Дик Фрэнсис - Высокие ставки

Наутро после скачек в Ньюбери я получил ответ, тоже разбитый на группы по пять букв, но не в шифре номер четыре. Элли зашифровала свое послание так ловко, что даже мне потребовалось минуты две, чтобы его прочесть. Очень короткие тексты расшифровывать труднее всего, а это письмо было очень коротким.

«Пятого января в Майами».

Я рассмеялся вслух. Двадцать долларов она оставила себе.

Той же почтой принесли «Календарь скачек». Я взял чашку кофе, сел в кресло у окна в гостиной и принялся его просматривать. Небо над зоопарком в Риджентс-парк было таким же свинцово-серым, как накануне, затянутым снеговыми тучами. Над бурой водой и поросшими травой берегами канала качались голые черные ветви деревьев, а текущие непрерывным потоком машины, как обычно, разбивали иллюзию деревенского покоя. Мне нравился этот вид из окна — он, как и моя работа, гармонично сочетал в себе седую старину и современную отточенную технологию. Вся штука в том, думал я, чтобы уметь черпать вдохновение в первой и пользоваться помощью второй. Если у меня и был языческий бог, это было электричество, падающее с небес и приводящее в движение машины. Таинственная, смертельно опасная сила природы, обузданная человеческим разумом и подчиняющаяся нажатию кнопки. Когда я был маленьким, мой дядя-сварщик приучил меня считать электрический ток живым существом. «Если ты не будешь осторожен, ток выскочит и укусит», — говорил он мне. И электричество представлялось мне этаким огненным чудищем, которое прячется в проводах и выжидает, чтобы наброситься на тебя.

Жесткие желтоватые страницы «Календаря скачек» знакомо похрустывали под пальцами. «Календарь скачек» — еженедельное официальное издание, где печатаются списки лошадей, которые должны участвовать в скачках на следующей неделе. Десятки страниц, по четыре столбца на каждой. Кличка лошади, имя владельца, тренера, возраст лошади, вес жокея и вес гандикапа.

Я принялся тщательно просматривать списки лошадей, участвующих в барьерных скачках, с карандашом в руках, чтобы случайно не пропустить строчку. Кличка лошади, имя владельца, имя тренера... Я занимался этим и на прошлой неделе, и за неделю до того.

"Грейпвайн (миссис Р.Уонтедж),

Б.Фритвелл... 61111

Пайрит-Бой (лорд Дресден),

Э.Дж.Бернс... 10 11 4

Хопфилд (мистер П. Хейтли),

К.Паундсгейт... 5 11 2"

И так далее. Я закончил просматривать списки лошадей, которые должны были участвовать в скачках в Вустере, и вздохнул. Триста шестьдесят восемь участников одних барьерных скачек для новичков, триста сорок девять — других, но той лошади, которую я искал, среди них не было.

Кофе почти остыл. Я все равно выпил его и принялся просматривать списки скачек в Тонтоне.

Еще сотни кличек — и снова ничего.

Аскот — ничего. Ньюкасл — то же самое. Уорик, Тиссайд, Пламптон, Донкастер — ничего.

Я на некоторое время отложил «Календарь» и вышел на балкон, подышать свежим воздухом. Воздух был отчаянно холодный, он резал легкие. Дикий полярный ветер, несущий городскую сажу. Та же смесь, что и всегда. Звери в зоопарке притихли, прячась в утепленных домиках. Летом они всегда шумят больше.

Вернемся к работе.

Хантингдон, Маркет-Рейзен, Стратфорд-на-Эйвоне... Добравшись до Стратфорда, я вздохнул и посмотрел, много ли там еще осталось. Ноттингем, Карлайл, Уэзерби. Вот и еще одно утро потрачено впустую...

Я вернулся к Стратфорду — и нашел его!

Я моргнул — и поспешно снова уставился на страницу, словно кличка лошади могла исчезнуть, если я отведу взгляд.

Где-то посередине списка шестидесяти четырех участников Шекспировской Барьерной для новичков.

«Паделлик (мистер Дж.Лидс), Дж.Лидс 5 10 7»

Паделлик.

Эта кличка впервые упоминалась рядом с фамилией Джоди. Я хорошо знал клички всех его прежних лошадей. Искал я новую, неизвестную. Которая, если мои догадки верны, должна принадлежать самому Джоди. И вот она!

О масти Паделлика в «Календаре» ничего не говорилось. Я чуть ли не бегом бросился к полке, на которой стояло несколько каталогов, и принялся разыскивать его во всех указателях.

Ну да, конечно. Черный или темно-гнедой мерин, полукровка от чистокровного производителя и кобылы породы гунтер. Тренировал его человек, о котором я никогда не слышал, четыре раза участвовал в скачках для четырехлеток, призовых мест не занимал.

Я тотчас же позвонил тренеру. Представился мистером Робинсоном и сказал, что хочу купить дешевого новичка.

— Паделлика? — переспросил он с сочным бирмингемским выговором. — Да я от этого урода избавился еще в том октябре. Совсем бестолочь. Скакал так медленно, что замерзнуть можно. Что, его снова выставили на продажу? Ну, не могу сказать, что меня это удивляет. Типичный тихоход.

— А... а кому вы его продали? — осторожно поинтересовался я.

— Выставил его на смешанные торги в Донкастере. Там у них была сплошная дрянь. Он пошел за четыреста фунтов. Это за него, пожалуй, дороговато. Покупатель нашелся только один, понимаете ли. Этот мужик, пожалуй, мог бы купить его и за триста, если бы постарался. Я был очень рад выручить за него целых четыреста, честно вам скажу.

— А вы не знаете, кто его купил?

— Че? — этот вопрос его, похоже, удивил. — Не могу сказать. Он заплатил аукционерам наличными и имени своего не назвал. Я только видел, как он торговался. Здоровый такой мужик. Никогда его раньше не видел. В темных очках. И потом он куда-то делся. Заплатил и забрал мерина. Честно говоря, я был рад от него избавиться.

— А какой он из себя, этот мерин? — спросил я.

— Я ж говорю, медлительный, как улитка.

— Да нет, я спрашиваю — какой он с виду?

— То есть? Вы же вроде покупать его собрались.

— Только на бумаге, так сказать. Я думал, — соврал я, — что он все еще принадлежит вам.

— А-а, понял. Черный он. Почти весь черный, только морда чуть коричневая.

— А белых метин нет?

— Ни волоска. Весь как есть черный. Черные часто ни к черту не годятся. Он от моей кобылы, понимаете? Думали, будет рыжий, а уродился черный. На вид-то он ничего. Смотрится. Но толку с него никакого. Резвости в нем нет.

— А препятствия берет?

— Ну да, берет. Когда в ударе. В общем, неплохо.

— Спасибо вам большое.

— Не берите его, — предупредил тренер. — Он никуда не годится. Если что — потом не жалуйтесь, что я не предупреждал.

— Не возьму, — заверил я его. — Еще раз спасибо за советы.

Я задумчиво повесил трубку. Конечно, возможно, на аукционах сшиваются десятки неуловимых здоровяков в темных очках, выкладывающих наличные за медлительных черных лошадей без отметин. А может быть, и нет.

Телефон зазвонил у меня под рукой. Я снял трубку после первого же звонка.