Татьяна Полякова - С чистого листа

Мой спутник вопросительно взглянул на меня, но ответил, не дожидаясь моих высказываний на этот счет:

– Двухместный.

– Шампанское в номер не желаете?

– Лучше чай.

Девушка пожала плечами, выдала нам ключ и кивнула в сторону лестницы:

– Второй этаж.

Комната оказалась совсем маленькой, кроме кровати шириной больше двух метров, сюда умудрились втиснуть прикроватные тумбочки, два кресла и круглый столик. Вдвоем не разойтись. В узкой прихожей был шкаф для одежды, рядом с ним дверь в ванную. Кафельная плитка ядовито-зеленого цвета, в углу душ. Полотенца белоснежные, что меня порадовало.

– Я подумал, лучше, если мы… – начал Павел с некоторым смущением.

– Будем спать по очереди? – усмехнулась я.

– Если ты считаешь, что я намерен воспользоваться ситуацией…

– Пользуйся на здоровье. – Я в досаде покачала головой. – Мне только и заботы, что переживать за свою девичью честь. К тому же явиться сюда было моей идеей, кто ж знал, что это место встреч одиноких сердец. Я приму душ первой, если не возражаешь.

Он не возражал. Замок на двери в ванную отсутствовал. Я быстро разделась, задернула шторку и, включив воду, подставила голову под горячие струи. Единственным моим желанием было поскорее лечь спать, любая мысль вызывала протест. К сожалению, человек устроен так, что вообще не думать он не может. Несмотря на все усилия, бесконечный внутренний монолог продолжался. А потом я начала прислушиваться. В номере было тихо, и я попыталась предположить, чем сейчас занят Павел. Лежит на кровати, закрыв глаза, и ждет момента, когда можно будет принять душ? Я представила, что дверь открывается и он входит. Почему бы и нет?

Я находилась в ванной уже довольно долго, а дверь все не открывалась. Для человека, который признался мне в любви, Павел оказался на редкость деликатен. Хотя, может, у него свои представления о любви. Сообразив, что жду напрасно, я выключила воду, завернулась в полотенце и через минуту вошла в комнату. Павел действительно лежал на кровати, вытянувшись и закрыв глаза. Услышав, как я вошла, легко поднялся и, стараясь не смотреть в мою сторону, направился в душ. Чтобы он смог пройти, я прижалась к стене, так что хотел он этого или нет, но ему пришлось взглянуть на меня.

– Как ты красива, – сказал он тихо, вроде бы просто подумал вслух. В голосе слышалось сожаление.

Пять минут назад я собиралась броситься к нему на шею, а сейчас замерла, отводя взгляд, и даже нахмурилась. Он вздохнул, решив, должно быть, что я считаю его слова неуместными, и скрылся в ванной. Я тоже вздохнула, но с облегчением. «Черт-те что», – с досадой подумала я, удивляясь своему поведению.

Павел вернулся очень быстро, в темноте обошел кровать, стараясь не шуметь, и лег рядом. Я старательно делала вид, что уже сплю. Он приподнялся и осторожно коснулся моего плеча. Подождал немного, поцеловал меня в висок и теперь лежал рядом, не убирая руку с моего плеча. По непонятной причине это меня раздражало. Вдруг навалилась страшная тоска, хотелось плакать, причин для этого было сколько угодно. И близость Павла от тоски вовсе не спасала, даже наоборот. В тот момент я бы предпочла остаться одной, хотя бы наревелась вволю.

Я зажмурилась, борясь со слезами. Как ни странно, вскоре уснула и ничего, начиная с той минуты, припомнить уже не могла. Не считая своего сна.

Во сне их было четверо. Четверо рослых мужчин вошли в зал ресторана, громко разговаривая. Метрдотель услужливо трусил впереди, указывая им на свободный стол. Улыбка на его лице была как приклеенная. Они мало обращали на него внимания, для них он был существом незначительным, впрочем, как и все, кто находился в зале. Публика притихла, торопливо отводя взгляды от шумной компании. Они это чувствовали и наслаждались чужим страхом. Он был им необходим, создавал иллюзию собственного могущества. Я усмехнулась и покачала головой, решив, что вечер безнадежно испорчен. Угораздило же этих типов забрести сюда, в уютное, тихое место, где на столах горели свечи и пожилой пианист на эстраде наигрывал что-то меланхоличное. Что им здесь понадобилось? Ни тебе голых баб у шеста, ни девиц с алчным блеском в очах, в одиночестве сидящих за столиками в надежде на очередное приключение…

Трое были обычными придурками, злобными и тупыми, четвертого я тоже поначалу зачислила в «обычные», пока не пригляделась к нему внимательнее. А когда пригляделась, почувствовала укол в сердце, потом пришло удивление. Откуда он здесь? Высокий, широкоплечий, с дерзким лицом. В глазах насмешка. От него исходила угроза, настоящая, весьма далекая от дешевой бравады его дружков. Вот эта самая угроза и заставила меня быть внимательной. И тогда я увидела то, что было скрыто, о чем не догадывалась даже троица, что сидела с ним рядом. Вот бы они удивились, узнай, с кем водят дружбу. Правда, удивление было бы недолгим. Для таких, как он, дружбы не существует. Такие, как он, живут ради того, чтобы убивать. Зря я удивилась, застав его здесь. Где смерть, там и он. Зверь. Нет, хуже. Зверь не убивает просто так.

Один из парней хлопнул официантку, принимавшую заказ, пониже спины, все четверо загоготали, девушка вымученно улыбнулась и терпеливо продолжала выслушивать их похабные шутки. Я отвернулась, чтобы этого не видеть, борясь с искушением вмешаться. К чему совершать очередную глупость? Девушка наконец отошла от их стола, и тут стало ясно: все это время за мной пристально наблюдали. Так и есть. Развалившись на стуле и лениво играя зажигалкой, он продолжал смотреть в мою сторону. Тоже почувствовал? Вряд ли… хотя… Расплатиться и уйти. Но вместо этого я подозвала официантку и попросила еще кофе. Глупое нежелание уступать, только и всего. Я пила кофе, а он, не обращая внимания на своих дружков, меня разглядывал. Они лезли к нему с разговорами, он небрежно кивал и продолжал на меня пялиться. Все трое вдруг повернули головы в мою сторону, как по команде ухмыляясь, и вновь заговорили, обращаясь к нему. Он поднялся и с кривой ухмылкой направился ко мне. Троица проводила его заинтересованными взглядами, а я пожалела, что не ушла десять минут назад. Он передвинул стул, сел, закинув ногу на ногу, и сказал:

– Привет. Не меня ждешь?

– Чего тебе надо? – не очень любезно спросила я.

– Девку на ночь, – хмыкнул он. – Ты вполне сгодишься.

Он сидел слишком близко, меня мутило от отвращения, потому что, в отличие от других, я хорошо знала, кто передо мной.

– Ты здесь один? – спросила я.

Он вновь усмехнулся:

– С друзьями.

– У тебя нет друзей. И быть не может. А эта троица, что сейчас изображает из себя крутых, залезла бы от страха под стол, если бы видела то, что вижу я.