Дарья Калинина - Призрак с хорошей родословной

— И где ключи? — воззрилась на меня Мариша после того, как вдоволь насмотрелась на крепко запертую дверь.

— Вроде бы тут лежали, — неуверенно показала я на трюмо возле двери. — Или вот тут висели, — и я так же неуверенно ткнула пальцем на специальную подставочку для ключей, которая сейчас была уныло пуста.

— Как это возможно! — вознегодовала Мариша. — Нас тут заперли, а она даже не заметила!

— Сами виноваты, не разорваться же мне было! — оправдалась я. — Напились обе. Где мне за всем одновременно уследить? Сначала я аванс этой сестрице выдавала, потом она мне расписку писала. А тут еще этот таксист попросил меня помочь тебя, Мариша, до кровати дотащить. Я и потащила.

— Хочешь сказать, он один со мной не справился бы? — угрожающе тихим голосом поинтересовалась Мариша. — Хочешь сказать, прямо туша неподъемная?

Маришин голос вибрировал в опасных частотах, а я, как на грех, растерялась.

— Просто этот человек нашел предлог, чтобы отвлечь Дашино внимание, — быстро вмешалась в разговор Катька и помирила нас.

— Да, — задумчиво произнесла Мариша. — Мы тут заперты. Вот положение! И что нам теперь делать?

Впервые я слышала, чтобы моя подруга в чем-то сомневалась.

— Постойте, он где-то тут оставлял карточку со своим телефоном! — воскликнула я. — Только бы она не потерялась!

К счастью, карточка нашлась под телефоном, который даже работал. Мы быстро набрали номер, и трубку снял мужчина. Это был тот шофер, который заманил нас сюда.

— Заперты? — изумился он. — Что, Анька вам ключи не оставила? Ну и дела! Ничего, подождите чуток. Я сейчас к ней за ключами смотаюсь, а потом к вам.

Он и в самом деле обернулся очень быстро. Через полчаса мы услышали, как входная дверь открывается, и в квартире появился вчерашний знакомец. Сегодня он причесался, побрился, приоделся в аккуратно отглаженную зеленую рубашку с короткими рукавами, красный галстук и серые брюки. На ногах сверкали ослепительным блеском темно-коричневые ботинки, плохо сочетающиеся с синими носками и всем остальным ансамблем. Но парень старался произвести на нас впечатление, это бесспорно. Оставалось только гадать, кто из нас троих так пришелся ему по сердцу, что он всю ночь чистился, прихорашивался, даже решился на этот трюк с ключами.

В подозрении, что это был именно трюк, а не элементарная забывчивость, мы убедились, когда вышли на улицу.

— Ну, раз мы с сеструхой провинились, я перед вами в долгу! — заявил он. — Побуду сегодня денек вашим личным шофером. Никуда от вас не отойду.

— Очень любезно с вашей стороны, — расплылась в улыбке Катюха.

И тут же стало ясно, что это ради нее нацеплен галстук и надраены штиблеты. Чем Катька привлекает к себе таких типов, остается загадкой. Сама она, правда, девушка видная, из интеллигентной семьи, начитанная, получила два высших образования, но возле нее тучами, словно мотыльки возле абажура, вьются мужики, которым все эти изыски, мягко говоря, до лампочки. В общем, на этот раз привлекательность Катьки в глазах мужчин сыграла нам только на руку. У нас появилась машина, да еще с личным водителем. А так бы пришлось выяснять, где тут прокат машин. И еще неизвестно, имеется ли он в этом городе вообще.

— А что у вас за дело в нашем городе? — поинтересовался шофер, не торопясь выезжать со двора.

Скрытничать мы не стали. И минут через десять шофер, которого звали Ильей, обрадованно воскликнул:

— Ну, девчонки, меня вам сам господь бог послал! У меня же дружбан мой школьный в ментовке нашей работает. Он вам быстро все справочки по делу исчезновения этого мальчугана достанет. Только…

— Заплатить придется? — быстро поняла я его смущение.

— Не ему, — поспешно отозвался Илья. — Он ведь не сам в архив пойдет. А там люди незнакомые работают. Никто просто так задницу не оторвет. А если и оторвет, так больно долго упрашивать придется.

— Конечно, — согласились мы. — Верней будет заплатить. За скорость.

Подкуп и в самом деле совершился в рекордно короткие сроки. Илья довез нас до отделения милиции и скрылся в нем ровно на три минуты. Там он передал деньги и те известные нам, но, увы, весьма скудные сведения о самой Любиме Плаховой и о ее сыне, которого, как мы уже выяснили, звали Михаилом. После чего Илья вылетел из дверей отделения и устремился к нам.

— Часа через два, сказали, нужно перезвонить, — объявил он нам. — А пока — чего желаете? По городу покататься, в кафе посидеть или на море искупаться?

Разумеется, мы выбрали последнее. Тем более что втайне мы об этом мечтали с самого утра и, выходя из дома, прихватили с собой купальники. Честно говоря, с утра морская вода могла быть и потеплей. Но, с другой стороны, жара уже стояла изрядная. И окунуться в прохладную воду по жаре гораздо приятней, чем бултыхаться в теплой водичке, не приносящей никакого облегчения измученному зноем организму. Илья на пляже разоблачился. Его цветовой ансамбль довершали желтые трусы с умилительными черненькими божьими коровками, активно занимающимися по всему желтому полю продолжением своего рода.

— Повезло тебе, Катька, — произнесла Мариша, когда Илья смотался за мороженым. — Влюбился в тебя парень.

— Почему это в меня? — удивилась Катя.

— В тебя, в тебя, — подтвердила и я. — Вишь, ради тебя какие трусы с коровками напялил. Это не всякий решится.

— Ему, наверное, его девушка такие выбрала, — предположила Катя. — Вряд ли мужик сам бы себе такие трусы отхватил.

— Но он их надел явно для тебя, — продолжала издеваться жестокая Мариша. — Так что цени!

Но в это время вернулся Илья с мороженым, и нам пришлось прекратить наше зубоскальство. Но уселся Илья на лежак рядом с Катькой. Мы с Маришей только переглянулись, а Катька что-то проворчала сквозь зубы. Вдоволь накупавшись, мы устроились на солнышке и весьма приятно провели отпущенные нам два часа свободы. Потом Илья перезвонил своему приятелю, и мы поехали уже в другое место, где находился тот самый архив, в который без помощи Ильи нам вряд ли бы удалось так легко и быстро проникнуть. Там нам пришлось подождать еще около часа, который мы провели очень приятно, перекусив в летнем кафе очень вкусной морской рыбой.

Я с умилением поглядывала по сторонам. В моей памяти еще сохранился кошмар советского курортника — все эти столовые «общепита» с дешевыми деревянными столами и километровыми очередями, в которых так мило стоять в тридцатиградусную жару. Все эти пластиковые подносы, на которые полагалось ставить выбранные блюда, зачастую на жаре малость подпортившиеся, алюминиевые ложки и вилки, которые, как ни протирай бумажными салфетками, все равно оставались покрыты жирным налетом. Ножей в таких местах сроду не полагалось. Поэтому повара предусмотрительно подавали блюда, которые можно было вкушать и без данного предмета. Всякие там азу, бефстроганов, рубленые котлеты и, конечно же, сосиски. Их я могла есть сколько угодно. Хотя вся остальная пища в этих жарких летних столовых вызывала во мне стойкую неприязнь.