Дик Фрэнсис - Высокие ставки

Сумерки сменились тьмой. Я подумал, что я всего лишь роюсь в причинах и значении того, что произошло. И ни на шаг не продвигаюсь к решению проблемы: как избавиться от неприятностей самому и доставить их Джоди? На эту тему мне в голову ничего толкового не приходило.

В тишине я отчетливо услышал скрежет ключа в замке входной двери. Сердце у меня подскочило и снова отчаянно заколотилось, как тогда, в конюшне. И только потом разум сурово напомнил мне, что бояться глупо.

Ключи от новых замков есть только у Оуэна. Никто, кроме Оуэна, сюда войти не сможет. И все же, когда в прихожей включился свет и я услышал на лестнице его знакомые шаги, я испытал прилив облегчения.

Он вошел в темную гостиную.

— Сэр!

— Я в спальне.

В дверях комнаты появился его силуэт, обрисованный светом из коридора.

— Свет включить?

— Не надо.

— Сэр...

Его голос внезапно показался мне странным. Словно Оуэн был сильно не в себе. Или очень расстроен.

— Что случилось?

— Я не нашел машину! — выдохнул Оуэн. Он действительно был расстроен.

— Налейте себе чего-нибудь покрепче и возвращайтесь сюда.

Он поколебался, потом вернулся в гостиную и принялся звенеть стаканами. Я протянул руку, пошарил в темноте и включил ночник у кровати. Прищурился, взглянул на часы. Половина седьмого. Элли уже в «Хитроу», поднимается в самолет, машет рукой сестре...

Оуэн вернулся с двумя стаканами. В обоих было разбавленное виски. Он поставил один стакан на столик у кровати. Я открыл было рот, чтобы отказаться, но он вежливо перебил меня:

— Клин клином вышибают, сэр. Это помогает, вы же знаете.

— Только сильнее опьянеешь.

— Зато полегчает.

Я укачал Оуэну на кресло, и он сел так же свободно, как в прошлый раз, озабоченно глядя на меня. Он осторожно держал свой стакан, но не пил. Я со вздохом приподнялся на локте, взял стакан и отпил. Первый глоток показался отвратительным, второй пошел легче, третий был даже приятным.

— Хорошо, — сказал я. — Так что там с машиной? Оуэн глотнул виски. Лицо его сделалось еще более озабоченным.

— Я доехал до Ньюбери поездом и там взял такси, как вы говорили. Мы приехали на то место, которое вы показывали на карте, но машины там не оказалось. Я заставил таксиста объехать все дороги, ведущие к конюшне мистера Лидса, но ничего не нашел. Под конец таксист совсем озверел. Сказал, что больше она нигде быть не может. Я заставил его объехать более обширную территорию, но вы говорили, что шли оттуда до конюшни пешком, значит, вы не могли оставить ее больше чем в миле оттуда...

— В полумиле, на самом деле, — сказал я.

— Так вот, сэр, машины попросту нигде не было! — он снова глотнул виски. — Я просто не знал, что делать! Я попросил таксиста отвезти меня в полицию, но там тоже ничего не знали. Я устроил небольшой скандал, и они позвонили в пару соседних участков, но там о ней тоже ни слуху ни духу.

Я немного поразмыслил.

— Вообще-то у них есть ключи...

— Да, я об этом тоже подумал.

— Так что сейчас машина может быть в принципе где угодно.

Оуэн кивнул с несчастным видом.

— Не расстраивайтесь, — сказал я. — Я заявлю о пропаже. Где-нибудь да найдется. Они ведь не специалисты по угону машин. На самом деле, если подумать, этого следовало ожидать. Ведь если они собираются отрицать, что я был в конюшне прошлой ночью, им вовсе ни к чему, чтобы мою машину обнаружили в полумиле от нее.

— Вы хотите сказать, что они ее нарочно отыскали?

— Ну, вряд ли они решили, что я свалился с неба! Оуэн слабо улыбнулся и отхлебнул еще немного виски.

— Принести вам поесть, сэр?

— Да мне неохота...

— Лучше поешьте, сэр. Поесть на самом деле стоит. Сейчас схожу в ресторан, чего-нибудь принесу.

И Оуэн поставил свой стакан и ушел, прежде чем я успел возразить. Минут через десять он вернулся с жареным куриным крылышком.

— Жареной картошки я решил не брать, — сказал он. Поставил передо мной тарелку, принес нож, вилку и салфетку и допил свое виски.

— Ладно, сэр, — сказал он. — Если с вами все в порядке, я, пожалуй, пойду.

Благодаря заботам ли Оуэна или естественному ходу вещей, наутро я чувствовал себя уже куда лучше. Лицо, смотревшее на меня из зеркала в ванной, было украшено двухдневной щетиной, но зато обрело нормальный цвет, и взгляд снова сделался осмысленным. Даже мешки под глазами почти исчезли.

Я побрился и принял душ. Раздевшись, я отметил, что по крайней мере одна пятая часть моей кожи разукрашена синяками. Я порадовался, что, когда мне их ставили, я был без сознания. Болели они уже значительно меньше, чем накануне, к тому же кофе и завтрак тоже сильно помогли делу.

Полиция не горела желанием разыскивать угнанный «Ламборджини». Они без особого энтузиазма записали приметы и сказали, что, возможно, через недельку что-нибудь и проявится. Тем не менее они перезвонили мне через полчаса, кипя от возмущения. Их коллеги отбуксировали машину накануне ночью, потому что я оставил ее на стоянке, зарезервированной для такси на Лестер-сквер. Она находится на полицейской стоянке у Марбл-Арч, и я могу ее забрать, уплатив штраф и расходы по транспортировке.

Оуэн вернулся в девять утра с вытянувшимся лицом. Услышав новости, он сильно повеселел.

— А вы газеты читали, сэр?

— Нет еще.

Оуэн протянул мне одну из своих.

— Вам стоит знать, — сказал он.

Я развернул газету. Элли была права насчет репортера. Заметка была короткая, резкая и недвусмысленная.

«Неудачный денек выдался у Стивена Скотта (35 лет), богатого владельца скаковых лошадей. Вчера ночью полиция подобрала его в канаве в Сохо, мертвецки пьяного. Утром Скотт, помятый и небритый, предстал перед судом на улице Мальборо. Он признал себя виновным в том, что напился до бессознательного состояния, и был оштрафован. Не спешите сочувствовать! Завсегдатаям скачек уже известно, что недавно этот самый Скотт бросил на произвол судьбы Джоди Лидса (28 лет), тренировавшего всех его победителей».

Я просмотрел обе ежедневные газеты, которые я выписывал, и «Спортивную жизнь». Обо мне рассказывалось во всех газетах, всюду примерно в том же духе, разве что менее развязным тоном. Чувство глубокого морального удовлетворения по поводу того, что любителя бить лежачих самого ткнули мордой в грязь.

Разумно будет предположить, что информация попала во все газеты и что большинство из них ее напечатали. Я ожидал чего-то подобного, но от этого было не легче. Ни капельки.

— Какое свинство! — воскликнул Оуэн, читая заметку в «Спортивной жизни».

Я посмотрел на него с удивлением. Его обычная невозмутимость сменилась бессильной яростью. Неужели и у меня физиономия такая же перекошенная?

— Я рад, что вам это не безразлично.