Наталья Борохова - Адвокат под гипнозом

– У пациентов, принимающих это средство бесконтрольно, даже после отмены препарата могут возникнуть остаточные явления, – внес свою скромную лепту Левицкий.

– Типа галлюцинаций? – спросила его Елизавета, не скрывая насмешку. – Вы хотите сказать, что Кристине просто почудилось, что препарат ей даете вы?

– Да, что-то вроде того, – подтвердил психотерапевт. – Ее психика нестабильна. Быстрые переходы от веселья к унынию, склонность обвинять в своих злоключениях всех подряд, фантазирование, домысливание ситуаций, излишняя подозрительность – типичные проявления. Но не стоит волноваться, прогноз благоприятный. Она поправится.

– Ну же, Елизавета Германовна! Такое впечатление, что вы и не рады такому результату, – укоризненно произнес следователь.

– Почему же? Я рада, – произнесла Дубровская. – Мне только хотелось бы получить ответ на мое ходатайство.

– Какое? – вытянул шею Лещинский.

– Ходатайство, в котором я прошу провести ряд следственных действий с участием пациентов доктора Левицкого. Я не сомневаюсь, что нам удастся привлечь его к ответственности.

Наступила тишина, и лица участников этой сцены приобрели постный вид.

– Мне кажется, это уже потеряло свою актуальность, – пожал плечами следователь. – Ведь дело в отношении Кристины закрыто.

– Вы решили вопрос относительно психотропного средства, изъятого из ее сумки. Но как быть со смертью профессора Каменева?

– По-моему, вы зря ворошите прошлое, – сказал Лещинский. – Ума не приложу, чего вы хотите добиться?

– Только того, чтобы зло было наказано!

– Ах, какие красивые слова. Вы понимаете, что никакого дела против известного психотерапевта нет? Вы понимаете, что все ваши обвинения – пшик? У вас есть только бредовые идеи при полном отсутствии доказательств.

– Ну почему же у нас нет доказательств? – не согласилась Дубровская. – У нас есть свидетели…

– Нет у вас никаких свидетелей, – подал голос Коротков. – Мною были предприняты меры по вызову указанных граждан на допрос. И что мы имеем? Центурия Эдика, известная вам по прозвищу Фиалка, с места жительства исчезла…

– Как исчезла? – оторопела Елизавета.

– Вот так. Бросила мужа и подалась на сторону. Точнее никто ничего сказать о ней не может.

– Да, но она не единственная свидетельница…

– Докладываю дальше, – повысил голос Коротков. – Допрошенный Роман Александрович Петраков, известный вам по прозвищу Супруг, заявил, что не вел никаких разговоров с Кристиной Каменевой. Откровенно говоря, он затрудняется сказать, знаком ли он с указанной гражданкой вообще…

– Но этого не может быть! – воскликнула Елизавета. – Кристина при мне разговаривала с ним по телефону.

– Откуда вы знаете, что это был именно он?

– Кристина сказала.

Мужчины переглянулись.

– Не надо считать меня за дурочку! – вспыхнула Дубровская, но тут же об этом пожалела. Женская истерика – не самый лучший способ решения проблем. Ей нужно приводить аргументы, а не лепетать. – Но у нас же есть еще Агент! – схватилась она за спасительную соломинку. – Вызовите его. Он может сообщить немало интересного.

– Агент… Агент… – наморщил лоб Лещинский, словно вспоминая, о ком идет речь. – Вы говорили, что он имеет какое-то отношение к спецслужбам?

– Именно! – обрадовалась Елизавета. – Это как раз тот свидетель, который нам сейчас необходим. У него есть специфический опыт работы, и, кстати, ключ к разгадке гибели профессора Каменева дал нам именно он.

– Так это его заслуга?! – удивился чему-то психотерапевт.

– Да, он говорил что-то о своем коллеге, обвиненном в убийстве важного государственного лица, – припомнила Дубровская давний разговор. – Так вот, посредством психофизического воздействия на его мозг спецслужбы создали фактически четырех разных людей. В его подсознание заложили несколько спецпрограмм. Каждая личность включалась отдельным кодом.

– Как интересно! – воскликнул Лещинский, в голосе которого звучала неприкрытая ирония.

– Еще бы, – подтвердил психотерапевт. – Если учесть, что речь идет об агенте ЦРУ Луисе Кастильо, обвиненного в убийстве президента Филиппин Маркоса.

– Что? – не поняла Дубровская.

– Вся эта история – выдумка от начала до конца! – заявил доктор. – Вернее, все это, конечно, было. Но не у нас, а на Филиппинах. Если сомневаетесь, то полистайте литературу, залезьте в Интернет.

– Как же вы, такая умная девушка, адвокат, купились на сказочки психически нездорового человека? – с сожалением спросил Коротков.

– Но это не сказочки! – воскликнула Елизавета. – Агент на самом деле много знает о состоянии транса, при котором можно эффективно управлять человеком. Его версия проливает свет на тайну гибели профессора, и если бы вы хотели узнать правду, тогда…

– Ну хорошо, – примиряюще заметил следователь. – Где прикажете искать вашего Агента?

– На телефоне Кристины определился его номер, – начала Дубровская, но тут же осеклась. Она не могла дать номер регистратуры психиатрического диспансера, откуда в последний раз звонил Агент. Ее бы подняли на смех! – К сожалению, мы его не сохранили… – призналась она, но тут ее осенило. – Можно сделать запрос в ФСБ и выяснить анкетные данные Агента.

– В ФСБ? – удивился Лещинский.

– А куда же еще?! – воскликнула Елизавета.

– Я знаю куда, – вмешался вдруг психотерапевт. – В ателье по пошиву мужских костюмов «Силуэт».

Он, должно быть, издевался.

– Агент – никакой не представитель спецслужб, – пояснил Левицкий. – Он обычный портной, правда, работающий по специальным заказам. Я не хотел раскрывать данные о его личности, но вы не оставили мне выбора…

…Родители маленького Роберта были в отчаянии. Ну скажите, что делать с сыном, если он, вместо того чтобы играть в машинки или обдирать коленки, лазая по деревьям с другими мальчишками, смирно сидит в углу и мастерит наряд для куклы? Кому скажи, засмеют!

– Это занятие для девчонок! – пояснял отец, расшвыривая ногами многочисленные обрезки и лоскутки. – Отдай мне ножницы.

Мать только вздыхала. Она полностью поддерживала супруга, но не могла не признать, что платья для кукол из рук Роберта выходят уж больно ладные, с замысловатым фасоном, ровным и аккуратным швом. Любо-дорого посмотреть! Ах, если бы он родился девочкой…

Школьные годы ситуацию несколько сгладили, но не изменили. Мальчику повезло, он не был рохлей, иначе при наличии такого странного хобби несложно стать изгоем среди одноклассников. Но он был физически силен, хорошо сложен и аккуратен, и ребята волей-неволей вынуждены были признать его непохожесть. За глаза они, конечно, посмеивались над ним и крутили пальцем у виска, но открыто издеваться побаивались. Рука у Роберта была тяжелая.