Виктор Доценко - След Бешенного

В тот же день волосы главы семейства полностью поседели, а он сам навсегда перестал улыбаться. Катерина была любимицей отца, и он никак не мог примириться с ее смертью. Через четыре года в автомобильной катастрофе погиб младший сын Гордей. Ни одной царапины и мгновенная смерть от серьезнейшей травмы головного мозга и разрыва шейных позвонков.

На этот раз, словно предчувствуя судьбу второго сына, наполовину поседела мать - Серафима Иннокентьевна. За одиннадцать месяцев до этой катастрофы Гордей окончил Высшее училище пограничных войск и служил на границе заместителем начальника заставы. Это был его первый отпуск, в котором он успел отдохнуть лишь четыре дня...

Всю любовь, все свои надежды и чаяния отец с матерью перенесли на старшего сына Савелия. К моменту гибели своего брата в семьдесят седьмом году он давно окончил военное училище, но в Рязани - воздушно-десантное, и уже носил погоны капитана. Он был на хорошем счету у своих командиров, и многие поговаривали, что не пройдет и года, как его направят в Академию имени Фрунзе, и недалеко то время, когда Савелий станет генералом. Года действительно не прошло, как его направили, но не в академию, а в Афганистан!

Савелий был хорошим командиром и по-отечески относился к своим солдатам, стараясь без особой нужды не подвергать опасностям их жизни. Именно в его батальоне были самые низкие потери по армии, воевавшей в Афганистане, а по количеству награжденных орденами и медалями его батальон был на хорошем счету и входил в первую пятерку. Скорее всего к выводу войск из Афганистана Савелий, как ему и предрекали, действительно дослужился бы и до генеральских погон, но, видимо, на Небе явно ощущался недостаток в хороших людях: он погиб на пятом году афганской войны, за год до начала горбачевской перестройки.

С первого взгляда может показаться, что комбат Лукошников погиб нелепо, но автор считает, что так должен был поступить любой родитель, беззаветно любящий своих детей, в данном случае детьми Лукошникова были его солдаты...

В тот трагический день комбат Лукошников по приказу комдива менял дислокацию своего батальона, чтобы отрезать части противника от основных сил. Перебазироваться требовалось скрытно, не привлекая внимание душманов. Исходя из почти пятилетнего опыта войны, комбат приказал подчиненным разбиться на небольшие группы по восемь-десять человек и держать между группами дистанцию: одна - двигается, другая - прикрывает и так далее.

Все шло как по маслу: помогал даже месяц, надолго спрятавшийся за тучу. Комбат шел в замыкающей десятке, и вдруг в звенящей тишине раздался характерный металлический щелчок. Вероятно, саперы, шедшие в авангарде, не углядели противопехотной мины, на которую и наступил один молодой солдат. Столько человек перед этим прошло, и затаившаяся смерть их миновала. А шли при этом достаточно кучно, и зловещий щелчок услышал каждый. Щелчок прозвучал громко, страшно и безысходно, все остановились, словно услышали команду: "Замри!"

Комбат был в двух шагах от бедного солдата и в первое мгновение тоже растерялся. Ему захотелось выкрикнуть "Ложись!", а самому отпрыгнуть в сторону. Он успел даже подумать о том, что в Москве его ждет невеста Людмила и свадьба должна состояться ровно через два месяца... Но тут Савелий взглянул на небо и заметил, что через несколько секунд тучка откроет месяц, и в его свете они окажутся как на ладони под прицелами душманов, и вряд ли кто из отряда останется в живых. И тогда комбат сделал то, что подсказало ему сердце.

- Всем в сторону! - истошно выкрикнул он.

Солдаты кинулись врассыпную, а комбат, как в замедленном кино, видел, как солдат, наступивший на злополучную мину, обернулся с искаженным от страха лицом на своего командира, удивился приказу, но не мог ослушаться и сделал шаг. Хорошо еще, что он шагнул не той ногой, что стояла на мине, и у комбата осталось несколько секунд на окончательный выбор: спастись самому или спасти тех, кто доверил ему свои жизни. И он выбрал единственное для себя решение, за которое ни ему, ни его родителям никогда не будет стыдно: изо всех сил бросился вперед, оттолкнул парня в сторону, отбросив его на несколько метров от места, где затаилась смерть, и накрыв мину своим телом...

Так невеста не дождалась своего любимого...

Родина оценила подвиг Савелия орденом Красного Знамени. Хотя, по мнению автора, он наверняка заслужил звания Героя.

Волосы бедной матери совсем побелели, и теперь седыми были оба супруга. Бедным родителям оставалось только оплакивать свою горькую долю, доживая оставшиеся годы в одиночестве в большой трехкомнатной квартире.

В советские времена, а именно до августа девяносто первого года, полковничьей пенсии Кузьмы Силантьевича, гражданской пенсии Серафимы Иннокентьевны и пособия за погибшего в Афганистане сына вполне хватало для более-менее нормальной жизни, а если и приходилось постоять в очереди, они не роптали: "Всем трудно, а мы ничем не лучше других".

Но стабильная жизнь закончилась после развала великого Союза. Правители России, во главе с ее первым Президентом Борисом Ельциным, объявили, что с этого момента страна становится демократической и с каждым годом жизнь россиян будет "все богаче, все веселее"...

Долго сказка сказывалась, да недолго дело делалось...

Первое "веселье" для граждан своей страны устроил премьер Гайдар, который лишил россиян всех и без того скудных сбережений, припасенных на черный день или на похороны. Потом и многие другие потешатся над Россией, поэкспериментируют и другие "реформаторы" и доведут страну до того, что пенсии станет хватать лишь на несколько буханок хлеба, а пособие за погибших в Афганистане сыновей превратится в жалкие копейки. Собственно говоря, даже и эти позорные гроши выплачиваются не всегда регулярно...

Никогда до этого не занимавшийся политикой Кузьма Силантьевич, глядя на экран телевизора, когда показывали пресс-конференцию членов ГКЧП, сказал:

- Смотри, мать, что творят эти сволочи со страной! А этот-то тоже мне герой: говорит, а у самого руки трясутся - то ли от страха, то ли с глубокого похмелья!

- Боже ж мой, что будет теперь с нами? - тихо прошептала Серафима Иннокентьевна, и по ее морщинистой щеке покатилась непрошеная слеза.

- Да ничего не будет, мать! - отрезал старый солдат. - Это наверняка Горбачев все устроил, а сам смотался на отдых, чтобы со стороны поглядеть, как они все разыграют!

- А если он ничего не знает?

- Ты забыла, мать, что я в разведке служил, и никогда не поверю, что Президент страны с таким мощным аппаратом госбезопасности ничего не подозревал о готовящемся путче! А коли знал, почему ничего не предпринял заранее? Вот и выходит, что он, словно та девица, что динамо крутит: и дать любому охота, и залететь боится! Страна на глазах в тартарары катится, а он отдыхать едет, мать твою...