Вэл Макдермид - Далекое эхо

Он снова прижал наболевшей челюстью нейлоновую веревку и помотал головой туда-сюда. Да, точно, свободы стало больше. Или его отчаяние достигло предела, когда начинаются глюки. Еще рывок налево, затем обратно… Он повторил это несколько раз, и, когда конец веревки наконец высвободился и ударил его по лицу, Зигги залился слезами.

Он размотал первый виток, дальше пошло гораздо легче. Наконец руки свободны. Онемевшие, окоченевшие, но свободные. Пальцы опухли и походили на мороженые сосиски из супермаркета. Он сунул их под куртку, под мышки. По-латыни «аксилла» – подумал он, вспомнив лекцию, что холод – враг мозга, он замедляет мыслительные процессы.

– Займемся анатомией, – произнес он вслух и вспомнил, как они умирали со смеху с приятелем-студентом, читая, как вправлять вывихнутое плечо. «Поместите разутую ногу в чулке под мышку», – говорилось в руководстве. «Как одеваться врачу, – хохотал приятель. – Надо запомнить, что в докторском саквояже следует иметь черный шелковый чулок, на случай если столкнешься с вывихом плеча».

Вот так и надо себя вести, чтобы остаться в живых, подумалось ему. Память и движение. Теперь, когда руки помогали ему удерживать равновесие, он смог, ковыляя, обойти свою тюрьму. Минута ковыляния, две минуты отдыха. «Как было бы хорошо посмотреть на часы», – подумал он и сам подивился своей глупости. Впервые он пожалел, что не курит. Тогда у него были бы спички или зажигалка. Что-то, чем можно было бы, хоть на миг, разогнать непроглядный мрак.

– Сенсорный голод, – громко произнес он. – Нарушь тишину. Разговаривай сам с собой. Пой!

Руки и ноги закололо иголками, и он дернулся от боли. Он вытянул руки вперед и потряс кистями. Неуклюже потер одну об другую, и постепенно они стали оживать. Он прикоснулся к стене и с радостью ощутил грубую шероховатость песчаника. Он ведь испугался, что из-за нарушения кровообращения пальцы могут навсегда перестать слушаться. Теперь они распухли и не сгибались, но он по крайней мере снова их ощущал.

Он с трудом заставил себя встать на ноги и принудил их медленно переступать в некоем подобии – нет, не бега – трусцы на месте. Он почувствовал, как учащается его пульс, и замер, пока тот не пришел в норму. Сколько же дней в году начинались с тихой ненависти к физре! К этим садюгам тренерам по гимнастике, бесконечным пробежкам и кроссам по пересеченной местности… регби… Движение и память.

Он выйдет отсюда живым. Он выживет. Разве не так?

Настало утро, а Зигги на кухне все нет. Встревоженный теперь по-настоящему, Алекс заглянул в его комнату. Зигги не было и там. Определить, спал ли он в постели, было трудно, потому что Зигги не убирал ее с начала семестра. Алекс вернулся на кухню, где Брилл уплетал за обе щеки большую миску молока с кокосовыми хлопьями.

– Что-то я беспокоюсь о Зигги. По-моему, он с вечера не возвращался.

– Ты как старая бабка, Джилли. Тебе никогда не приходило в голову, что он может пойти потрахаться?

– Думаю, он бы тогда как-нибудь упомянул об этом.

– Только не Зигги, – фыркнул Брилл. – Если он не захочет, ты этого никогда не узнаешь. Он скрытный, не то что мы с тобой.

– Брилл, сколько лет мы живем в одном доме?

– Три с половиной года, – сказал Брилл, заводя глаза к потолку.

– И сколько раз Зигги не ночевал дома?

– Не знаю, Джилли. На случай, если ты не заметил, я как раз часто не возвращаюсь на базу. В отличие от тебя у меня имеется жизнь за пределами этих четырех стен.

