Валерия Вербинина - В поисках Леонардо

Матросы кивнули и удалились, уводя с собой Кристиана. Эрмелин шел, тяжело волоча ноги, как человек, раздавленный непосильным горем.

– И слава богу, – заявила сеньора Кристобаль. – Кстати, где мой шербет? Я ужасно проголодалась!

Из дневника Амалии Тамариной.

«27 ноября. Шестой день плавания был богат событиями. Во-первых, я поняла, кто такой Белоручка и под каким именем он находится на корабле. Во-вторых, сестра управляющего была найдена убитой. Вечером ее похоронили в пучине. В-третьих, Кристиан Эрмелин отличился: вообразил, что секретарь мистера Дайкори – Леонар Тернон, и выстрелил в него. По счастью, ему помешал графин, которым в незадачливого убийцу запустила одна расторопная особа женского пола (не я), и тот, в кого он стрелял, отделался ранением в плечо. Но, хотя я значительно продвинулась вперед, я по-прежнему не могу понять, где скрывается Леонар, и, самое главное, почему, несмотря на все усилия, его до сих пор не смогли обнаружить. А между тем время идет, и до конца путешествия остается всего четыре дня».

Когда на следующее утро Амалия вновь увидела Рудольфа, то первым ее вопросом было:

– Скажите, кузен, нынешней ночью больше никого не убили?

– Насколько мне известно, нет, – беззаботно ответил Рудольф, затягиваясь сигарой. – А что?

– Так… – задумчиво сказала Амалия. Поколебавшись, она задала следующий вопрос: – Деламару не удалось обнаружить ничего нового?

– Почти ничего, – отозвался Рудольф. – Впрочем, он осмотрел револьвер Кристиана и установил, что это не тот, который принадлежал адвокату. Потому что у Боваллона был американский револьвер, а у Кристиана оказался французский «галан».

– А почему его не нашли при обыске? – спросила Амалия.

– Потому что Эрмелин спрятал его в пианино, – отозвался Рудольф. – А на вопрос, зачем ему это понадобилось, он ответил, что просто испугался.

– Звучит правдоподобно, – заметила Амалия.

Рудольф внимательно поглядел на нее.

– Что у вас в руках, кузина?

Амалия смешалась.

– Это… это… Словом, я кое-что тут прикинула… – Она протянула листок Рудольфу, который быстро пробежал глазами следующие строки, написанные на французском языке:

Что мы знаем о Леонаре Терноне?

Мужчина тридцати трех лет, который воевал в Африке. Глаза (если верить надежному свидетелю) серые, иногда кажутся голубыми. Цвет волос темный, что можно не принимать в расчет, потому что его легко изменить. Особая примета – треугольник из родинок на левой руке, чуть ниже локтя.

Кроме того:

1. Он находится на корабле «Мечта».

2. Он задался целью отомстить семье Эрмелин.

3. Он имел возможность подложить яд в еду мадам Эрмелин и остаться незамеченным.

4. Он имел возможность пробраться ко мне в каюту и взять мой нож для разрезания страниц, которым позже убил адвоката Боваллона, и опять-таки остаться незамеченным.

5. Он хорошо знаком с оружием и знает, что при выстреле сквозь подушку почти не будет шума.

6. Он способен удушить женщину.

Рудольф вынул сигару изо рта и расплылся в улыбке.

– Кузина, не хотел бы вас разочаровывать, но полчаса назад ко мне приходил Деламар и показывал мне почти такой же списочек.

– Такая сообразительность делает ему честь, – тут же нашлась Амалия.

– Да ну? Строго между нами: я начинаю проникаться уважением к французской полиции.

– Не торопитесь с выводами, кузен, – осадила его Амалия. – Пока наш доблестный сыщик еще ничего не обнаружил. Я вообще склонна считать, что это дело ему не по зубам.

– Вы так говорите, как будто вам самой удалось что-то обнаружить, – пожал плечами Рудольф.

– Сдаюсь, – вздохнула Амалия. – Признаюсь вам честно, кузен, я ровным счетом ничего не понимаю. Взять хотя бы мадам Эрмелин… Как яд мог попасть к ней в еду?

– Позвольте небольшую подсказку, кузина. Его туда подмешали.

– Да? И кто же мог это сделать?

– Тут как раз все очень просто, – возразил Рудольф. – Во-первых, повара. Во-вторых, официанты. И, наконец, любой из присутствующих на том обеде.

Амалия покачала головой:

– Нет, Руди. Не выходит.

– Кузина, клянусь живительной аква тофаной [20]и снадобьями, которыми сердобольная маркиза Бренвилье [21]потчевала своих нежно любимых родственников, я ничего не понял.

– Кузен, представьте себе на мгновение, что вам взбрела в голову фантазия кого-нибудь отравить.

– Уже представил.

– Уж не меня ли? – подозрительно осведомилась Амалия.

– Нет, что вы, кузина! За вас я готов в огонь, но не в воду. От воды меня мутит. Нет, если честно, я очень хорошо вижу Вернера в роли жертвы. С женой вместе. Так что продолжайте, прошу вас.

– Хорошо. Так вот, вы заготовили яд, рассчитали дозу, выждали удобный момент… и так далее. Положим даже, вы добились своего, и жертва умерла. Но потом начинается расследование, и вы неминуемо попадаете под подозрение. Потому что, кем бы вы ни были, вы все равно должны были иметь доступ к пище жертвы, и это самое уязвимое ваше место. А между тем, – Амалия поморщилась, – на кухне «Мечты» работает не меньше двух дюжин человек, плюс обслуга, стюарды, плюс пассажиры первого класса… И тем не менее никто ничего не заметил! Ни у кого даже нет никаких соображений по поводу того, кто мог подложить яд! Вот вы – как вы это объясняете?

Рудольф покраснел.

– Кузина, я не знаю. И вообще, я не отравитель по натуре. Мне проще кинуть Вернера за борт, привязав к нему в качестве груза его женушку, чем думать, что и как подсыпать ему в еду.

– А я не могу не думать об этом, – упрямо возразила Амалия. – Конечно, я допускаю, что Леонар Тернон очень хитер, но, черт возьми, не может же он быть хитрее меня!

– Кузина, – серьезно сказал Рудольф, – вы просто прелесть! – Он выпустил клуб дыма, которому позавидовал бы горящий пороховой погреб, и добавил: – Однако, мне кажется, вы забываете, что мы находимся здесь, на корабле, вовсе не для того, чтобы искать месье, который задался целью на корню извести семейство Эрмелин и их присных. Наша задача – не Леонар, а Леонардо, который, как назло, куда-то делся, что наводит меня на очень скверные мысли.

– С картиной ничего не станется, – отозвалась Амалия. – Главное – задержать убийцу. И вот тут мне потребуется ваша помощь.

– Неужели? – отозвался Рудольф, безмятежно щурясь сквозь дым. – Послушайте, кузина моей души, так дело не пойдет. Давайте вы мне скажете, кто взял Леонардо, и я сам им займусь, а потом, так уж и быть, помогу вам.

– Говорю вам, – объявила Амалия, – пока мы не прибыли в Нью-Йорк, картина находится в полной безопасности. А вот если мы попытаемся ее отобрать прямо сейчас, боюсь, нам не жить.