Валерия Вербинина - Званый ужин в английском стиле

— И доживу до ста лет? — в тон ему осведомилась молодая женщина.

— Возможно, — отвечал хиромант с загадочной улыбкой. — Разве это не прекрасно — пройти сквозь годы и сквозь эпохи и видеть, как меняется мир вокруг?

Амалия пристально посмотрела на него. Лицо Беренделли осветилось вдохновением — судя по всему, он и сам верил в то, что говорил. И все же баронесса Корф возразила:

— Нет. Потому что старость ужасна, уродлива и отвратительна. А когда разум слабеет, она становится отвратительной вдвойне.

Беренделли усмехнулся.

— Могу вас заверить, госпожа баронесса, что вам это не грозит. Вы до самого своего последнего часа будете превосходить умом окружающих. Причем доказать это вам придется гораздо быстрее, чем вы думаете.

И, сочтя, очевидно, что уделил Амалии достаточно внимания, хиромант поклонился и вернулся к хозяину дома, с которым завел разговор об их общих курортных знакомых.

Билли вздохнул и поправил какой-то предмет под сюртуком.

— Может, стоит заставить его изменить свое мнение? — небрежно спросил он. — Я бы смог найти подходящие аргументы.

Амалия покачала головой.

— Нет. Он все равно не смог бы предсказать мне то, что я хочу.

— А чего вы хотите? — с любопытством спросил Билли.

— Как и любая женщина, быть бессмертной и вечно молодой, — с улыбкой отозвалась Амалия. — Но, к сожалению, это совершенно невозможно.

«Однако! — подумала Евдокия Сергеевна, которая, сидя неподалеку, постаралась не упустить ни единого слова, произнесенного Амалией. — Ну и нравы у аристократок! Неудивительно, что бедный барон на дух ее не переносит».

Воспользовавшись тем, что никто на него не смотрел, доктор де Молине вновь сделал попытку уйти, но на сей раз его перехватила бдительная Анна Владимировна. Проклиная в душе все на свете, Венедикт Людовикович вернулся в гостиную и сел на диван рядом с баронессой Корф, которая заговорила с ним по-французски о его родине. Митенька застыл за диваном как изваяние. Ему было мучительно стыдно — из беглой речи баронессы он понимал лишь отдельные слова и решил, что непременно подтянет свой французский, чтобы было чем блеснуть в обществе.

Барон Корф устроился в углу, но, как заметил Билли, примостившийся в кресле рядом с диваном, первый муж не спускал с Амалии глаз. Что явно не понравилось Вареньке, которая предприняла попытку увести жениха под тем предлогом, что он неважно выглядит и она не слишком доверяет доктору де Молине. Может быть, им лучше обратиться к кому-нибудь другому? Но Александр таким тоном ответил: «Я вполне здоров, благодарю вас», — что бедная девушка пожалела, что вообще задала свой вопрос. В отместку она решила непременно сказать Амалии какую-нибудь колкость, если та станет с ней разговаривать. Но баронессе Корф, похоже, не было до Вареньки никакого дела. Она беседовала со злюкой доктором, который, похоже, был совершенно ею очарован и даже перестал поглядывать на часы.

— Ну что, нас будут развлекать или нет? — спросил вдруг Владимир Сергеевич.

Павел Петрович посовещался с хиромантом и сказал, что маэстро готов приступить к гаданиям, но так как дело это довольно деликатное, то маэстро удалится в малую гостиную, куда к нему могут заходить по одному все желающие. Каждому из них синьор Беренделли расскажет об их будущем, а для проверки он готов приоткрыть завесу и над некоторыми тайнами их прошлого.

— Ну разумеется, — протянул Константин Сергеевич, качая головой, — кто бы сомневался. Наверняка он нанимает ловких людей, чтобы разузнать все о тех, кому он будет делать предсказания, а потом ошеломляет легковерных силой своего прозрения. Как же это все мелко, в самом деле!

— А как же предсказания будущего? — обратилась к нему с каверзным вопросом Евдокия Сергеевна, обмахиваясь веером. — О будущем он тоже может расспросить, как вы говорите, ловких людей?

— Ах, сударыня, — вздохнул, вступая в беседу, Владимир Сергеевич. — Старый, всем известный фокус! Говори людям такие вещи, какие они хотят услышать, и все будут тебе благодарны. А правда то или нет, не имеет никакого значения.

До сих пор Евдокия Сергеевна колебалась, идти ли ей к хироманту, но ответ Городецкого окончательно развеял ее сомнения. Разумеется, она хочет знать свое будущее. А насколько оно правдиво — в конце концов, жизнь покажет.

Беренделли перешел в малую гостиную, а гости стали совещаться, кто отправится к нему первым. Азартнее других узнать о своем будущем желала графиня Толстая, и ее пропустили вперед. За ней вызвалась идти Евдокия Сергеевна, а после тайной советницы — хозяйка дома. Что же до баронессы Корф, то она, судя по всему, ничуть не интересовалась грядущим. По крайней мере, явно не собиралась расспрашивать о нем всезнающего хироманта.

Графиня Толстая в сопровождении Глаши, которая показывала дорогу, скрылась за дверью. Тем временем лакеи внесли кофе и ликеры.

Варенька Мезенцева страдала. Ей ужас как любопытно было узнать, что у нее впереди, но у Александра сделалось такое каменное лицо, когда она заговорила об этом, что девушка даже не осмелилась подать голос, когда обсуждали, кто и в каком порядке пойдет к Беренделли. Через пару минут к ней приблизилась хозяйка дома.

— Дорогая, а вы? Разве вы не хотите знать, что вас ждет?

Варенька покачала головой. Она храбрилась, но на душе у нее было скверно.

— А вы, Александр Михайлович?

— Благодарю покорно, — барон ответил таким тоном, что Анна Владимировна поняла: настаивать бесполезно. Она лишь ободряюще улыбнулась Вареньке и отошла.

Павел Петрович обсуждал с Иваном Андреевичем какие-то тонкости службы в их ведомстве. До Вареньки то и дело доносились слова: «столоначальник», «беспрепятственно», «секретные бумаги», и ей сделалось скучно. Композитор за роялем тихо наигрывал какую-то прелестную мелодию. Он поймал взгляд Вареньки и улыбнулся.

— Как хорошо вы играете! — искренне воскликнула девушка.

Ее невинное замечание, очевидно, переполнило чашу терпения барона Корфа. Впрочем, возможно также, что Александр попросту не любил музыки. Так или иначе, он поднялся с места, пересек комнату и, скрестив руки на груди, остановился рядом с диваном, на котором сидела Амалия. Евдокия Сергеевна хищно распрямилась, почуяв назревающий скандал. Анна Владимировна и Павел Петрович обменялись растерянными взглядами, однако баронесса Корф и бровью не повела.

— Кажется, вы не представили меня вашему спутнику, — холодно произнес барон, глядя на нее сверху вниз.

Спутник Амалии бросил на барона рассеянный взгляд и сунул руку под сюртук. Носком туфли баронесса тотчас же стукнула Билли по ноге, и «кузен» сделал вид, будто ничего не случилось.

— Alexandre, ce n’est pas poli, [13] Александр, это невежливо ( франц. ). — спокойно уронила Амалия.