Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

– Вам будет личный гонорар, – сказала мне Аленка. – В особенности если все удастся…

– На крайний случай у вас есть французский граф, – заметила я.

– Какой еще граф? – удивилась Аленка.

– Который лобызал вам руку час назад и пожирал глазами.

– Это граф? – удивилась женщина, желающая быть возвращенной своему мужу. – А я решила, что очередной придурок, обезумевший от моего бюста.

– Одно другого не исключает, – заметил Пашка с непроницаемым лицом.

Вечером в наших апартаментах Пашка спросил, есть ли у Ивана Захаровича золотой прииск.

– Вроде бы нет, – ответила я.

– Но он ему явно не помешает, – добавила Татьяна.

– Про прииски нас не предупреждали, – заявила я.

– А что мы вообще тут делаем? – спросил Пашка, открывая очередную банку пива.

– Ты работаешь и отдыхаешь. Я тоже. Таня отдыхает и помогает нам. Сейчас, знаешь ли, масса людей работает на нескольких работах и в отпуске.

– Не придуривайся, будто ты меня не поняла. Что нужно Ивану Захаровичу?

– Позвони и спроси, – предложила Татьяна.

– А ваше мнение? – не унимался Пашка. Может, сегодня он значительно перекрыл даже собственную норму пива?

– Он хочет, чтобы мы более острым взглядом – тремя парами глаз – взглянули на ситуацию в этом осином гнезде, которое сформировалось на Лазурном Берегу Франции, – высказалась Татьяна.

– Он явно нацелен на что-то конкретное, – заявила я. – Но не хочет, чтобы мы концентрировались на чем-то одном, поскольку считает, что тут вполне можно влезть и в другие дела. Мы просто должны собрать для него информацию. А он, как ты знаешь, в долгу не останется. Да и, между прочим, наши съемки каждый день показывают по нашему каналу. Мы народ оповещаем и развлекаем. А это – наша основная работа.

– Правда? – хмыкнул Пашка. – Это вопрос спорный, – тут же добавил он. Но все-таки что больше всего интересует Ивана Захаровича? Оружие?

– Не думаю, – сказала я. – По-моему, антиквариат и в особенности старинные драгоценности.

– Дорогое вино, может быть, – заявила Татьяна. – Золотой прииск ему просто не помешает. Точно – не исчезающие девчонки или какие-то другие граждане. А ты сам, Паша, что думаешь?

– Я думаю, что он хочет подвинуть с Лазурного Берега Василия Степановича.

– ?!

– Почему – не знаю. Но думаю, что нашими руками. А Василий Степанович об этом, возможно, догадывается и желает избавиться от нас. Может, нам съехать в гостиницу?

Мы с Татьяной переглянулись и оставили решение этого вопроса до завтрашнего вечера и возвращения после поклонения мощам.

Утром мы втроем с необходимым оснащением и одеждой стояли перед воротами усадьбы Василия Степановича. Мы с Татьяной были в купальниках, шортах и майках, в сумке лежали длинные юбки и рубашки с длинным рукавом. Пашка был в летних легких брюках и футболке с коротким рукавом. На лоб он надвинул бейсболку с длинным козырьком. В любом случае он будет с другой стороны камеры. На талиях у нас с Татьяной, как и во время ночной вылазки, болтались непромокаемые поясные сумочки. У меня был диктофон, фотоаппарат, ксерокопия паспорта, деньги и, естественно, мобильный. Фонарики и прибор ночного видения мы на этот раз решили оставить. Татьяна повесила на шею большой полевой бинокль, выделенный Василием Степановичем. Я временно, как и Пашка, надела бейсболку, с собой прихватила платок. Татьяна была в косынке с козырьком.

Аленка приехала на такси, а когда из него вылезла, чтобы с нами поздороваться, мы чуть не сели на асфальт. На ней была пышная ярко-красная юбка, по-моему, на китовом усе или чем-то подобном – такая «технология» использовалась во времена французских королей. Сверху Аленка надела длинную белую прозрачную блузу с большим декольте и бантом сзади. Из-под юбки выглядывали кроссовки. В руке она держала вместительную сумку, похожую на хозяйственную, только из крокодиловой кожи. На голове была соломенная шляпа с большими полями, удерживаемая при помощи черной резинки, которая проходила под подбородком.

– Вы не забыли, что нам предстоит подниматься в гору? – спросила я, судорожно вспоминая, предупредила ли я Аленку об этом. Может, забыла? Хотя она в кроссовках…

– Больше ничего длинного моего размера не нашлось, – сообщила дама. – А с собой я ничего не взяла. Предпочитаю брюки.

Тут подкатила присланная за нами машина. Мы втроем загрузились на заднее сиденье, Аленка села назад в такси.

У пассажира, сидевшего спереди, лицо которого мне было совершенно не знакомо, на коленях стояла весьма внушительная спортивная сумка. Он-то во что переодеваться собирается? Пашка спросил об этом, я подозревала, что его интересовали возможные запасы пива (я разрешила взять только две бутылки).

Мужик сообщил, что у него в сумке ряса.

– Ты поп, что ли? – уточнил Пашка. – А борода где?

– Я буду католиком. А они бреются.

– А сейчас вы кто? – спросила я.

– Артист, – пожал плечами мужик. – Я в сериалах снимаюсь в эпизодических ролях, в массовке. Попа уже два раза играл и один раз монаха. И озвучивал много раз. Вы же слышите, какой у меня голос.

Он также пояснил, что его нашел один из помощников Важи Георгиевича и предложил съездить во Францию. Актер сразу же согласился. Почему бы не прокатиться на халяву, да еще и деньги за это получить? Роль он выучил быстро, у него вообще прекрасная память, он запоминает тексты на разных языках, которых не знает. На этот раз потребовалось заучить что-то на латыни.

– А что? – спросила я.

– Понятия не имею, – ответил наш спутник. – Мне помощник Важи Георгиевича вручил текст, я его выучил. Говорить буду по сигналу режиссера. То есть распорядителя в данном случае. У меня одно долгое выступление, а потом отдельные реплики.

– Шиза, – сказала Татьяна. Я незаметно сжала ей руку. Я так и не смогла пока понять, зачем все это затевается. Но хорошо хоть шоу не в церкви устраивается. Наверное, я бы отказалась участвовать, если бы все планировалось в храме.

Актер тем временем заявил мне, что я могу представлять его зрителям как эмигранта. Он на самом деле эмигрант в Петербург из Урюпинска. Но последнее можно не уточнять.

– Вы только на латыни собираетесь говорить? – спросила я.

– Нет. И на русском тоже. Надо же, чтобы люди понимали.

За этими разговорами мы подъехали к причалу, у которого стоял белый теплоход средних размеров. Он явно предназначался для увеселительных прогулок. Там имелась огромная открытая палуба с пластиковыми столиками и стульчиками у барной стойки. Много места оставлялось для танцев. Имелась небольшая палубная надстройка, «внутренность» которой осталась для меня тайной. На корме стояли лежаки для загорающих, имелось несколько лестниц для купальщиков. Нам сказали, что теплоход остановится и все смогут спрыгнуть в воду и освежиться. Внизу было оборудовано несколько кают для желающих уединиться и машинное отделение. На мачте реял российский флаг.