Ольга Хмельницкая - Все без ума от Евы

– Это ни о чем не говорит, – сказал Денис. – Громовым его могли назвать уже в роддоме. Так сказать, с потолка взяли фамилию, придумали просто.

Рязанцев нахмурился и потер ладонью лоб.

– Все равно, надо проверить все источники, – сказал он, откладывая в сторону одну книгу и взяв другую.

Чабрецов тоже подвинул к себе потрепанную толстую книжку с желтой неровной бумагой внутри. Он листал и листал, борясь со сном, потом вдруг остановился.

– Что-то я не пойму, – сказал он. – Что, у них с десятого по двадцать первое июля никто в роддоме не появлялся на свет? Может, на профилактику было закрыто?

Полковник посмотрел.

– Тут нарушена нумерация, – сказал он.

– В смысле? – не понял Денис.

– Страницы нету, – пояснил полковник. – Ее вырвали.

Чабрецов присмотрелся. Между раскрытых страниц, рядом с клеевой основой, виднелась тонкая полоска оторванной бумаги.

– Отрывали аккуратно, – сказал Рязанцев. – Или бритвой резали?

– Скорее рвали, – решил Денис, – я сейчас позвоню нашим криминалистам, может, они хоть что-то выяснят.

Он начал набирать номер Жанны.

– Нам надо изъять весь архив из этого роддома и опросить персонал, работавший в те годы, – сказал полковник. – Это большая работа, и делать ее нужно быстро. Другого выхода у нас нет. Пустая папка и вырванная страница – это больше чем совпадение. Именно в личности Васи кроется основная причина того, что на него идет охота! Мы шли по неправильному пути.

– Хорошо, – сказал Денис, закончив разговор с Жанной, – пусть причина в том, что его когда-то усыновили, а не в том, что он – такой гениальный ученый. Но почему, почему за ним охотятся?! Почему при этом Васю берегут и стараются не нанести ему особых повреждений? И почему информацию о его настоящих родителях тщательно скрывают?

Рязанцев встал и зашагал туда и обратно по кабинету.

– Возможно, кто-то в НИИ является на самом деле его родственником, – сказал он наконец.

– И что? – пожал плечами Чабрецов. – Если ты хочешь сказать, что проблема все-таки в наследстве, которые оставили настоящие родители Васи, то это неправильная мысль. Наш астроном не знает, кто его родители. Его мать тоже не знает. Она никогда не говорила Юдину, что он – усыновленный ребенок. Вася ни на что не претендовал, он спокойно работал в НИИ, разрабатывал в отделе прибор и был вполне доволен жизнью. Но тут на него началась охота. Почему?! Я не понимаю!

– Ну, – вздохнул Рязанцев, – может быть, в завещании почившего магната было написано – «все оставляю своему сыну, когда-то оставленному в роддоме. Найдите его и все ему отдайте».

– И что, они после этого стали его искать? – пожал плечами Чабрецов. – Не смеши меня, Володя.

– Ладно, – махнул рукой полковник, – давай изымать все документы из этого роддома и опрашивать людей. А выводы сделаем потом.

В дверь постучались. Зашла Жанна в сопровождении биолога и химика. Одетая в шелковый брючный костюм, она выглядела особенно восхитительно.

– Пойду сделаю чайку, – сказала Ева и вышла.

Дверь скрипнула, когда Ершова покинула комнату, предоставленную им Валентиной Петровной. В большой квартире было тепло и уютно. Мягкий ковер заглушал звук шагов. Ева шла к кухне, когда услышала приглушенные рыдания.

– Нет, нет, я не верю, – сдавленно говорила Валентина Петровна. – Врач же сказал, что все будет хорошо!

Далее было неразборчиво. Томимая такими предчувствиями, Ева подошла к дверям кухни и остановилась. Валентина Петровна плакала, сидя в кресле и закрыв лицо руками. Из лежавшего на столе телефона неслись короткие гудки.

«Неужели Степан умер? – в ужасе подумала Ева. – Он был болен, а крысиный яд, который здоровый организм мог бы перенести без особых проблем, его убил. Знал ли отравитель об этом? Или действовал наугад? И кто он, этот преступник?»

Касьянова продолжала плакать. Ершова толкнула приоткрытую дверь и вошла в кухню.

– Валентина Петровна, – позвала она, – что случилось? Степан… жив?

Женщина всхлипнула, потом подняла голову.

– Жив, – сказала она, с трудом выталкивая из себя слова, – но он плох, очень плох…

Ева с трудом перевела дух.

– Не плачьте, – попросила девушка, – все будет хорошо.

– Меня к нему не пускают, – растерянно объяснила Касьянова. – Говорят, я только мешаю. Но у Степана хороший врач, я верю, он поможет.

И Валентина Петровна опять залилась слезами. Внезапно ее дыхание стало прерывистым. Женщина покачнулась и начала валиться на бок.

– Там… Нитроглицерин, – прошептала она, показывая на шкафчик.

– Даша! – закричала Ева, осторожно опуская женщину на пол.

Через пару секунд на кухню вбежал Вася. За ним торопливо вошла Даша. Увидев распростертое на полу тело и судорожно рывшуюся в аптечке Еву, они все поняли.

– Нитроглицерин, нитроглицерин, где же он? – бормотала Ершова.

– Сейчас я принесу, – сказал Вася, бросившись к двери.

Валентина Петровна хрипела. Из ее рта потекла пена.

– Нет! – в один голос закричали девушки, хватая Юдина за руки. – Не выходи!

– Что за фигня? Я не боюсь, – твердо сказал астроном, стряхивая девиц и направляясь к выходу, на ходу проверив, сколько у него в кармане денег.

Даша стала на дверях, раскинув руки. Через секунду к ней присоединилась Ева.

– Не ходи, – умоляюще сказала Ершова. – Они тебя опять ждут. Там, внизу. Я чувствую!

– Никто не знает, что я здесь, – сказала Василий. – Девушки, отойдите в сторону! Не занимайтесь ерундой.

Со стороны кухни послышался слабый стон.

– Мы пойдем сами! Вдвоем! – сказала Ершова. – А ты вызови Валентине Петровне «Скорую».

– Ага, мы-то точно никому не нужны, – поддакнула Гусева. – Не на нас же охотятся.

Не дожидаясь ответа, Ева быстро отодвинула в сторону засов, девушки кубарем выкатились на лестничную площадку и побежали вниз по лестнице.

– Ты не знаешь, где тут ближайшая аптека? – спросила на бегу Дарья Еву.

– Сейчас спросим, – ответила Ершова.

Девушки хлопнули дверью подъезда и выбежали на улицу. Перед подъездом на дороге стояла грязная «копейка», рядом с ней курил высокий мужчина в шляпе. Что-то екнуло в груди у Евы. Даша остановилась и посмотрела направо и налево. Двор был совершенно пуст.

– Пойдем, – дернула Дарью за рукав Ершова. – Что-то мне это не нравится.

Гусева крепко вцепилась Еве в рукав.

– Они что, уже здесь? – прошептала она.

Высокий худой мужчина смотрел на них в упор из-под шляпы. Перед его змеиным взглядом девушки начали отступать назад.

– Нитроглицерин, – негромко сказала Даша, пятясь. – Если Валентина Петровна умрет, мы будем виноваты.

– Нам нужно выбраться на людное место, – сказала Ершова.

Они быстро повернулись и пошли вдоль дома. Высокий, хромая, двинулся за девушками. Машина с наглухо тонированными стеклами завелась и неспешно поехала. Даша не выдержала и побежала. Несмотря на лишний вес, бегала она прекрасно.