Наталья Борохова - Досье на адвоката

Бесшумно девушка заперла дверь и почти без сил прислонилась к стене. Сердце зашлось в бешеном темпе, а ладони стали влажными. Как она беспечна! Существует реальная угроза для ее жизни, а она по-прежнему витает в облаках и не может предпринять элементарных мер безопасности. Хорошо еще, что ее внутренний голос, инстинкт самосохранения или, может быть, добрый домашний дух вовремя привели ее в чувство.

Она вдохнула полной грудью, чтобы унять дрожь, и направилась в спальню. Проходя мимо гостиной, девушка не услышала, а скорее даже угадала какое-то слабое движение.

– Доброй ночи, Елизавета! – раздался чей-то знакомый голос. Хотя почему «чей-то»? Он принадлежал Андрею!

Молодой человек в расслабленной позе сидел в кресле. Он протянул руку, щелкнул выключателем, и настольная лампа на небольшом журнальном столике мягко осветила комнату. Он насмешливо улыбался, наслаждаясь реакцией Дубровской.

– Ты меня не ждала?

Девушка нашла в себе силы отрицательно покачать головой. В голове творился полный сумбур. Она понимала лишь одно: нельзя бросаться в панику, кричать, звать на помощь. Это вряд ли поможет, а вот навредить может очень сильно. «Не буди лиха…» – шепнул ей внутренний голос. Она решилась последовать его совету и взять себя в руки. Может, все обойдется?

– Андрей? – Лиза сумела улыбнуться. – Как ты здесь оказался?

Он не кинулся на нее, а, продолжая пристально смотреть ей в глаза, зачем-то полез в нагрудный карман.

– Забыла? Ты же давала мне ключи!

Елизавета голову могла отдать на отсечение, что он обманывает. Возможно, он похитил их ранее, находясь в гостях в квартире Дубровской. Это неудивительно, если учесть, что она беспечно разбрасывает везде не только ключи, но и документы, а также деньги. Но обличать преступника в краже легко лишь в зале судебных заседаний, а столкнувшись с ним в собственном доме, да еще ночью, разумнее придержать обвинения.

– Ты меня избегаешь, Лиза? – спросил ее недавний друг.

– Какая глупость! Почему ты так решил?

Дубровская старалась выдержать как можно более спокойный тон, даже легкомысленный, вот только улыбка предательски сползала с ее лица.

– Ты не умеешь врать, Дубровская. Неужели ты о чем-то догадалась? Тебя трудно упрекнуть в особой сообразительности.

Господи, о чем это он? Лиза призвала все свое самообладание, чтобы не потерять голову от испуга.

– Архипов, ты бываешь ужасно загадочным, но о чем ты сейчас ведешь речь, мне совсем непонятно, – она глухо рассмеялась. – Будешь пить чай?

Молодой человек внимательно посмотрел на нее.

– Чай… А почему бы и нет?

– Ну вот и славно! – обрадовалась Лиза.

Она выиграла первый тайм и получила немного дополнительного времени. Только бы распорядиться им разумно!

– Располагайся, как тебе удобно. Я пойду поищу что-нибудь в холодильнике. Может, включить телевизор?

Она хлопотала, стараясь заглушить ужас, который подобно дикому зверю рвался наружу. Архипов вел себя почти примерно, только не сводил с Елизаветы настороженных глаз. Это сильно беспокоило девушку, но она делала вид, что ничего не замечает.

Когда на сервировочном столике появились чашки с чаем и вазочка с печеньем, Дубровская вздохнула свободнее. Сейчас они попьют чай, побеседуют. Не будет же он ее душить, держа в одной руке крекер!

– Варенье здесь. Давай я за тобой поухаживаю.

Она имела в виду барсетку из черной кожи, которую Архипов почему-то держал на коленях. Он не успел возразить, как Лиза, перегнувшись через стол, взяла сумочку в руки и собиралась уже положить ее на соседнее кресло, как непрочный замочек расстегнулся. Содержимое оказалось на полу. Елизавета застыла на месте.

Среди прочих мелочей – носового платка, бумажника, каких-то карточек и монет – на полу лежал маленький белый комочек. Это были женские чулки!

Дубровская тихо охнула и зажала рот рукой.

– Ну вот, ты теперь все знаешь! – услышала она рядом с собой голос.

Твердая мужская рука зажала ей рот. Сопротивляться не было сил.

«Кончено! Я проиграла», – мелькнуло в голове, и острая боль возникла где-то между лопатками. Последнее, что она увидела, были темные глаза, пустые, как ночь…

Дубровская закричала и проснулась. Она действительно находилась в кресле, в самой неудобной позе, совершенно не способствующей отдыху. Спина ее затекла и страшно болела. Переход от ночных видений к реальности оказался шоком.

Девушка дрожала, несмотря на то что в квартире стояла жуткая духота.

«Нельзя терять ни минуты! – твердил добрый дух. – Смотри, за окнами утро. Ты должна действовать!»

На часах было уже около десяти. Нужно было поторапливаться..

…В клубе «Полночный бриз», как и в любом заведении, работающем ночью, в полдень царила полусонная атмосфера. Уборщицы приводили в порядок зал, а режиссер шоу, развалившись в кресле с бутылкой пива, гонял по сцене полуголых девчонок. Те, осоловелые после короткого сна, работали непродуктивно, поминутно огрызались и убегали курить в туалет. Лиза появилась, похоже, в самый неподходящий момент.

– Мадлен, задери тебя коза, ты будешь меня слушать? Тебе скоро тридцатник стукнет. А ты подпрыгиваешь и трясешь бюстом, как школьница. Ты – роковая женщина, во всяком случае по сценарию. Вот и веди себя соответственно. Томные взгляды, грация зрелой львицы – все в таком духе!

Та, которую называли Мадлен, отдаленно уже напоминала хищницу. Она зверем смотрела на постановщика и готова была мертвой хваткой вцепиться ему в горло. Девица могла показаться сексуальной разве что законченному мазохисту. Но режиссер отличался, по всей видимости, хорошим запасом оптимизма и не терял надежды увидеть вместо коряги стройную елочку.

– Новенькая? – он смерил Лизу оценивающим взглядом с головы до пят. – Повернитесь!

Та почему-то повиновалась.

– Раздевайтесь! – приказал режиссер.

Лиза взялась было за пуговки блузки, но вовремя вспомнила о цели своего визита.

– Постойте, я только хотела узнать…

– Догола, – скомандовал постановщик. – Впрочем, трусы можете оставить.

– Мне нужна Николетта.

– Мне она тоже нужна! – рявкнул мужчина. – Вы будете раздеваться или нет?

– Нет! – решительно заявила Лиза. – Я пришла поговорить с вашей танцовщицей, а не устраивать перед вами стриптиз.

– Мне сегодня дадут работать или нет? – возмутился режиссер. – Я что, похож на няньку для глупой Николь? Нам надо обновлять репертуар, а эта дрянь болтается где-то уже третий день. Я выгоню ее к чертовой матери! Передайте ей это, не сочтите за труд.

Елизавета мотнула головой и направилась к выходу. Итак, Николетта не появляется на работе уже три дня. Что это значит?

– Эй! Это ты спрашивала Монро?