Татьяна Полякова - Welcome в прошлое

– А эта парочка? Ты по-прежнему уверена в их безобидности?

– Светлана и Володя считали Ингу погибшей, да и как бы они могли меня отыскать?

– Но стоило тебе сюда приехать, как они не замедлили появиться.

– Я не зря устроилась в «Гавану». Десять лет назад это кафе было чем-то вроде штаб-квартиры Бойко. То, что кафе до сих пор существует и даже название не изменилось, вселяло определенные надежды. Кто-то из старых друзей мог по привычке туда наведаться.

– Почему бы не сделать проще и сразу не разыскать Игоря?

– Потому что у меня было время поразмыслить.

– То есть ты стала подозревать, кто мог быть виновником гибели твоих друзей?

– Через десять лет особого значения это уже не имело. Я хотела знать, кто прислал мне сообщение, и ожидала, что этот человек себя проявит. Я не собиралась обращаться к Игорю, решив, что, если он имеет отношение к моему появлению в городе, он сам меня найдет.

– Но когда Светлана попросила тебя отправиться в ресторан, ты согласилась.

– Пришлось. Другой возможности сдвинуть дело с мертвой точки просто не было. В ту ночь я рассчитывала с Игорем поговорить, но кто-то вмешался, и разговор не состоялся. Еще вопросы есть?

– Что собираешься делать?

– Искать убийцу. Или убийц. Для чего-то я сюда приехала. А сейчас, если не возражаешь, я хотела бы отдохнуть.

– Я останусь здесь, – сказал он.

– Да? – усмехнулась я. – С какой стати?

– Я уже объяснил: не знаю, насколько велика опасность, и предпочитаю быть рядом.

– А как же неотложные дела?

– Инга, что произошло сегодня утром?

– Сделай милость, не называй меня так, я давно отвыкла от этого имени.

– Как тебя зовут теперь?

– Наташа. Мы уже знакомились.

– Я не уйду, – отрезал он.

– Как знаешь, – пожала я плечами. – Кровать одна, и я не намерена делить ее с тобой. Так что мучайся в кресле.

Я молча разделась под его взглядом, в котором были немой укор и грусть, легла и выключила свет.

– Я люблю тебя, – сказал он в темноту.

– Похвально, но спать я буду одна.

– Как ты жила эти годы? – спросил он.

– Счастливо. Я знаю, что ты страдаешь бессонницей, но лучше заткнись. Или иди болтаться по улицам.

Больше он не сказал ни слова. Мы прислушивались к дыханию друг друга, находясь на расстоянии вытянутой руки, но в тот момент у меня было чувство, что нас разделяет, по меньшей мере, горный хребет. И я была не против многократно увеличить дистанцию.

Проснувшись утром, я обнаружила Илью по-прежнему сидящим в кресле. Выглядел он молодцом, на физиономии никаких следов бессонной ночи. Нерешительно улыбнувшись, он сказал:

– Доброе утро.

– Привет, – кивнула я, поднимаясь. Прошла в ванную и услышала, как он звонит по телефону. Когда я вернулась в комнату, на столе меня ждал завтрак. Я взяла чашку кофе, сделала глоток. Часы показывали половину десятого. – Тебе не пора выметаться отсюда? – поинтересовалась я.

– Я не могу тебя оставить, – очень серьезно ответил он.

– Вполне можешь. Номер одноместный, вдвоем здесь тесно, твое присутствие меня напрягает.

Он ничего не сказал, но стало ясно: избавиться от него будет нелегко. Тут в дверь постучали, весьма настойчиво. Я прошла в прихожую, решив, что это горничная, открыла дверь и увидела Самойлова в лихо заломленной шляпе. Тяжело вздохнула и спросила:

– Не боишься облысеть? На улице жара, а ты в головном уборе.

– А как же имидж? – хмыкнул он.

– Серьезный аргумент. С чем пожаловал?

– У меня есть новость.

– Хорошая?

– Вряд ли.

– Ладно, заходи.

Он прошел в номер, увидел Илью и нахмурился.

– Я бы предпочел поговорить наедине.

– Скажи это ему, – пожала я плечами.

Илья довольно нахально разглядывал Самойлова. Сообразив, что уходить он не собирается, мент извлек из кармана удостоверение, но и после этого Илья с места не сдвинулся.

– Считайте меня ее адвокатом, – сказал он. – А еще лучше – проваливайте. Сомневаюсь, что у вас есть право находиться здесь.

Не похоже, что они разыгрывают комедию. Я склонна была поверить, что раньше они не встречались, следовательно, мои предположения, что Самойлов работает на Илью, ничего не стоят.

– Да ладно, – миролюбиво отмахнулся Самойлов и устроился на краешке кровати. – Лапиков помер, – заявил он и оскалился.

– Сердечный приступ? – предположила я.

– Если бы. Его пристрелили в квартире любовницы.

– Мне-то что до этого?

– Нежной дружбы между вами не было. Вчера утром он устроил тебе прогулку в лес и лишился машины, а ночью он уже покойник.

– Хочешь сказать, что это я его убила?

– Он без пушки не ходит, общеизвестный факт. Если выяснится, что пристрелили Лапикова из его же оружия, возникнут вопросы.

– А пушка у него зарегистрирована? – удивилась я.

– Вот уж не знаю. Но если ты умудрилась удрать от них на машине Лапикова, логично предположить, что оружия он лишился. Куда ты его дела?

– Никакого оружия я в глаза не видела. Сам подумай, на что мне железяка, если я стрелять не умею.

– Я должен в это поверить?

– Как хочешь. – Я пожала плечами. Мои худшие опасения оправдались. Менты, по крайней мере, один из них, что сидит сейчас рядом, подозревают меня в убийстве. – Если бы я хотела убить Лапикова, что помешало мне сделать это в лесу?

– Разумная предосторожность. Кто-то из деревенских мог вас заметить.

– В квартире любовницы он ведь был не один? Женщина жива?

– Жива.

– Застрелить человека в квартире куда рискованнее, чем в лесу. Разве нет?

– Есть еще одна интересная деталь: с мобильного хозяйки квартиры кто-то вызвал «Скорую». Голос женский.

– На всякий случай хочу сообщить, – вмешался Илья. – Эту ночь мы провели вместе, вот здесь, в номере. Администратор может это подтвердить. В котором часу пристрелили Лапикова?

– Его баба говорит, что точное время не помнит. После двенадцати.

– Тогда вы зря нас побеспокоили, – заявил Илья.

Самойлов усмехнулся.

– Значит, у тебя есть алиби? – поворачиваясь ко мне, спросил он.

– Что за вопрос? Ты же обещал с меня глаз не спускать, следовательно, должен быть в курсе: из гостиницы я не выходила.

– Вынужден тебя огорчить, твое алиби я подтвердить не смогу. Моему организму временами требуется отдых.

– Хочешь, дам совет? – сказала я. – Покопайся в одном старом деле. Убитый Павлов, Вяткин и Лапиков – друзья детства. И с тех самых пор за ними кое-что числится.

– Кое-что?

– Они весьма своеобразно проводили время. Кстати, как раз в «ведьмином доме», который зачем-то купил Павлов. Труп женщины, что был там спрятан, возможно, имеет отношение к их забавам.

– И что?

– Был четвертый дружок. Некто Першин Олег. Несколько лет назад он уехал из города. На твоем месте я бы постаралась его найти. Если трое уже покойники, может, и четвертый на подходе?