Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива

Кис не верил своим глазам. Игорь, – а это был, конечно же, он! – виновато смотрел на него заплывшим глазом, из губы сочилась кровь.

– Это действительно мой секретарь… Кто его так разукрасил?!

– Да ну кто… – засопел спецназовец. – Он сопротивление пытался оказать. Сразу видно, цивильный. Спецназу сопротивление, – хмыкнул он, – и где их только учат!

– А мне откуда знать? – обиженно пробубнил Игорь через разбитую губу. – Вы в масках все, я думал – бандиты…

– Если б мы бандитами были, так твои остатки уже на сучьях бы висели! Бандиты, ишь ты… Забирайте его, в общем, раз ваш. Мы его легонько, ничего не сломали.

Плечи разомкнулись, и Кис взял Игоря за ворот куртки.

– Я теперь тебя что, каждый день буду получать с разбитой мордой?! Я тебе велел в дело не ввязываться, дома сидеть, синяки лечить!

В крайней степени возмущения детектив поволок Игоря в дом, где сунул его в руки Лены Грушицкой.

– Знакомьтесь, Лена, это Ромео вашей Кристинки. Он решил, что мы без него не обойдемся! Выручать нас примчался! Его спецназ и поприветствовал… Вытрите ему кровь чем-нибудь. У Фролова найдется аптечка, надеюсь.

Игорь молчал, но по его упрямому выражению лица детектив понял – он ничуть не жалеет о том, что попал в дом, где будет разворачиваться решающее действие, пусть даже таким экстравагантным способом.

Прикрывая за собой дверь в комнату, Кис услышал, как прозвучал заботливый и чуть ироничный голос Лены: «Давайте сначала приведем вас в порядок, а потом уж знакомиться будем… Я тут тоже ради Кристинки, и тоже в некотором роде вторглась сюда непрошеной, так что мы с вами поладим, думаю…»

…К сумеркам все было готово. Восемь из десяти прибывших спецназовцев уже растворились в лесу. Двое оставшихся решением Димыча были направлены в помощь операм – не столько для укрепления, сколько для устрашения. Психологический эффект от одного вида спецназа хорошо известен: любой бандит сразу понимал, что быстро сдаться дешевле, чем потом долго лечиться.

Фролова выпустили из кабинета. «Мирная беседа» дала нулевой результат, и в глазах его светилось плохо скрытое торжество. Он направился на кухню: готовиться к приему гостей, Насти с Геной, но по дороге Алексей крепко взял его за плечо.

– Вы должны вести себя естественно. От этого зависит успех всей операции. А от него зависит ваша жизнь. Или смерть. Если вы насторожите Гену, то все может пойти насмарку. Мы не знаем, какая у него связь с бандой. При нем может оказаться микрофон, к примеру. Или он просто нажмет на какую-нибудь кнопку мобильника, чтобы подать остальным сигнал тревоги. Поэтому очень важно, чтобы Гена ничего не заподозрил. Понятно?

– Да, – хмуро ответил Фролов.

– Вы не похожи на радушного хозяина!

– А чему мне радоваться?

Е-мое, вот же не повезло с клиентом! Ну как ему вдолбить, что он не имеет права выдать свою настороженность и страх?!

И вдруг Кис придумал.

– Хорошо, Павел Николаевич. Если вы не в состоянии сделать усилие над собой и изобразить радушный вид, оставайтесь хмурым и настороженным. Только обязательно скажите Насте, что ее поведение в прошлый раз вас напрягло и обидело. Тогда Гена, – а нас интересует реакция Гены, как вы понимаете, – отнесет вашу кислую мину за счет недовольства Настей. Сечете?

– Секу.

– Не забудете сказать эти слова Насте?

– Уж будьте спокойны. Этой наводчице!..

– Если вы скажете лишнее, Павел Николаевич, то я вас прибью раньше бандитов. Причем с большим удовольствием, можете не сомневаться.

Фролов дернул плечом, освобождаясь от Кисовой хватки.

– Не скажу.

Лену с Игорем было решено спрятать в подвале, подальше от греха. Если все пойдет по плану, то вскоре к ним присоединятся Фролов и Настя Тышкевич, как только Гена будет обезоружен.

Охрана заняла свои обычные места, оперативники рассеялись по комнатам. Кис намеревался притаиться в комнате, соседней с мониторной, где находился на своем посту Леша, одетый в бронежилет с плеча одного из оперов. Алексей долго спорил с Димычем, который настаивал на том, чтобы детектив не совался в мониторную: «И без тебя управимся, Гену возьмем, не беспокойся! У тебя ни бронежилета, ни оружия, Кис! Ты теперь штатский человек, как ни крути, я не имею права тобой рисковать!»

Сторговались на том, что Алексея будет прикрывать Саша – тот самый молодой опер с косым каштановым чубом, который и в бронежилете, и вооружен, – и Кис обещал не высовываться из-за его спины, пока Гена не будет взят.

И в этот момент у ворот раздался звонок: приехали Настя с Геной.

…Предупредить Настю о предстоящих событиях они не могли: Кис считал, что новая попытка контакта с ней насторожит Гену, и запретил Грушицкой звонить подруге. Наверное, если бы Анастасия Марковна знала, что она не одна, что здесь есть люди, готовые защитить ее, то ей бы удалось сыграть роль, навязанную Геной, получше.

Но она этого знать не могла и играла свою роль из рук вон плохо. Она никак не могла толком сформулировать вопрос, ради которого она как бы и просила встречи со своим советчиком Пашей Фроловым. В результате раздражение росло у всех троих.

Что в конечном итоге было не так уж плохо. Весьма скоро Фролов принялся упрекать Настю в неприличном поведении в прошлый раз, шокировавшем его гостей, кивая пренебрежительно в сторону Гены, ее «хахаля». Настя вспылила в ответ и принялась доказывать, что Паша, если он ей настоящий друг, должен ее принимать такой, какая она есть!

С точки зрения Киса, оба фальшивили неимоверно. Но он очень надеялся, что Гена фальши не учует. В конце концов, миллионы зрителей, собирающихся ежедневно у экрана телевизора на просмотр очередной серии, не чувствуют, как безбожно переигрывают актеры! А Гена не давал никаких оснований заподозрить в нем взыскательного зрителя с развитым вкусом. Так что схавает, тренированный!

…Так оно и вышло. Вскоре Гена, заметно заскучав, направился в туалет и прошел мимо мониторной, дверь которой была всегда приоткрыта.

Кис, напряженно вслушивавшийся в каждый звук, понял: Гена сделал первую разведку. Убедился, что все по-прежнему, на своих местах. Следующий его заход «в туалет», без сомнения, станет атакой на Лешу.

Мрак уже прочно облепил окна особняка, когда Гена снова вышел из столовой, – шел десятый час. Настя с Павлом все выясняли отношения, их раздраженные голоса доносились до самых отдаленных комнат. Фролов упрекал Настю в эгоизме, вспоминая, увлекшись не на шутку, какие-то старые истории, свидетельствующие, по его мнению, о том, что Настя думает лишь о себе.

Настя вяло огрызалась, стараясь хоть чем-то заполнить этот нелепый визит и нелепый разговор. Она не представляла, зачем Гена вынудил ее просить Фролова о встрече, зачем они сюда сегодня снова приехали, зачем Гена оставляет ее с хозяином наедине. Если бы ей кто-нибудь сказал, что в это время за стеной фроловского дома готовятся к атаке бандиты, похитившие ее дочь и намеренные убить ее саму, Настю, то она бы не поверила: настолько вяло, скучно и неприятно протекал этот странный вечер…