– Я тоже не совсем монах, Брилл. Но, насколько мне известно, Зигги никогда не уходил на всю ночь. И это меня очень тревожит, потому что недавно Верда избили до полусмерти братья Дафф, а вчера у меня вышла драчка с Кэвендишем и его дружками-тори. Что, если на Зигги напали и он сейчас в больнице?

– А если он все-таки отправился за клубничкой? Ты только послушай себя, Джилли, – ни дать ни взять моя мамочка.

– Да пошел ты, Брилл. – Алекс схватил куртку с вешалки и рванулся к двери.

– Куда это ты?

– Я намерен позвонить Макленнану. Если он скажет, что я веду себя как его мамочка, тогда я заткнусь. Так и быть. – С этими словами Алекс захлопнул за собой дверь. Его мучило еще одно опасение, о котором не хотелось говорить Бриллу. Что, если Зигги и правда отправился на поиски сексуальных приключений и был арестован? Вот это был бы настоящий кошмар.

Он дошел до телефонных будок в административном корпусе и набрал номер полицейского участка. К его удивлению, его сразу соединили с Макленнаном.

– Это я, Алекс Джилби, инспектор, – сказал он. – Я понимаю, что, наверное, отвлекаю вас от важной работы, но я очень беспокоюсь о Зигги Малкевиче. Он не пришел домой прошлой ночью, чего никогда раньше не бывало…

– И после того, что случилось с мистером Мэкки, у вас неспокойно на душе? – уточнил Макленнан.

– Верно.

– Вы сейчас в Файф-парке?

– Да.

– Оставайтесь на месте, я сейчас приеду.

Алекс не мог понять, хорошо это или плохо, что детектив воспринял его звонок серьезно. Он поплелся домой и сообщил Бриллу, что нужно ждать визита полиции.

– Вот Зигги тебя поблагодарит, когда заявится сюда с довольной мордой после веселой ночки, – фыркнул Брилл.

К тому времени, как приехал Макленнан, Верд тоже спустился вниз, и потирая свой еще болевший полузалеченный нос, сообщил:

– Я поддерживаю Джилли. Если у Зигги вышла размолвка с братьями Дафф, он сейчас может быть в реанимации.

Макленнан подробно, чуть не по минутам, расспросил Алекса о событиях прошлого вечера.

– И вы понятия не имеете, куда он мог отправиться?

Алекс покачал головой:

– Он не сказал, что собирается выходить из дому.

Макленнан окинул Алекса проницательным взглядом:

– А мог он отправиться по подворотням? Вы меня понимаете?

– По каким подворотням? – недоуменно переспросил Верд.

Брилл, не отвечая, возмущенно уставился на Макленнана:

– Что это вы говорите? Вы назвали моего друга гомиком?

Верд совсем растерялся:

– Что за подворотни? Что вы хотите этим сказать? Почему гомиком?

Брилл яростно повернулся к Верду:

– В подворотнях ошиваются геи. Подцепляют незнакомых в туалетах и занимаются с ними сексом. – Он сделал грубый жест в сторону Макленнана. – Этот тупица почему-то считает, что Зигги – гомик.

– Брилл, заткнись, – прервал его Алекс. – Мы поговорим об этом позже. – Двое друзей, ошеломленные командирским тоном, которым неожиданно заговорил Алекс, не знали, как реагировать на происходящее. Алекс повернулся к Макленнану. – Он иногда заходит в один бар в Эдинбурге. Но он не говорил ни о чем таком здесь, в Сент-Эндрюсе. Вы думаете, что его арестовали?

– Я проверил камеры перед приходом сюда. В наши руки он не попадал. – В этот момент, затрещав, ожила его рация, и Макленнан вышел в холл ответить на вызов. В кухню донеслись его слова: – В замке? Вы шутите… Вообще-то у меня есть соображения, кто это может быть. Вызывайте пожарную команду. Я увижусь с вами на месте.