Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива

– Кис, ты лично за что голосуешь?

– За шоссейки. Если бы на его месте оказался я.

– Хорошо. Я сейчас еще раз вздрючу, для профилактики, ГИББД. И вертолеты вызову.

…Которые все равно ничего не разглядят кромешной ночью на объездных неосвещенных дорогах, где лес смыкается чуть ли не над головой.

Но этого Алексей произносить не стал. Незачем сбивать энтузиазм. В конце концов, все варианты равноправны, – жизнь ведь не так кудрява, верно? И главный наш бандит, возможно, все еще укладывает вещички в свой чемодан…

Алексей отключился в самом мрачном расположении духа. Жизнь Кристины – если все еще уместно говорить о жизни – исчислялась уже минутами.

Он ненавидел такие мгновения. Когда ситуация вырывалась из-под контроля, когда все усилия грозили пойти насмарку, когда приходилось буквально висеть на стрелке часов, пытаясь притормозить ее ход: опередить, успеть! Когда все зависело от надежности шин, от меткости глаза, от быстроты получения информации, от множества людей, машин и оружия.

Боевик, одним словом. Чтоб ему…

С Петровки стали поступать запрошенные сведения. У Крикалова оказались три зарегистрированных на его имя адреса проживания: два дома за городом в разных местах и квартира в Москве. Человек этот имел разносторонний бизнес, светился в политике, являясь активным членом одной из патриотических партий, был постоянным консультантом по правовым вопросам в колонке популярной газеты и в не менее популярной телепередаче и еще кем-то, еще что-то, еще где-то.

Кис, который сначала взял курс на загородный дом Крикалова, новый и большой, – по логике вещей, его отстроили, чтобы в нем жить, – после полученной информации решил свернуть к Москве. Такой занятой человек вряд ли станет терять ежедневно время в пробках. Впрочем, его местонахождение сейчас установят по мобильному телефону, и тогда…

Облом. С Петровки позвонили: мобильный Крикалова выключен или находится вне зоны доступа. «Пока ничего не получается, – с сожалением произнесла девушка, – но я буду пробовать каждые пять минут…»

Хотелось кого-нибудь стукнуть. Просто так, чтобы разрядиться, но при этом крепко, от души. Может, спецназовца Гену? Кис покосился на него. В машине он стянул каску и маску, и оказалось, что у него кудрявые рыжие волосы.

– Что-то не так? – Гена, должно быть, уловил флюиды, исходящие от детектива.

– Не знаю, куда ехать.

Игорь, которого Кис в самых противоречивых чувствах взял с собой, скромно молчал.

– Ну, в такое-то время он дома наверняка! – произнес Гена-спецназовец.

Время подбиралось к полуночи.

– Во-первых, не факт, что дома. Может находиться в кабаке, или в гостях, или вообще в отъезде. Во-вторых, домов у него три: два загородных и один в Москве. Иди знай, где он сейчас сидит!

– Давайте позвоним ему по домашним. У вас же есть номера! Вот и узнаем!

– Не годится, Гена. Он насторожится. Он же заказчик этого налета, он ждет от бандитов отчета, а тут незнакомый голос… Между прочим, как же он мог мобильник выключить? Если отчета ждет?

– Хм, – задумался Гена.

– А вот как. Во-первых, может находиться вне зоны доступа. Во-вторых, у него может иметься второй мобильный, зарегистрированный на чужое имя, которым он пользуется для связи с бандитами. В-третьих, он сообщений может ожидать на домашний.

– Правильно, – одобрил Гена.

– И в-четвертых, – подумав, добавил Кис, – коль скоро он на телевидении подрабатывает, то может сейчас находиться на записи, – они там иногда ночью пишут, как я слышал. Отчего Крикалов телефон и выключил.

– Он телевизионный журналист, что ли?

– Он в каждой бочке затычка. Боится, что всех денег не заработает.

– Так всех денег не заработать, даже поговорка такая есть!

– Он ее не слышал, надо полагать… Погоди, как ты сказал?

– Что всех денег…

– Нет, не то… Ты сказал, что он журналист!

– И чего? Телевизионный, я вроде сказал.

– А того. Хорошее слово «журналист», Гена!

Пальцы Алексея побежали по кнопкам сотового.

– Сашенька? Не разбудил? А, ну хорошо… Да, по делу, – смущенно говорил он в телефон. – Есть некто Егор Крикалов, не знаешь такого? Он на телевидении в одной передаче подвизается, называется как-то так: «Мы вам поможем»… Что-то в таком духе. И он там…

– «Мы поможем вам», – подсказал рыжий спецназовец.

– Ага, вот как: «Мы поможем вам», – повторил за ним Кис в телефон. – И еще он в газете «Народ» ведет колонку как консультант по юридическим вопросам… Нет, Саш, я вовсе не думаю, что ты знакома с каждым! Но ваш мир тесен, если ты незнакома лично, то могла слышать. Вдруг знаешь того, кто с ним знаком лично? Кто с ним спит или кто разводится?

Алексей едва заметно сердился – спецназовец Гена это учуял, хотя тон детектива оставался ровным. Видать, супружница детектива не шибко обрадовалась ночному заданию.

– Хорошо, что я не женат, – проговорил он вполголоса.

Но детектив обернулся к нему и зыркнул гневно.

– А чего, бабы, они такие! Будешь слишком активно девушку спасать, жинку потеряешь. Бабы, они ревнючие.

– Дурак! – коротко рявкнул Кис. – Заткнись.

– Кто там у тебя, Алеша? – поинтересовалась Александра.

– Спецназовец один. Геной звать. Рыжий, молодой и глупый.

Гена гыкнул.

– Я так поняла, что он передачу знает?

– Наверное, раз название точно помнит.

– Вот и я о том же. Спроси у него имя ведущей. У тебя ведь все равно спрашивать бесполезно: ты телевизор не смотришь.

Алексей задал вопрос Гене и исправно повторил в трубку: «Лика Ликанова».

– Я с ней знакома, хоть и весьма шапочно… Что нужно узнать?

– У тебя найдется ее телефон?

– Или найдется, или найду.

– Хорошо. Саш, нужно выяснить, где в данный момент находится Крикалов! Я делаю ставку на городскую квартиру, но это так, интуитивно. Никаких аргументов «за» нет. Если мы приедем в пустую квартиру, то надо будет искать его заново на одной из дач – и тогда Кристину живой уже никому не увидеть…

Кис покосился назад, на Игоря, жалея о неосторожной фразе. Но Игорь смотрел в окно, словно не слышал.

– Я сейчас соображу, что можно сделать, – ответила Александра. – Какой предлог найти, чтобы связаться с Ликой…

Алексей никогда не понимал, зачем нужно искать предлог. Ему казалось, что нужно только сказать: жизнь человека под угрозой! – и все без исключения люди, к которым обращаешься за содействием, ринутся помогать!

Но он знал, что это не так. Люди почему-то не бросаются помогать. Они начинают задавать уйму никому не нужных вопросов, не чувствуя, что время неотвратимо истекает по секунде, каплями, как кровь из перерезанных вен, унося чью-то жизнь. Они начинают думать о приличиях, о своих отношениях, своем имидже – о чем угодно, кроме утекающей чужой жизни…