Елена Михалкова - Рыцарь нашего времени

– Мы не можем подтвердить или опровергнуть то, что у вас в голове.

– Вы можете дать объективную оценку: вот на этой улице, товарищ Ланселот, все в полном порядке. Тогда я решу, что у меня и в самом деле началось расстройство, и пойду ко врачу. Но до этого я хочу проверить все-все! К тому же есть еще кое-что, и это – вторая причина, почему я обратился к вам.

– Что? – насторожился Илюшин.

– Мой заместитель пропал два дня назад. Бесследно исчез. Если меня правильно информировали, вы беретесь за розыск пропавших людей, не так ли?

Сергей Бабкин шел осторожно, сторонясь редких машин, из-под колес которых летела жирная грязь – дорога на этом участке была вся в рытвинах.

– Самому не нравится здесь ходить, – подал голос Силотский, бодро шагавший позади него. – А что делать? Район новый, переехали сюда с женой недавно. Вот и топаю каждый день от стоянки до подъезда, путь срезаю.

Бабкин злился про себя на роль, навязанную ему Макаром, – Илюшин настоял на том, чтобы напарник прошел до дома с потенциальным клиентом и обратил внимание на все необычное, что попадется по пути. Зачем – не объяснил, и Сергей, старательно осматривая окрестности, теперь чувствовал себя глупо.

Кирпичные новостройки – неплохой район, но совершенно безликий, как и десятки ему подобных. Желтый кубик детского сада, вокруг которого толпятся, нависая, дома. Скромные палисадники, где среди начинающей зеленеть травы торчат невысокие кустики с красноватыми ветками и тонкие саженцы березок и рябин. Рекламный щит с девушкой, улыбающейся отбеленной улыбкой. Магазинчик под вывеской «Мини-маркет», а рядом с ним химчистка. Все стандартно, все как обычно, и ничего не привлекает внимания, кроме бездомной дворняги, лежащей на асфальте, разрисованном мелками неумелой детской рукой.

– Каждый день вижу эту собаку – ее подкармливают жильцы и дворник, – глухо сказал сзади Дмитрий Арсеньевич. – И всю последнюю неделю мне кажется, что они кормят другого пса, а не того, первого. Я понимаю, что этого не может быть, но ничего не могу с собой поделать. Он отзывается на кличку... и выглядит так же...

Бабкин бросил изучающий взгляд на пса, но промолчал.

– Может быть, один из тех соседних миров, о которых я вам говорил, приоткрывается и мне? – задумчиво бормотал Силотский в рыжую бороду. – Черт возьми, неужели это и в самом деле та подсказка, которой мне так не хватало? И зря я впутываю вас в это дело...

«Зря, конечно, – подумал Сергей, но благоразумно промолчал. – Тебе бы врача впутывать, а не частных сыщиков».

– Но Вовка... Вовка-то пропал! – продолжал Дмитрий Арсеньевич. – Что прикажете с этим делать?

– Думаете, ушел в параллельный мир? – не сдержался Бабкин.

Бородач в ответ хохотнул, ничуть не обидевшись, покачал головой.

– Вовка не из таких. Такой в параллельный мир не уйдет, даже если перед ним открыть дверь. Он, как и мой хороший друг Дениска Крапивин, – человек без фантазии. Ни капли воображения нет! Пытался я ему что-то объяснить, показать – бесполезно. Но мужик он отличный, просто замечательный.

Сергей остановился, посмотрел на Силотского. Приняв его взгляд за одобрение, тот начал, жестикулируя, рассказывать о своем заместителе и дошел до какой-то забавной истории, приключившейся с ними перед последними праздниками, но тут пес возле подъезда встал, потянулся, далеко вытянув передние лапы, и потрусил к соседнему подъезду. Проследив за ним взглядом, Ланселот оборвал свой рассказ, и улыбка исчезла с его лица.

– Не мог Володька просто так исчезнуть, – сказал он, прямодушно глядя на Бабкина яркими голубыми глазами. – Ей-богу, не мог! Он человек хороший, порядочный, хоть и бука известная. Что-то с ним случилось... Макар Андреевич – дельный специалист, правда ведь?

– Очень, – искренне ответил Сергей, внутренне ухмыльнувшись «дельному специалисту». – Дмитрий Арсеньевич, где ваш подъезд?

– Да вот он, мы почти пришли. – Силотский показал на выкрашенную в ярко-зеленый цвет дверь.

– И у вас по-прежнему есть это ощущение... жамэ вю?

– Нет, сейчас исчезло. Возможно, это оттого, что мы с вами разговаривали.

– Возможно. Ну что же, давайте посмотрим на вашу квартиру.

Набирая код на двери, бородач на секунду задумался и неожиданно беспомощно взглянул на Сергея.

– Забыли? – спросил тот.

– Нет-нет, я вспомню! Просто...

Он наугад ткнул в две кнопки, и домофон отозвался сердитым писком. Ланселот выругался.

– Код сменили два дня назад, как по заказу!

– Вы говорили, у вас дома жена?

– Да не хочу я ей звонить, – Силотский поморщился. – И так чувствую, что дураком перед вами выгляжу. Рассуждаю о параллельных мирах, а сам не могу код на двери запомнить.

Он набрал, наконец, нужный номер и открыл дверь.

– Нет, – покачал головой Сергей, одновременно и сочувствуя, и недоумевая, – не выглядите.

Он вошел в подъезд, поздоровался с консьержкой и огляделся. На существование параллельного мира, откуда звали неясными намеками господина Силотского, ничто не указывало. Разве что необычайная чистота – так и это не было удивительным, учитывая хозяйственную старушку-консьержку, в комнатке которой зеленели и цвели растения в горшках.

Сергей вопросительно взглянул на своего спутника, тот пожал плечами. «Ничего. Ну, раз ничего, идем дальше».

Грузовой лифт, открывшийся, как только они подошли, словно ждал их, выпустил двух хихикающих девчонок лет тринадцати и, глуховато и ровно урча, повез Сергея с Ланселотом наверх. Лифт, по мнению Сергея, тоже ничем не отличался от таких же грузовых лифтов в похожих домах, разве что на его стенах еще не успели появиться незатейливые надписи.

– Вы не замечаете ничего странного? – спросил у него Силотский, когда они вышли из лифта и оказались перед дверью с номером сто один.

– Пока нет.

Тот кивнул, будто и не ожидал другого ответа, и три раза коротко позвонил. Стукнул засов, дверь открылась, и невысокая женщина с тюрбаном на голове, накрученным из желтого махрового полотенца, замерла, уставившись на Бабкина.

– Дорогая, не беспокойся, – увидев жену, Силотский заговорил с другими интонациями, в голосе появилась кошачья бархатистость. – Это один из сыщиков – помнишь, я тебе рассказывал?

– Помню, – сказала его жена, не сводя с Сергея зеленых глаз. – Здравствуйте.

– Добрый день, – выдавил Бабкин, думая, что погорячился, сказав Ланселоту, что не видит ничего странного.

Перед ним стояла его бывшая жена, Ольга Репьева.

Сергей Бабкин женился, когда ему было двадцать четыре года, а Ольге – двадцать. Она была миловидной блондинкой с немного заячьими чертами лица: оттопыренная нижняя губа, чуть раскосые зеленоватые глаза и носик пуговкой. Любовь к кокетству, готовность рассмеяться над любой шуткой и живой характер делали ее привлекательной в глазах мужчин, а предусмотрительно выбранный строительный институт гарантированно обеспечивал ее поклонниками – мальчиков на курсе было в два раза больше, чем девочек.