Хеннинг Манкелль - Человек, который улыбался

– Должен сказать, что после этого визита я только укрепился в подозрении, что убийства как-то связаны с Альфредом Хардербергом, – заключил Валландер. – Так что будем двигаться дальше, если нет возражений. Но мои чувства и подозрения – не более чем чувства и подозрения, и я могу ошибаться. Может случиться, что мы неправы и надо идти по другому пути.

– А что, у нас разве есть другой путь? – спросил Сведберг.

– Всегда можно начать искать какого-нибудь несуществующего маньяка, – сказал Мартинссон.

– Для маньяка слишком хладнокровно и расчетливо, – возразила Анн Бритт. – Все это досконально спланировано. На сумасшедшего не похоже.

– И хочу еще раз напомнить – необходимо сохранять осторожность. Помните, что кто-то за нами наблюдает. Альфред Хардерберг или кто-то другой.

– Вот если бы Курт Стрём был надежным парнем, – сказал Сведберг. – Как здорово было бы иметь в замке кого-то своего.

– Еще бы! – сказал Валландер. – Об этом можно только мечтать. Еще лучше бы найти кого-то, кто раньше работал на Хардерберга, но сейчас уже не работает. И у кого нет причин обожать своего работодателя.

– В экономических отделах говорят, что у Хардерберга очень узкий круг приближенных, и все работают на него уже много лет. Секретари и секретарши не в счет. Думаю, они и сами не знают, что там происходит.

– И все равно, нам очень нужен соглядатай. Кто-то, кто работает в замке и знает хотя бы распорядок дня.

Совещание шло к концу. Все уже было сказано.

– У меня есть предложение, – сказал Валландер. – Давайте завтра соберемся не здесь, а где-нибудь еще. Надо не торопясь просмотреть весь материал и еще раз определить, где мы находимся.

– В это время года отель «Континенталь» всегда полупустой. Можно недорого снять конференц-зал, – предложил Мартинссон.

– Очень привлекательное предложение, особенно с точки зрения символики. Хочу напомнить, что именно там впервые встретились Густав Торстенссон и Альфред Хардерберг.

На следующий день они собрались на верхнем этаже отеля «Континенталь». Дискуссии не прекращались даже за обедом. Вечером решили продолжить здесь же. Бьорк не возражал – они таким образом отгородились от внешнего мира. Вновь и вновь возвращались они к имеющемуся материалу. Время подгоняло – была уже пятница 19 ноября.

Закончили поздно вечером.

Валландер потом вспоминал, что лучше всех подвела итог Анн Бритт.

– Странно, – сказала она. – Вроде бы все у нас есть, только мы не можем понять внутренних связей. Если это и в самом деле Альфред Хардерберг дергает за ниточки, то, надо признаться, делает он это исключительно ловко.

Все порядком устали. Но они вовсе не напоминали побежденную армию, понуро уступающую превосходящим силам противника. Валландер знал, что это очень важно – они сделали все, чтобы разрозненные сведения стали достоянием всех и каждого. Только таким образом можно было достигнуть взаимопонимания. Никто не оказался за бортом, все знали, чем и почему занят его товарищ по работе.

– А теперь уикенд, – сказал Валландер. – Всем надо отдохнуть. В понедельник возьмемся за дело с новыми силами.

Субботу Валландер провел в Лёдерупе у отца. Первую половину дня он занимался крышей, а потом они несколько часов играли с отцом в карты. За ужином Валландер обратил внимание, что Гертруд очень нравится ее теперешняя жизнь.

Уже собираясь уходить, он спросил ее, знает ли она о Фарнхольмском замке.

– Раньше говорили, что там водятся привидения, – сказала она. – Но, по-моему, так про все старые замки говорят.

В полночь он уехал домой. На улице подморозило. Он не любил зиму, и у него испортилось настроение.

В воскресенье он долго спал, потом пошел погулять в гавань. Долго смотрел на корабли, потом вернулся домой, прибрался и подумал, что вот еще одно воскресенье прошло без всякой пользы – долгое, тягучее воскресенье.

Утром в понедельник 22 ноября он проснулся с головной болью. Это поначалу его удивило – голова болела так, как будто он накануне крепко выпил. Но потом вспомнил, что ночь была очень беспокойной, ему все время снились кошмары. Якобы внезапно умер отец. Но когда он во сне шел к гробу, чтобы попрощаться, вдруг понял, что в гробу не отец, а Линда.

В мерзком настроении он поднялся и бросил пару таблеток в стакан с водой. За окном по-прежнему было холодно. В ожидании кофе он размышлял, не являются ли эти сны прологом к намеченному на утро разговору с Бьорком и Пером Окесоном. Валландер знал, что разговор предстоит нелегкий. Не то чтобы он сомневался, что Окесон даст добро на продолжение наблюдения за Альфредом Хардербергом. Просто результаты следствия на сегодняшний день трудно было классифицировать иначе как неудовлетворительные. Не было никакой идеи, объединяющей собранный обширный материал, зацепиться было не за что. Окесон мог с полным правом спросить, как долго они собираются стоять на одной ноге.

С чашкой кофе он подошел к настенному календарю. До Рождества оставалось больше месяца. Он будет настаивать, чтобы им дали этот месяц. И если тогда они не подойдут вплотную к раскрытию, то он должен смириться с неудачей и начать отрабатывать другие версии.

«Месяц, – подумал он. – Не так мало, но и не так много. Это значит, что мы должны найти хоть что-то в ближайшие дни, чтобы было что разрабатывать».

Его размышления прервал телефонный звонок.

– Надеюсь, что не разбудила, – сказала Анн Бритт Хёглунд.

– Я пью кофе.

– Ты выписываешь «Истадскую смесь»?

– А как же! Как можно обойтись без местной газеты? По утрам узнаешь, что случилось в соседнем квартале, ближе к вечеру – что делается в остальном мире.

– А ты читал сегодняшний выпуск?

– Даже еще не принес.

– Прочитай. Открой страницу объявлений.

Он вышел в прихожую, поднял с пола газету, придерживая трубку плечом, и развернул ее.

– Что я должен искать?

– Найдешь, – загадочно сказала она и повесила трубку.

И в ту же секунду он понял, что она имела в виду. Объявление. Фарнхольмский замок срочно ищет женщину для ухода за лошадьми. Работа уже ждет. Вот почему она говорила так странно – не хотела называть Фарнхольмский замок.

Валландер задумался. Это, конечно, замечательная возможность. Как только окончится совещание с Бьорком, он должен будет позвонить своему другу Стену Видену.

Пер Окесон пригласил Бьорка и Валландера в кабинет и попросил секретаря, чтобы их не беспокоили. Он был сильно простужен и не выпускал из рук носовой платок.

– Мне надо было бы остаться дома и полежать, – мрачно сказал он. – Но раз уж договорились, давайте обсуждать.

Он показал на кучу бумаг с материалами следствия.

– Думаю, вас не особенно удивит, что я никак не могу назвать результаты убедительными. Все, что у нас есть – несколько косвенных улик против Альфреда Хардерберга.