Карина Тихонова - Тайна осенней звезды

Внезапно я вскрикнула. Выронила фотографию, пошарила вокруг, нашла непонятный обломок. Поднесла его к снимку, сравнила и бессильно опустила руки.

Вот мы и выяснили, что это за предмет.

Это был обломок странной фигурной пуговицы, отчетливо видневшейся на снимке. Пуговицы, сделанной из слоновой кости. Вернее, из тоненькой пластины слоновой кости. Иначе поломать ее было бы почти невозможно.

Я отложила фотографию Терехина и взяла другой снимок. На нем отчетливо запечатлелась стена, состоящая из органных труб. Незачем и спрашивать, где сделана фотография. Такое место в городе только одно.

Студия новой радиостанции «Осенняя звезда», расположенная глубоко под землей. Я отложила фотографию в сторону и взяла последнюю.

Последний снимок выглядел так, словно его сделали под микроскопом. Правый угол занимал край стены с фрагментом органной трубы. А рядом, на полу, лежал отчетливо видный предмет. Это был обломок эксклюзивной пуговицы, сделанной специально для рубашки господина Терехина.

Интересно, как он мог там оказаться?

Это было первое, что я подумала.

Я закрыла глаза и увидела мужские пальцы, с силой рвущие воротник. Хрупкая пластина из слоновой кости с двумя дырочками посередине дает трещину, сломанный фрагмент отлетает к стене.

И лежит там, никем не замеченный, пока Ася Курочкина, прекрасно знавшая об эксклюзивных пуговицах, не находит обломок в углу студии.

И делает простой вывод, к которому я пришла совсем с другой стороны: Терехин умер именно здесь, в этой самой студии. Причем перед смертью он то ли задохнулся, то ли чего-то испугался. Так сильно испугался, что рванул на себе воротник и сломал эксклюзивное творение неизвестного мне мастера.

«Ничего удивительного! – подумала я вяло. – Если подобрать соответствующую частоту инфразвука, то можно довести человека до приступа безумия, не то, что просто напугать!»

Вот почему Азик пытался спрятаться! Он прекрасно понимал, что смерть его друга и компаньона вовсе не случайная благопристойная кончина от сердечного приступа! Он понимал, что Терехина убили, только не понимал, каким способом! Поэтому и прятался от неведомой опасности. И пытался разобраться в происходящем с помощью Аси. Но тут, совершенно некстати, в дело вмешалась я со своим журналистским расследованием, и Азик велел меня вытеснить. То ли с помощью угрозы, то ли с помощью денег – неважно! За сбор информации должна была взяться Ася. И она раскопала одну убийственную подробность: приехала на новую радиостанцию и нашла в студии обломок знакомой пуговицы. Она сфотографировала его, прежде чем забрать, и рассказала обо всем Азику.

Что было потом? Не знаю.

Знаю только одно: Азику стало известно, каким образом умер его компаньон. Потому что Азик умер точно такой же смертью.

Но Ира Терехина? При чем тут она?

Получить ответы на эти вопросы я могла только одним путем. Спросив обо всем у главного и основного свидетеля. У того, кто все это придумал, смастерил и привел в действие. У гениального самоучки, решающего задачки из учебника по физике для профильных вузов. У талантливого механика, за голову которого американцы назначили приз в двадцать тысяч долларов.

Я немного подумала. Собрала все фотографии, уложила их обратно в конверт. Туда же сунула обломок терехинской пуговицы, встала с дивана.

Подошла к столу, сложила в стопку исписанные за ночь листы бумаги. Вот вам готовая курсовая работа по теме «Инфразвук и его влияние на человека»!

Я достала из ящика прозрачную пластиковую папку, уложила в нее все собранные бумаги вместе с конвертом. Обернула папку газетным листом и вышла в прихожую.

Быстро нацепила на себя сапоги и куртку, крикнула родителям:

– Я ушла!

– А когда ты… – начала было мама, но тут же спохватилась. Поцеловала меня и сказала:

– Счастливо.

– Пока.

Я выскочила из квартиры и понеслась вниз по лестнице.

Уселась в машину, бросила пакет на соседнее кресло. Выехала со двора и рванула вперед по пустой воскресной дороге.

Адрес шефа я знала давно. Только была у него дома всего два раза: один раз завозила срочную статью, которую нужно было успеть тиснуть в завтрашний номер, и еще раз с общими редакционными поздравлениями по поводу дня рождения. Шеф загрипповал, поэтому коллектив решил отправить парламентера с подарком на дом. Отправили меня, как самую ответственную.

Дом я нашла сразу. С квартирой вышло затруднение, но я разузнала нужную информацию у подъездной бабушки, сидевшей на лавочке. Поднялась на последний этаж, позвонила в дверь, обитую черной кожей.

Шеф открыл мне самолично. В старом спортивном костюме с надписью «СССР» поперек груди он смотрелся так же внушительно и солидно, как в строгой пиджачной паре.

– Ты? – спросил он ошарашенно. Его глаза округлились.

– Я, – ответила я. – Извините, Игорь Константинович, что я без предупреждения, но я не помню вашего домашнего номера. А дело срочное.

– Срочное? – переспросил шеф и подозрительно сощурился.

– Ну, входи…

Он посторонился.

У шефа я пробыла долго: почти полтора часа. Через полтора часа я покинула его квартиру и вышла на лестничную клетку.

– Давай все же я с тобой поеду, – сказал шеф мне в спину.

– Нет, – отказалась. – С вами все выйдет гораздо хуже.

– Почему это? – обиделся шеф.

– Потому что Иван вам не нравится, – ответила я. – И он это чувствует.

– Подумаешь, какой чувствительный!

– Я думаю, что он не такой чувствительный, как вам кажется, – перебила я. – И цацкаться с вами не станет.

– А с тобой?

Я взялась рукой за перила и обернулась.

– Со мной все будет нормально, – заверила я.

– Потому что ты ему нравишься? – язвительно спросил шеф.

Я засмеялась и побежала вниз по лестнице. А про себя подумала: «Не потому, что я ему нравлюсь. Потому, что он мне когда-то нравился».

– Майка! – отчаянно выкрикнул шеф в лестничный пролет. – Не стоит этого делать! Слышишь? Остановись!

Я ничего не ответила. Распахнула подъездную дверь и вышла на улицу.

Лицо обожгли ранние осенние заморозки. Странно, сейчас только середина октября, а уже так холодно.

Я уселась в машину, достала из сумки мобильник и набрала знакомый номер.

– Алло, – ответил голос, который обычно вгонял меня в ступор. Но на этот раз я была закрыта от него надежным пуленепробиваемым щитом.

– Привет, – сказала я небрежно.

– Привет, Майка.

– Ты занят?

– Для тебя я всегда свободен.

Я засмеялась. Мне по-прежнему было приятно это слышать. Странно устроены женщины.

– Можно я приеду? – спросила я.

– Конечно!

– Ты на рабочем месте?

– Как обычно.

– Еду, – сказала я и разъединилась.

Бросила телефон в сумку, проверила ее содержимое: не забыла ли чего?