Елена Милкова - Те же и Скунс

– Отец называется! – возмутилась у него за спиной какая-то тётка. – Сам полуночник и ребёнка таскает. Никакого ума нет!..

До улицы Шамшева, где жил Кефирыч, от метро два шага, если мерить размашистой походкой командира эгидовской группы захвата. Но тот же путь оказывается бесконечно далёким, если топать по нему едва плетущимися усталыми детскими ножками в старых сандаликах.

– Я тяжёлый… – тихо возразил Шушуня, когда Саша взял его на руки.

– Что-что?..

– Тяжёлый… Мама так говорит… Микроавтобус «Фольксваген-каравелла», который покупала Кефирычу вся группа, стоял во дворе: слава Богy… Саша открыл дверь и поднялся по лестнице на пятый этаж.

Семён Никифорович Фаульгабер был приучен жизнью ко всякого рода неожиданностям и подвохам. Главным образом, разумеется, малоприятным. Но зрелище Саши Лоскуткова со спящим мальчиком на руках даже и его оказалось способно привести в краткое замешательство.

– Находка? – догадался он через секунду. И протянул рыжие волосатые лапищи: – Давай, давай его сюда…

В передней уже вертелся серебристый ризеншнауцер.

Он узнал Сашу и собрался было приветствовать его радостным лаем, но хозяин шёпотом пригрозил:

– Тихо, Дракон! Гавкнешь, Муське скормлю!.. – Это подействовало, и Кефирыч показал псу ребёнка: – Глянь, ещё одного приятеля тебе принесли…

Дракон обнюхал мальчика, всем своим видом показывая, что берёт его под защиту. Шушуня даже не проснулся.

Не подлежало никакому сомнению, что «жидовкиному» жильцу следовало капитально намять холку. Затруднения возникали только по конкретным кандидатурам, которые могли бы этим. заняться.

В целом Валя Новомосковских подобные вопросы привык решать сам. И Снегирёва он не то чтобы уж очень боялся. Бояться его, ещё не хватало. Просто с ним у Вали как-то хронически не вытанцовывалось. Дважды они сталкивались, и дважды у них не доходило до рукопашной, ибо Валину руку оба раза что-то удерживало. Не иначе, интеллигентские комплексы.

Умные люди в таких «ситуяйциях» ищут подмоги извне.

Фараха ан-Наджара, Валиного хозяина, опекал о-очень большой человек. Вор в законе Француз. Если хорошо попросить (а просить Валя умел), можно мобилизовать таких отморозков, что от Снегирёва не то что на развод – даже и на урночку с прахом не наскребут.

Однако Валя, как уже упоминалось, был умным человеком и с блатными связываться не хотел. Пускай Фарах в дочки-матери с ними играет, если охота. А наше пело сторона. Да и не нужен был Вале снегирёвский зелёный труп. Припугнуть, чтобы возникал поменьше.

И хватит с него.

Знакомых ментов, могущих улучить свободную минутку, завернуть в гости и восстановить справедливость, у Вали Новомосковских, к сожалению, не было.

Для начала он попробовал обратиться к Тарасу.

– А пошёл бы ты туда-то и туда-то, – ответил Тарас. Причин столь грубого отказа он сообщить Вале не пожелал.

К счастью, у Коли и Кеши, Валиных былых соратников по некогда вольному кооперативному бизнесу, оказались прежние телефоны. Отставные ларёчные охранники восприняли идею на «ура»; особенно вдохновила их перспектива совместного обмытия карательной акции. Приятели встретились и сообща назначили день, когда Алексея Снегирёва должен был ждать в квартире тёплый приём.

И этот день наступил.

Валя был не чужд психологии и всё рассчитал точно. Снегирёву дали время переодеться в домашнее и вышли навстречу, когда он появился на пороге в спортивных штанах и с допотопным алюминиевым чайником для воды. Человеку, собравшемуся мирно поужинать, трудно мгновенно настроиться на разборку. Да ещё с двоими бескомпромиссными оппонентами враз.

– Привет, – доброжелательно сказал Снегирёв и собрался шмыгнуть мимо, но ему загородили дорогу. Он не понял, удивлённо остановился и попробовал зайти с другой стороны – с тем же успехом. Колина широкая ладонь упёрлась ему в грудь и отбросила его обратно к двери.

Нужно быть полным ублюдком, чтобы сразу начинать бить человека, который лично тебе ничего плохого не сделал. Выглядеть ублюдком не хочется никому. Спровоцировать, заставить ударить первым – это да, это совсем другой коленкор.

– Вы чего, мужики? – глуповато улыбаясь, спросил Снегирёв.

Валя наблюдал эту сцену, стоя на пороге своей комнаты, и чувствовал себя полностью отомщённым. И какого хрена я два раза перед ним пасовал? Тоже, Ван-Дамм… высморкаться не во что… Дворняжистого квартирного новичка было даже несколько жаль. Валя подавил эту жалость. Коля и Кеша собирались выдать Снегирёву по полной программе. Не стоило портить им удовольствие.

– Ну-у, ребята, ну уж так-то зачем… – после очередного соприкосновения со стеной взмолился новый жилец. Он как-то вяло шёл «на прорыв», и даже несильный толчок отбрасывал его, словно тряпичную куклу. То есть окончательного повода расквасить ему нос у приятелей по-прежнему не появлялось. Ещё Валя мог бы заметить, что Снегирёв не пытался укрыться за тёти-Фириной дверью и даже не бросал стеснявшего движения чайника. Однако Валя не заметил, и поэтому всё пошло так, как оно пошло.

Кеше первому надоело возиться.

– Бля! – сказал он и сгрёб в горсть снегирёвскую выцветшую футболку, занося кулак, чтобы своротить Валиному обидчику скулу. Тот неуклюже отмахнулся чайником… Кулак мелькнул мимо, не встретив сопротивления, Кеша посунулся вслед, и вцепившаяся пятерня разомкнулась сама собой: мягкий толчок в бок, конечно, был сугубо случайным, но в результате Кешины ноги не поспели за руками и головой. Парень грохнулся, вытерев кожаной курткой древние половицы.

Надо заметить, что скудно освещённый коридор был по ширине не чета иным переулкам. Когда-то здесь катался на трёхколёсном велосипеде маленький Тарасик Кораблёв, а теперь это предстояло грядущему поколению. Коля бросился на смену поверженному Кеше, но тоже по чистой случайности запнулся не то споткнулся и с разбегу обнял старинный шкаф, стоявший запертым у стены.

Кеша поднялся, зарычал и нацелился обхватить Снегирёва с тылу, чтобы Коля мог уже безо всяких помех начистить ему зубы… При первом же прикосновении у Алексея подогнулись коленки – не иначе, от страха. Кеша кувырнулся через него и уже в полёте зацепил ухом чайник…

Валя Новомосковских перестал что-либо понимать.

В глубине коридора начали открываться двери. Женщины по обыкновению оказались активней мужчин.

– Дерутся… хулиганы пришли, тёти-Фириного жильца бьют!.. – долетел голос Пати Сагитовой.

– Прекратите немедленно!.. – бесстрашно высунулась Оля Борисова. – Сейчас в милицию позвоню!.. Её муж, как всегда, взывал к доводам разума:

– Оленька, мы с тобой не видели, кто начал. Что мы им сможем сказать?