Елена Ханга - Третье пророчество

Режиссер съемочной группы, снимавшей рекламный ролик, узнав в полиции, что вся информация отправлена в российское консульство, и поняв, что он в этом деле больше не нужен, а рыжую Мелиссу теперь уже не вернуть, глухо запил и скоро перестал узнавать собственных сотрудников. Некоторое облегчение он, впрочем, почувствовал только однажды, когда ассистентка доложила ему, что нужный дубль с участием Мелиссы все-таки успели отснять.

Возможно, прошло бы еще немало времени, прежде чем сигнал тревоги наконец прозвучал в Москве, если бы в дело не вмешалась незаметная невзрачная мышка – гримерша из группы, которая работала с девушками во время съемки. Мелисса успела ей рассказать про агентство, в котором она работала, и та случайно запомнила название. Интересно, что про своих подруг и тем более жениха рыжая модель в своих рассказах даже не упомянула. Гримерша, конечно, не догадывалась, как ведутся дела в полицейских и консульских кабинетах, но чисто по-женски решила на всякий случай позвонить в Москву и рассказать о том, что произошло. Она потратила немало денег, чтобы обнаружить через справочные службы телефон «Мадемуазель Икс», и удивительным было уже то, что ей вообще удалось это сделать. Агентство вовсе не стремилось себя афишировать среди широких масс населения, поэтому в справочниках никаких следов не оставило. Гримерше удалось взять след, лишь задействовав свою сеть знакомств в модельном бизнесе, где, конечно же, все друг друга знали.

Только после этого в приемной Линдермана раздался телефонный звонок, и далекий женский голос из Турции известил его о случившейся трагедии. Линдерман сразу же собрал девиц, находившихся в тот момент в офисе, и скорбным голосом прочитал им лекцию о том, что бывает с плохими девочками, которые нарушают условия контракта и связываются со всякими левыми рекламными фирмами.

Потом он ушел переживать полученное известие в свой кабинет. Переживал он, надо сказать, довольно искренне, потому что Мелисса покинула этот мир в самый неподходящий момент. Ее альянс с банкиром Кадочниковым был делом уже решенным, а свой гонорар Женя Линдерман еще не успел получить. Теперь, как ни крути, он его уже никогда не получит. Однако терять связь с таким человеком, как Кадочников, было недопустимо. Линдерман вздохнул и набрал мобильный телефон банкира. Голос его был при этом по-настоящему трагичен, ему не надо было даже ничего наигрывать.

Итак, только в этот момент банкир Кадочников узнал, что его невеста утонула в Средиземном море. Жених при этом был настолько ошарашен новостью, что не сразу обратил внимание на то, что Линдерман не сказал, когда тело привезут в Россию. Он перезвонил ему сразу, минуты через две, но получить ответ на такой, казалось бы, простой вопрос не смог. Гримерша ничего не говорила Линдерману ни про какое тело. А найти теперь саму гримершу черт знает в каком отеле на всем анталийском побережье Турции было делом не таким уж легким.

«Ничего, дружок, это теперь уже твои проблемы», – подумал Линдерман про Кадочникова.

Тем временем банкир набрал другой телефонный номер.

– Что-то странное, – сказал он в трубку. – Волкова, говорят, утонула в Турции.

Вот тогда сразу в нескольких очень важных и мало кому известных кабинетах в Москве раздался пронзительный сигнал тревоги.

Когда российскому консулу в Анталии сообщили, что его ждет посетитель из Москвы по поводу утонувшей гражданки Волковой, он только недовольно хмыкнул. Он не любил встречаться лишний раз с родственниками погибших здесь наших граждан. А погибали они, между прочим, с его точки зрения, не так уж и редко. Правда, обычно это случалось в автокатастрофах с участием местных автобусов. Еще было несколько загадочных случаев, когда граждане Российской Федерации просто пропадали. Как правило, случаи эти так ничем и не заканчивались, в том смысле, что граждан так и не находили. Поэтому мотивы этих исчезновений так и оставались до сих пор невыясненными.

Выйдя к гостю из Москвы, консул сразу насторожился и подобрался. Он уже достаточно давно работал в консульской службе для того, чтобы развить отличную рабочую интуицию. Поджарый мужчина в приемном холле консульства явно не относился к категории убитых горем родственников. Более того, консулу достаточно было одного взгляда в глаза посетителя, чтобы примерно догадаться, какое ведомство он представляет. Консул помрачнел. Такой визит сулил большие неприятности и множество организационных хлопот, не говоря уже о море отчетов, которые теперь придется писать. Значит, этот охламон что-то прозевал, с раздражением подумал он о своем клерке, готовившем бумаги по утопленнице. Значит, никакая эта Волкова не рекламная модель. Рекламой в том ведомстве, откуда прибыл посетитель, не занимаются.

– Кофе? Чай? – услужливо спросил консул, протягивая руку к открытой двери своего кабинета. Секретарша удивленно подняла брови. «Дура! – подумал консул. – Кругом одни идиоты».

Как и следовало ожидать, посетитель, ничуть не удивившись такому приему, бесцеремонно присел прямо на рабочий стол консула и посмотрел на него скучными глазами:

– Место происшествия кто-нибудь осматривал? В полиции кто-нибудь был?

– Я сейчас все объясню... – суетливо заговорил консул, но продолжить ему не дали.

– К черту, – сказал гость. – Все понятно. Нехватка сотрудников. Разгар сезона...

– Совершенно справедливо, – быстро успел вставить консул и тут же поперхнулся, натолкнувшись на немигающий презрительный взгляд.

– Звоните в полицию. – Московский гость пододвинул телефонный аппарат к консулу.

Тот явно замялся.

– В чем дело? – угрюмо спросил гость.

– Видите ли... Лично у меня только английский язык, не все в местной полиции...

– Номер хотя бы набрать сами сможете? – не скрывая насмешки, спросил гость.

– Разумеется...

Пальцы у консула задрожали, но номер ему набрать все-таки удалось. После этого гость забрал у него из рук телефонную трубку и спокойно заговорил в нее по-турецки. Смысла этого разговора консул, конечно же, понять уже не мог.

В тот момент, когда российский консул в Анталии переживал свалившиеся на него из Москвы неприятности, старший научный консультант архивного отделения Российской государственной библиотеки Александр Воронцов еще и знать ничего не знал ни о существовании, ни тем более о таинственном исчезновении модели Людмилы Волковой. Воронцова тогда интересовали совершенно иные материи.

Он бродил по тихим тропинкам кладбища Донского монастыря и всерьез размышлял о том, что, наверное, стоит уже подумать о докторской диссертации. Собственно, вопрос был не в том, пора или нет писать диссертацию. Просто неожиданно на днях пришла в голову эта идея – написать исследование о национальной культуре надгробий. Толком эту тему в истории искусства никто еще не исследовал, а открытий здесь можно было сделать немало. В конце концов, история надгробных памятников – это история того, как менялось отношение к вопросам жизни и смерти. Есть ли на свете какая-нибудь более серьезная тема для размышлений?