Ольга Хмельницкая - Шпион в костюме Евы

– Вот что значит тщательная подготовка! – сказала Люда.

«Паджеро» медленно, но верно ехал вперед. «Сузуки» отчаянно буксовал, но не продвигался ни на миллиметр.

– Неужели он не понимает, что «Ниссан» тоже прекрасно поднимется по посыпанной песчаной дорожке? – хихикнула Диана.

– Ну и что? – пожала плечами Чайникова, – зато «паджерик» окажется впереди. И вряд ли его потом удастся обогнать.

– Прямо-таки, – фыркнула Грицак, – ты сама говорила про возможность внезапных поломок! И потом же уже совсем темно, в сумраке «Паджеро» вполне может врезаться в дерево или улететь в кювет.

В этот момент пилот красного внедорожника как будто услышал разговор девушек и включил фары. Мощные снопы света ударили вперед. Через секунду включились и дополнительные фары, на крыше.

– С таким светом им никакая ночь не страшна, – вздохнула Люда, – тем более что до финиша осталось не больше двух километров.

Они переглянулись, потом вздохнули. Их «уазик» стоял посреди ручья, как печальный одинокий ослик Иа. «Сузуки» медленно пополз вперед по песчаной дорожке.

– Поехали, – наконец махнула рукой Грицак. – Хоть грамоту получим за то, что до финиша добрались.

«УАЗ» задрожал и пополз вперед, с трудом волоча сдувшееся правое заднее колесо, которое, помимо всего прочего, еле-еле держалось на оси.

Маргарите было холодно и скучно. К тому же она злилась. Спрашивается, ну почему она должна весь день торчать на морозе в платье из люрекса и невесомой шубке из щипаной норки и смотреть на автомобили, которые ей совсем неинтересны?

– Полюбуйся, дорогая, какие тут клапана! – говорил Коровкин, демонстрируя невесте двигатель под капотом грязного горбатого автомобильчика на большущих колесах.

Риточка изобразила любопытство.

– А что это за рычажок? – спросила она Юрия Борисовича, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

Коровкин пустился в пространные объяснения, от которых у Марго свело зубы.

– Обрати внимание, – продолжал хозяин «Хладожарпромторга», – как интересно размещен бензонасос относительно трамблера!

И он взял Гнучкину за руку и ткнул ее пальчиком, украшенным полуметровым маникюром с лепниной, в какую-то грязную железку, покрытую темным маслом.

Риточка скривилась, испуганно отдернула пальчик и захлопала глазами, стараясь скрыть охватившую ее брезгливость.

О пропавшей матери она не вспоминала уже давно. Гораздо больше ее волновал вопрос, как бы сделать так, чтобы Коровкин вечером не пошел в ресторан с толстой девицей из «УАЗа».

Олег курил. Николай ходил вдоль скамейки по колено в снегу. Они сидели на лавочке, стоявшей в глубине двора и частично закрытой зарослями, уже несколько часов, но Чен не входил и не выходил. В окнах его квартиры горел свет.

– Как ты думаешь, – спросил Олег Николая, – ему нужны чертежи ядерной бомбы, которую можно было бы изготовить в домашних условиях? Так эту информацию можно даже в Интернете найти. Или какого-нибудь третьекурсника купить. Профессор для этого не нужен.

– Да, концы с концами не сходятся, – кивнул Николай, – я тоже сомневаюсь в том, что Ли Миню нужны именно чертежи.

Он выбросил окурок в урну и продолжил:

– Наше руководство и британская разведка считают, что это именно так. Хотя чертежи – это не главная проблема. Нужен обогащенный уран. Без него бомбу не сделаешь. Поэтому большинство ядерных держав берегут свои арсеналы как зеницу ока.

– Но все равно его и продают, и воруют. Такие заметки время от времени появляются в газетах. Может, ему наш уран нужен? У нас немного есть в лаборатории.

– Да, но только его кот наплакал. Ты не хуже меня знаешь, сколько нужно урана, чтобы была превышена критическая масса.

Олег встал со скамейки и потянулся.

– Много, – сказал Николай, глядя на светящиеся окна квартиры Чен Ли Миня.

– Да.

– Столько у нас нет.

– А может, он об этом не знает?

– Чушь. Конечно знает. Впрочем, этого количества вполне достаточно для того, чтобы сделать грязную ядерную бомбу – просто положить в ящик с ураном тротиловую шашку, взорвать, и радиация распылится на большой территории.

– Фу, прекрати, – ответил побледневший Николай. – Нам еще таких ужасов не хватало!

– Я просто думаю, что ему у нас на кафедре надо? То, чего больше ни у кого нет? Может, наш полковник чего-то не знает? Он ведь не физик и на кафедре нашей не работает.

– Не знаю. У тебя есть какие-нибудь идеи?

– Есть. Я думаю, что ему нужен калифорний.

Николай остолбенел. Его волосы встали дыбом, а глаза вылезли из орбит. Сигарета упала в снег.

– Что?! Это только слухи, у нас его нет, – хрипло ответил он.

– Есть, – кивнул Олег. – Есть. В свинцовом сейфе, в лаборатории. Просто студентам о нем не говорят. Калифорний стоит больше миллиона долларов за грамм, это искусственный элемент, и его очень трудно добывать. Зачем людей вводить в искушение? Тем более что для учебного процесса калифорний не используется.

– А с чего ты взял, – поморщился Николай, потирая замерзшими руками виски, – что он у нас есть? Калифорний! Это неслыханно!

– Видел опись. Инвентарную. На столе у Селедкина. Она там довольно долго валялась, но кого у нас интересуют бюрократические бумажки? Нам сказал полковник, что Чен Ли Миня интересует информация – но я сейчас думаю, что информация ему совершенно ни к чему. Информация у него уже есть. Ему нужен калифорний.

Несколько секунд молодые люди смотрели друг на друга.

– Ты хоть понимаешь, что это значит? – прошептал Николай. – Для того чтобы сделать ядерную бомбу, достаточно нескольких граммов калифорния – и критичная масса будет превышена! А у нас там на кафедре сколько? Полкило, мелко расфасованного в свинцовые ячейки?

Повисла гнетущая тишина.

– А почему Селедкин не сказал ФСБ о том, что у него хранится в лаборатории калифорний? – наконец спросил Николай.

Олег, щурясь, посмотрел на горящие окна в квартире, которую снимал Чен.

– А его разве спрашивали? – пожал он плечами. – Или, второй вариант, Селедкин сам в этом замешан.

– Вряд ли. Он – милейший старикан, – покачал головой Николай.

– Тогда кто? Кондрашкина?

Они синхронно выхватили свои мобильные телефоны и принялись звонить руководству.

– Копай, они там, – сердился Чен.

Селедкин копал. С него градом лил пот.

– А зачем копать? Их же, наверное, насмерть завалило, и это просто отлично, – сказал он через несколько минут. – Просто редкая удача! Нам не надо их убивать и закапывать. Они сами это сделали. Самоликвидировались!

Ли Миню длинное русское слово «самоликвидировались» очень понравилось.

Он подошел к месту, куда провалились женщины, и тщательно все осмотрел. Ничего. Рыхлая земля, покрытая сугробами.