Дик Фрэнсис - Бойня

Я достал из кармана дистанционный стартер и объяснил, что это за штука и для чего она используется.

Нантерр наконец-то начал дрожать. Литси, Робби и Томас отступили от машины в неподдельном страхе, словно только теперь осознав, что находится под капотом.

— Вы останетесь один, — сказал я Нантерру. — Мы уйдем в конец переулка и оставим вас здесь. Принц Литси и остальные двое уйдут в дом. Когда они окажутся в особняке, я нажму на кнопку, которая заводит мотор.

Литси, Робби и Томас уже успели отойти довольно далеко.

— Вы умрете от своей собственной бомбы! — сказал я, вложив в свой голос как можно больше силы и уверенности. — Прощайте!

Я развернулся. Прошел несколько шагов. Интересно, достаточно ли он струсил, чтобы поддаться на мой блеф? Хотя у кого хватило бы отваги проверить это?

— Вернитесь! — взвыл Нантерр. В его крике звучал страх. Настоящий смертельный ужас.

Я остановился и обернулся. Жалости я не испытывал.

— Вернитесь!..

Я снова подошел к нему. На лбу у Нантерра выступили крупные капли пота. Он все еще отчаянно боролся с узлами, но слишком трясся от страха, чтобы у него могло что-то получиться.

— Я хочу продавать оружие! — твердил он, точно в бреду. — Я сделаю миллионы... у меня будет власть! Эти де Бреску богаты, а Нантерры никогда не были богачами... Я хочу быть богат по мировым стандартам... иметь власть... Я вам дам миллион фунтов... больше дам... если только вы заставите Ролана подписать:

— Нет, — равнодушно ответил я и снова повернулся, чтобы уйти, мимоходом показав ему стартер.

— Ладно, ладно! — Он окончательно сдался, едва ли не всхлипнув под конец. — Уберите эту штуку... уберите...

— Литси! — позвал я.

Остальные трое остановились и медленно вернулись обратно.

— Мистер Нантерр согласен, — сказал я.

— Уберите эту штуку! — умирающим голосом просил Нантерр. Куда и делся резкий, решительный голос... — Уберите!

Я сунул стартер в карман. Это его не успокоило.

— Он ведь не может сработать сам собой? — поинтересовался Литси. Не из трусости, а просто на всякий случай. Я покачал головой.

— Кнопка довольно тугая.

Я сунул контракты под нос Нантерру и увидел, как ярость полыхнула у него в глазах, когда он увидел, что в качестве первой страницы использовали тот самый бланк, который он подсовывал Ролану.

— Вам надо расписаться четыре раза, — объяснил я. — На первой странице и на прилагаемом к ней документе. Когда подпишете документ, прижмите палец к красной печати рядом с вашим именем. Трое из нас, не имеющие никакого отношения к компании «Бреску и Нантерр», распишутся под вашей подписью в качестве свидетелей.

Я вложил свою ручку в трясущуюся правую руку Нантерра и положил первый экземпляр на крышу машины.

Нантерр подписал французский бланк. Я открыл последнюю страницу более длинного контракта и указал на место, предназначенное для его подписи. Нантерр снова расписался и приложил палец к печати.

У меня словно гора с плеч свалилась. Я дал ему второй экземпляр. Нантерр молча расписался всюду, где положено. По щекам у него стекали капли пота.

Я расписался под его подписью во всех четырех местах, а следом за мной расписались Томас и Робби.

— Вот и отлично, — сказал я, когда с этим было покончено. — Адвокаты месье де Бреску немедленно пустят контракты в ход. Один из двух экземпляров будет выслан во Францию, вам или вашим адвокатам.

Я положил документы обратно в конверт и передал Литси. Литси сунул конверт за пазуху и прижал к себе.

— Отпустите меня... — сказал Нантерр, почти шепотом.

— Мы отвяжем вас от зеркала, чтобы вы могли убрать то, что подложили ко мне в машину, — сказал я. — А потом можете идти.

Его передернуло. Но, похоже, дело было не таким уж сложным: он просто разъединил проводки и достал из мотора нечто, больше всего похожее на пакет с сахаром. Из «пакета» торчал детонатор. Нантерр очень бережно отсоединил его и сунул взрывчатку и детонатор в разные карманы.

— А теперь отпустите меня! — сказал он, вытирая пот со лба тыльной стороной кисти.

— Помните, что у нас остается свидетельство человека из Брэдбери и ваш собственный голос на кассете, — сказал я. — И к тому же все мы были свидетелями того, что вы сказали. Так что держитесь подальше от де Бреску и не вздумайте его тревожить.

Он злобно покосился на меня, признавая свое поражение. Робби даже и не пытаются развязать свои узлы — просто разрезал веревку ножницами.

— Заведите машину, — посоветовал Литси, — чтобы показать ему, что вы не шутили.

— Отойдемте подальше, — попросил я. Мы отошли шагов на двадцать, Нантерр вместе с нами. Я достал стартер и нажал на кнопку.

Мотор завелся и заработал мощно, ровно и спокойно. Все было в порядке.

Я посмотрел в лицо Нантерру. На лице его отражалось уныние и признание полного поражения. На прощание он окинул всех нас яростным, бесстыдным, без тени раскаяния взглядом. Томас и Робби расступились, давая ему пройти, и он удалился в сторону улицы. Профиль у него был все такой же грозный, но плечи поникли.

Мы молча смотрели ему вслед, пока он не вышел на улицу, так ни разу и не оглянувшись.

Потом Робби издал радостный победный вопль и вприпрыжку бросился доставать из-под машины пистолет.

Он церемонно вручил его мне и ухмыльнулся.

— Боевой трофей!

От души поблагодарив Томаса и Робби за помощь, мы с Литси пошли в гостиную и выпили по рюмочке бренди, чтобы отпраздновать победу, а потом позвонили Даниэль, сообщить, что мы не плаваем в лужах крови.

— Ну, слава богу! — сказала она. — А то я просто не соображала, что делаю!

— Полагаю, наши действия были абсолютно аморальными, — заметят Литси, когда я повесил трубку.

— А то как же! — спокойно согласился я. — Мы сделали именно то, что собирался сделать Нантерр: заставили подписать документ с помощью угроз.

— Видимо, мы присвоили себе право вершить правосудие...

— Не правосудие, а справедливость, — возразил я.

— Ах, да! — улыбнулся Литси. — Помнится, вы говорили, что это разные вещи...

— Он ушел свободным, безнаказанным и богатым, — сказал я. — Это, конечно, не совсем справедливо. Но он не смог погубить Ролана. И никогда не сможет. Так что сделка вышла довольно честная.

Вскоре Литси, зевая, отправился наверх, а я дождался Даниэль и вышел ей навстречу. Она с улыбкой прижалась ко мне.

— Я так и думала, что без меня ты не ляжешь, — сказала она.

— Впредь я постараюсь ложиться один как можно реже.

Мы тихо поднялись наверх, в «бамбуковую» комнату, и, памятуя о том, что за стенкой спит Беатрис, тихо легли в постель и тихо занялись любовью.

Утопая в наслаждении, я думал, что истинная страсть далеко не всегда бывает шумной и в шепоте тоже есть своя прелесть. Правда, мы не могли говорить все, что нам хотелось, но зато мы заново открывали друг друга молча, и страсть наша от этого лишь усиливалась.