нибудь помнишь? – невозмутимо спросила я, предварительно включив диктофон.

– Как вы сюда попали? – вместо ответа спросила женщина.

– Неважно. Кто ударил тебя по голове? Ты что-нибудь видела?

– Симу, – сказала она.

– Ты имеешь в виду Серафима Петровича Вяземского, твоего бывшего мужа?

Она кивнула.

– И он ударил тебя по голове?

– Нет. Он не ударял. Он сказал, что давно уже меня ждет Там, – последнее слово она произнесла шепотом и многозначительно. – Он спросил, почему я так задержалась на грешной земле и не иду к нему Туда. Он сказал, что всегда любил меня больше других женщин. Потом он взял меня за руку и подвел к окну, чтобы мы вместе ушли Туда…

– А дальше?

Она какое-то время молчала, потом пожала плечами. У меня же в голове выстраивалась примерная картина случившегося. Значит, не добили.

Женщина тем временем встала с кровати и подошла к окну, не обращая на нас внимания. Мы двинулись за ней: а ну как сиганет? Мы должны успеть ее ухватить – окно было открыто совсем чуть-чуть, пока она будет его распахивать полностью…

– А-а-а!.. – внезапно заорала женщина, глаза у нее округлились, она попробовала на что-то показать пальцем, ткнулась в стекло и стала падать назад, лишившись чувств. Мы с Татьяной успели ее подхватить.

Пашка уже направлял камеру в окно.

Мы оттащили вторую жену олигарха на кровать и прыгнули к Пашке.

По саду к морю следовала фигура в серебристом плаще с капюшоном. Руки существо развело в стороны, иногда совершало странные прыжки, потом издало вой. Я снова надела прибор ночного видения и обнаружила, что за кустами справа перемещается другая фигура, в черном.

У Татьяны дома лежит такой же серебристый плащ. Мы его покупали в том же магазине, где «отрубленную голову», которую на футбольный мяч надевают, и прочие «сюрпризы». В таком хорошо изображать привидение. Видимо, это и было целью шутников. Надеются, что кто-то окочурится от разрыва сердца?

Вскоре обе фигуры скрылись из виду. Следовало проследить, куда пойдет катер – в открытое море или в направлении дома Василия Степановича? Звука двигателя мы не услышали, поэтому решили, что катер пошел на веслах. Если бы он ушел в открытое море, мы бы его увидели, а продвижение вдоль берега к Василию Степановичу рассмотреть с нашей точки обзора было невозможно из-за деревьев.

– Будем снова ее будить? – спросила Татьяна.

– Не вижу смысла, – ответила я. – Все, что можно было от нее узнать, мы узнали. Пусть теперь проспится. Ее жизни ничто не угрожает. По крайней мере пока.

– Значит, олигарх жив? – подал голос Пашка.

– Не факт. Кто-то мог под него косить… Кто его хорошо знал. Например, братец Миша… Ведь выбрали-то алкоголичку, а не кого-то другого из родственников.

– А он? – Татьяна показала глазами наверх – туда, где лежал труп.

Я в задумчивости пожала плечами. В доме так и стояла тишина. Никто не открывал дверей, не высовывался, тем более не вызывал полицию.

Я бросила взгляд на статую. В комнате убитого и в этой стоят статуи Серафима Петровича. Их в доме пять. Не в них ли дело?

– Тань, посвети, – попросила я.

– Ты чего задумала?

Я пояснила. Пашка направил камеру на статую.

– Меня не снимай.

– Ты меня за идиота держишь?

Я внимательно оглядела произведение искусства (или технической мысли?), потом попыталась зайти сзади. Статуя прижималась к стене шестью крылышками, подобными тем, которые имелись у пятиметрового Серафима Петровича перед домом. Я попробовала крылышки. Держались они крепко и двигаться не желали. Я-то надеялась, что одно из них представляет собой рычажок.

– Ты уверена, что она открывается? – спросила Татьяна.

– Конечно нет, но надо выяснить. Думайте, где еще может быть рычаг, кнопка или что-то еще.

Татьяна поднесла фонарик поближе, и мы осмотрели статую сверху донизу самым внимательнейшим образом. Камеру оператор выключил.

– Паша, есть какие-то идеи?

Оператор хмыкнул и предложил дернуть статую за ухо, потом за нос. Вроде бы больше было не за что. Пальцы мы уже все попробовали.

Рычагом оказалось правое ухо.

«Серафим Петрович» раскрылся, и нашему взору представился склад оружия. Все было очень аккуратно расставлено. Мы переглянулись, не особо удивившись. Я, правда, ожидала наркоту.

– Паша, сними.

– Лучше с самого начала. Как ты протягиваешь руку, открываешь…