Галина Романова - Ты у него одна

«Собак… Кошек… Коленки зеленкой?! Тьфу, да и только! И я же еще и дрянь?!»

Начни Мария Ивановна сейчас плакать и причитать, Эмма тут же ретировалась бы, но после такого наскока – нет уж, извините.

Она же еще и дрянь?!

– Я никуда не уйду отсюда! Не уйду, пока вы мне не дадите адрес ее работодательницы. Той, у которой ваша милая дочка работала последнее время. Адрес, и я ухожу. – Эмма нагло вытянула перед собой длинные ноги в чудовищных ботинках и упрямо скрестила руки перед грудью.

Плевать ей на чужую скорбь и чужое горе! Плевать точно так же, как окружающие плюют на нее!

Покоя ей не дают, видите ли!.. А интересно, кто? Кто еще интересовался делами погибшей? Кто еще посещал убитую горем мать до ее визита? Что натворила ее Аленка при жизни, что спустя столько времени после ее смерти о ней не забыли?..

– Гадина! – Тусклый голос Марии Ивановны прервал ход мыслей Эммы. – Такая же гадина, как и другие! Она ничего у вас не брала.

«Ничего, кроме мужа, которого пыталась окрутить, прибегая к неэтичным методам», – пронеслось в голове Эльмиры.

Но она ничего не сказала, лишь упрямо повторила:

– Адрес, и я ухожу!

Мать Елены прошла в угол к высокому шкафу, служившему шифоньером, комодом и сервантом. Выдвинула один из нижних ящиков и, покопавшись там немного, вытащила маленький картонный прямоугольник.

– Вот, – она с откровенной неприязнью смерила взглядом Эмму с головы до ног и швырнула прямоугольничек на пол. – Вот ее визитка.

– Чья?

– Той самой дамы, у которой незадолго до смерти работала моя дочь. Не то чтобы работала… Скорее подрабатывала. Помогала вести домашнее хозяйство.

Мария Ивановна пустилась в воспоминания, перемежая их сдавленными всхлипываниями. Она уже не торопила Эмму. Она просто перестала ее замечать. Говорила, причитала, качала головой и смотрела невидящими глазами в пол.

Эмма тоже смотрела в пол. Но, в отличие от застилавшего взгляда Марии Ивановны, ее глаза были полны ужаса. Она узнала эту визитку. Глянцевая, чуть розоватая поверхность в еле видимых глазу белесых разводах напоминала малюсенький осколок розового мрамора. Тисненные золотом буквы смело разбежались по поверхности.

Она не могла не узнать эту визитку, потому что лично присутствовала при ее заказе. Она сама подвозила Лизку в ту шарашкину контору, подвизающуюся на изготовлении таких безвкусных, аляповатых карточек.

– Черт знает что! – дала тогда Эмма определение ее визиткам.

– Ну что ты, милая, по-моему, стильно. И главное – романтично… – похохатывала Елизавета. – И, что самое главное, – недорого…

И вот теперь эта маленькая дрянная карточка лежала на полу подле ее ног и свербила мозг своей дешевой назойливой броскостью. Эмма присела и взяла визитку в руки. Так и есть – Лизкина визитка. Если еще и теплилась у нее надежда на то, что шараш-монтажники штамповали свою продукцию в немереных масштабах, то, сложив из прыгающих и пляшущих перед глазами букв Лизкины имя, фамилию и отчество, Эльмира окончательно приуныла.

Итак, это все-таки Лизка…

У нее работала Елена перед гибелью. После визита к Елизавете Эмма «случайно» наткнулась на Александра, праздно читавшего газету на террасе открытого кафе. В том, что это не было случайностью, а являлось одним из хорошо продуманных ходов в Лизкиной игровой комбинации, сомневаться теперь не приходилось. Потом ее идиотские послания вкупе с призывом – «поторопиться»… Что еще? Мальчик! Она захватила мальчика и держит его теперь у себя. С какой целью?! Еще одна пешка? Или ферзь? И как она связана с той женщиной, что была схвачена «дядей Геной»? Или их связывает все тот же ребенок? А может быть… А может, он похищен ею с целью… Черт, цель никак не хотела вырисовываться. Никаких очертаний – ни зыбких, ни контурных, никаких. С целью выкупа его похищать глупо, потому как выкуп платить некому. Мать ребенка в руках извергов. Отец мертв. Она сама на роль плательщицы не годится. А если бы годилась, то требования давно были бы Елизаветой выдвинуты. Значит, она все-таки прячет мальчика с какой-то другой целью. С какой?..

– У вас все?! – Мать покойной Елены нетерпеливо показывала ей на дверь. – Уходите. И помните… Того, что вы все ищете, у нее не было и быть не могло. Уходите…

Эльмира ушла. Осторожно прикрыла за собой дверь и с видимым облегчением вывалилась из подъезда, начав жадно глотать воздух, словно это был некий кислородный коктейль, а не промозглый смог городских окраин. Быстрым движением надвинув на глаза темные очки, она огляделась и взяла курс на тропинку, что вывела туда, где ее настигло очередное неприятное открытие. Нет, она, конечно же, думала, что во всей этой истории без Лизкиного участия не обошлось. Присланные той бриллианты и желание укрыть от посторонних глаз чужого мальчишку – яркое тому подтверждение. Было яснее ясного, что подруга увязла в этой истории. Дело оставалось за малым – узнать, насколько глубоко та увязла. Насколько лживым и подлым окажется располагающее участие Лизы в ее, Эльмириной, судьбе. Как далеко она успела пройти по проторенному Зойкой пути. Пути вероломной подколодной змеи, использовавшей Эмму в свое время на полную катушку.

– История повторяется… История повторяется… – беззвучно шептала она, спотыкаясь на кочках в своих, вернее Валькиных, ботинках, носить которые оказалось жутко неудобно.

Чем все это для нее обернется, если события будут развиваться по тому же сценарию, что и пять лет назад? Появление злодея, жаждущего ее смерти. Потом неожиданный выход на сцену рыцаря в сверкающих доспехах, который тоже окажется на поверку злодеем. Под занавес спасительная длань любимого, протянутая ей в момент, когда гибель кажется неизбежной, и, наконец, опустошающее душу прозрение – доказательство вероломного предательства любимой подруги.

Пять лет назад все именно так и было. Неужели… Неужели все повторится?!

Какой-то неведомый, встроенный создателем автопилот привел ее к остановке. Он же заставил задрать ногу на подножку подвернувшегося в тот момент траспортного средства. И он же, очевидно, безошибочно угадал маршрут ее следования.

Эмма завороженно смотрела на мелькающие в окне троллейбуса деревья. Это был двадцать четвертый номер. Тот самый, что тормозил прямо против Лизкиных окон. Подсознание гнало ее именно туда. Зачем?! Зачем, если Лизки нет дома? Если дверь квартиры подруги закрыта, а ключа у нее нет. Ключа, который помог бы ей пошарить в этой неприступной цитадели, скрытой от посторонних глаз и ушей за толстенной, почти бронированной дверью. Но инстинкт не зря гнал ее туда. Этот визит не мог остаться бесцельным. Пусть результат оказался не таким, какой ей был нужен. Но все же она приехала к этому дому не зря. И поняла это Эмма сразу, как только остановилась у двери Лизкиной квартиры, потому как соседняя дверь словно по волшебству отворилась, и старая сморщенная тетка, высунув нос в образовавшуюся щель, загадочно прошептала: