Татьяна Полякова - И буду век ему верна?

– Ты собиралась в торговый центр, – напоминает Стас.

– Времени у нас сколько угодно.

– Больше ни на чем кататься не буду, – мрачно заявляет он.

– Я есть хочу, а ты?

– Можно, – кивает он. – Поедем домой?

– Ну уж нет. Вон там кафе, идем.

Мы устраиваемся за столиком под полосатым грибком, я раскачиваюсь на тонконогом стуле, пока Стас стоит в очереди – здесь самообслуживание. Он машет мне рукой.

– Что будешь есть? – спрашивает.

– Все равно, только не горячее.

Я опять сажусь под тентом, нацепив очки от солнца и вытянув ноги. Я дружу со всем миром. Подходит Стас, ставит на стол поднос и снимает с него тарелки, я помогаю. Мы сидим друг против друга и уплетаем салат, бог знает из чего приготовленный.

– Вкусно? – спрашиваю я.

– Нет.

– Слушай, я тоже не в восторге от того, что мы целыми днями должны мозолить глаза друг другу. Но не я ведь это придумала. Чего ты на меня злишься?

– Я не злюсь. Если б ты не висла на моей руке и не трещала как сорока, я был бы счастлив.

– Не виснуть и не трещать я не умею. Чем скорее ты свыкнешься с этой мыслью, тем лучше.

– Считай, я уже смирился.

– Замечательно. Может, мы поболтаем?

– Может быть.

– Ты давно знаешь Вадима?

– Давно.

– Расскажи, как вы познакомились.

– У мужа спроси, это первое. А теперь второе: что тебе понадобилось в моей комнате?

Я морщу нос.

– Паспорт искала. Хотела узнать твою фамилию. Вы же великие конспираторы. У вас не спросишь.

– Зачем тебе моя фамилия?

– Как зачем? Хотела узнать, кто ты.

– Узнала?

– Само собой.

– Нравится?

– Ты о чем?

– У тебя есть сестра, – говорит он. – Тоже красивая, правда, в отличие от тебя не настолько, чтобы, отправляясь с ней в ресторан, прихватывать с собой кастет: отбиваться от назойливых придурков.

Я слушаю, приоткрыв рот, потом спрашиваю неуверенно:

– Ты это серьезно? Насчет моей красоты?

– А то ты не знаешь, – усмехнулся он и добавил хмуро: – Твоя сестра бойкая баба. Я ее помню.

– Так вы знакомы?

– Дуру из себя не строй, получается так себе.

– Опять врешь. Все у меня хорошо получается.

– На всякий случай предупреждаю: то, что тебе наплела сестрица, полная хрень. Я хороший парень, который зарабатывает на жизнь тем, что охраняет богатых дамочек, пока их мужья заколачивают миллионы.

Стас уходит с подносом и возвращается с двумя чашками кофе и печеньем. Я решаю не углубляться в опасную тему и болтаю о чем попало, при этом по обыкновению машу руками. В конце концов я опрокидываю локтем чашку, кофе выплескивается на мою белую юбку. Я с визгом вскакиваю, задеваю стол, теперь падает чашка Стаса, заливая его джинсы. «Накрылась дружба», – с тоской думаю я и бормочу:

– Я нечаянно. – Торопливо достаю из сумки салфетки, слышу, как Стас говорит «растяпа», и с удивлением вижу, что он смеется. Качает головой и смеется. При этом лицо у него вполне человеческое и даже симпатичное.

– Замыть надо, – говорю я, указывая на его джинсы.

– Обойдусь.

– Я и не думала, что ты смеяться умеешь.

– Это у меня нечаянно получилось, – язвительно говорит он, качает головой и опять смеется. – Пошли, пока ты еще чего-нибудь не опрокинула.

Мы бредем по аллее, разговариваем, то есть это я трещу как сорока, а Стас время от времени лениво кивает. В эйфории от первой победы я забываю пословицу, что торопливость нужна лишь при ловле блох. После посещения торгового центра приходится ее вспомнить. Мы возвращаемся к машине, Стас держит в обеих руках пакеты.

– Надо было взять купальник, – говорю я, когда мы отъезжаем от торгового центра. – Могли бы съездить на озеро. Я знаю одно место, когда мы с Агаткой были маленькие…

– Ты можешь хоть немного помолчать? – спрашивает Стас. – У меня голова пухнет от твоей болтовни. Не женщина, а попугай.

– Если я буду молчать, тогда у меня голова начнет пухнуть, а моя голова мне дороже. Так что терпи. Давай я тебе покажу, что купила.

– Не надо, – протестует Стас, но я уже встаю на колени и тянусь к пакетам на заднем сиденье. Тут меня посещает мысль о том, что в короткой юбке этого, пожалуй, делать не следовало, но отступать поздно. Стас качает головой и отворачивается к окну, я достаю пакеты, усаживаюсь поудобней.

– Смотри, это Вадиму. Нравится?

– Нет.

– У тебя плохой вкус. А это мне. Очень удобные туфли. Пожалуй, я их сразу и надену. А футболка нравится?

– Нет.

– Очень жаль, потому что я ее тебе купила. Цвет точно твой. Подожди, прикину.

– Убери руки, ты мне мешаешь.

– Ничего подобного.

– Сядь как следует, или пойдешь пешком.

– Хоть бы спасибо сказал, хороший подарок.

– Мне подарки без надобности.

– Возьмешь футболку?

– На черта она мне?

– Тебе что, подарки никогда не дарили?

Стас хватает футболку и выбрасывает ее в окно.

– Идиот, – говорю я и отворачиваюсь.

Утром я спускаюсь в кухню, муж и Стас пьют кофе, при моем появлении замолкают на полуслове.

– Без тайн вы не можете, – ворчу я.

– Это не тайны, это дела, – хмуро отвечает Вадим. Чем он с утра недоволен?

– Мне уйти?

Видимо, он решил, что меня обидел, поспешно улыбнулся и сказал:

– Нет, конечно. Извини.

– Что приготовить на завтрак? – спрашиваю я.

– Салат какой-нибудь.

Вадим к еде совершенно равнодушен, а Стас постоянно грызет печенье, чистое наказание.

– Ты себе желудок испортишь, – ядовито говорю я.

Вадим решает проявить интерес к моей жизни и спрашивает:

– Чем думаешь заняться?

– Хочу съездить в Спасское, пофотографировать. Подруга обещала пристроить фотографии в журнал, если выйдет что-нибудь путное. Ты не против?

– Нет, конечно. – Стас к этому моменту отбыл в свою комнату, Вадим спрашивает, словно извиняясь: – Как вы? Ладите?

– Я стараюсь. Только твой золотой парень вечно всем недоволен.

– Потерпи, это ненадолго.

Я тяжко вздыхаю.

В Спасском я часа три занимаюсь съемкой. Сегодня я болтаю мало, и Стас должен быть доволен. Он идет рядом, время от времени я на него смотрю, стараясь делать это незаметно. Есть в нем что-то такое, что не позволяет вот так взять и выбросить из головы рассказ сестрицы, даже если она увлеклась своими фантазиями.

– Обедать не пора? – спрашивает Стас.

Я киваю, и мы идем в ресторан. По мне, так лучше бы перекусить в какой-нибудь кафешке, хотя возле дешевой забегаловки шикарная тачка Стаса выглядела бы забавно. Крахмальные скатерти не производят на него впечатления, подозреваю, он их попросту не замечает. Сидит жует, и по всему видно, что по любимому печенью тоскует.