Ольга Ветрова - Эликсир вечности

И не промахнулся. Кровь и мозги брызнули в разные стороны. Люди завизжали и бросились врассыпную…

Сначала я все-таки почувствовала облегчение. Он выстрелил в себя, а не в нас. Но потом вернулся ужас. Прямо на наших глазах человек покончил с собой! Публичное самоубийство. Отчаяние, грех, дикость.

Я не могла поверить в реальность происходящего. Наверное, это съемки какого-нибудь фильма, решила я и завертела головой в поисках режиссера и оператора.

Камер вокруг хватало: и фото, и видео. Но все они были любительские, в руках у туристов. И теперь они, некоторые – сквозь объектив, испуганно смотрели на мужчину, замертво свалившегося на каменную мостовую. Его пистолет выскользнул из безжизненной руки и отлетел в сторону.

Вокруг уже не бегали и не кричали. А замерли как вкопанные. И затем с опаской люди стали приближаться к покойнику с дыркой в голове. Туристы вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть, что же случилось. Двое местных стариков, так похожих темными лицами и кепками на старейшин с нашего Кавказа, подошли к телу, склонились над ним.

Мне подумалось, что они сейчас скажут ему:

– Чего лежишь? Вай, как нехорошо! Поднимайся, слушай!

Но они замахали руками и о чем-то заспорили. Тараторили с такой скоростью, что я, сколько ни напрягала слух, ничего не поняла. Через минуту появились люди в форме, видимо, охранники, они оттеснили любопытных подальше.

Наш гид нервничала:

– Сколько здесь работаю, ничего подобного никогда не было, – потерянно бормотала она.

О том, чтобы продолжить экскурсию, не могло быть и речи. Мемориал закрыли, и всех посетителей пригласили на выход. Да ни у кого и не было настроения слушать байки из прошлого, когда в настоящем творилось такое.

Кроме потрясения и ужаса, я чувствовала и некую вину. Ведь именно я составляла эту культурную программу. Именно по моей инициативе наша группа оказалась здесь сегодня. А ведь это была особенная группа. Не обычные туристы, едва накопившие на отель «три звезды» и приходящие в восторг от всего заграничного. Жены сотрудников российского МИДа – весьма притязательные особы. С Prada, Dolce и Gabbana и другими итальянцами они давно знакомы, причем лично.

Пока мужья парятся в кабинетах на важных переговорах в костюмах и галстуках, дамы осматривают достопримечательности Италии. Я же их сопровождаю. Потому что тоже работаю в МИДе, вернее, в международном центре культурного сотрудничества при МИДе.

Правда, работаю я там всего ничего и, что называется, на подхвате. Вернее, в резерве. Замещаю заболевших и ушедших в декрет переводчиц. И это моя первая заграничная командировка, первое серьезное задание. И я его провалила. Вернее, какой-то сумасшедший его расстрелял. Завтра жены вернутся в Рим. Мужья спросят:

– Ну как, вам понравилось?

– Это было ужасно! – запричитают они.

– Еле живы остались…

– В Ираке и то спокойнее…

И на кого их высокопоставленные мужья направят свой гнев? Конечно, на новенькую бестолковую сотрудницу. И даже Юра ничего не сможет сделать. Юра – это мой жених. Он-то и помог мне найти работу при МИДе. Это была именно помощь, а не блат. Хотя он из семьи потомственных дипломатов, закончил МГИМО и теперь служит в Европейском департаменте МИДа. Он просто вовремя сказал мне, что есть вакансия. Требуется гуманитарное образование и знание языков. Я как раз преподавала в школе английский. Учительница – это не всегда строгая дама с пучком волос на затылке и неизменной указкой. Я была учителем в модных джинсах, а на дом задавала перевод песен «Биттлз». Я честно прошла собеседование и получила новую работу. Впрочем, и прежнюю мне бросать не пришлось. Не каждый же день я сопровождаю делегации, тем более, за границу.

Но сейчас мне повезло. Попасть в страну Микеланджело, Феллини, Каннаваро за командировочные! Что может быть лучше?

Рим ослепил меня солнцем и величием собора святого Петра. Окружил колоннами Форума и бассейнами терм, опутал веревками, на которых сушилось белье – прямо на узких улочках. Я словно пила коктейль, замешанный на истории, культуре и искусстве. И он опьянял и валил с ног. А тут еще и жара под тридцать градусов. Осень в этом году выдалась в Европе аномально жаркой. Пришлось покупать маечки и есть мороженое до хрипоты в горле.

Единственное, что я забыла указать в резюме, так это мое особое умение влипать в истории. Зовут меня Виктория Викторовна Победкина. Победа в третьей степени, как гордо говорят мои родители. Зато все остальные, кто знает меня, иначе как Вика Беда не величают.

Например, вчера я умудрилась заблудиться во дворце Консерваторов в Риме. Название это сразу показалось мне подозрительным. Ощущаешь себя какой-то килькой в томате. Правда, лишь до тех пор, пока не пройдешь по многочисленным залам и не повстречаешь ее… Знакомьтесь: госпожа История, собственной персоной.

Раскрыв рот, бродила я от статуи мальчика, вынимающего из своей стопы занозу, до бронзовой волчицы, вскормившей Ромула и Рема. Рассматривала фрески, трогала саркофаги. Мне не требовался ни экскурсоводы, ни поясняющие таблички. Предметы говорили сами за себя. Госпоже Истории не нужны посредники.

Короче, я ходила-ходила, восторгалась-восторгалась и… потерялась. Залы, коридоры, опять залы. Пришла я сюда одна, жены дипломатов предпочли пробежку по магазинам на площади Испании. Другие посетители куда-то испарились, а смотрителей я вообще не заметила. Здесь нет хмурых бабушек, которые ходят за тобой по пятам и, поджав губы, ворчат: «Не дышите на шедевр!». Зато тут повсюду видеокамеры. Но они же не работают в режиме видеоконференции…

Не скоро я осознала, что оказалась одна и не знаю, куда идти. В помещениях вместо яркого включилось экономное освещение. Двери, к которым я приближалась, оказывались запертыми. Похоже, я осталась в музее, закрытом на ночь.

Что же делать? Искать сторожа? Кричать во все горло? Что-нибудь украсть? Например, волчицу, тогда сработает сигнализация, и люди точно явятся. Вернее, карабинеры. Но не начнут ли они сразу же стрелять?

Я еще побродила по залам в поисках выхода, но вскоре поняла, что хожу по кругу. И почувствовала, что устала. Весь день была на ногах. Пыль истории здорово утяжеляет башмаки, даже кроссовки. У меня не осталось сил волноваться или биться в истерике. Я присела на кушетку в центре одного из залов, потом прилегла. Затем задремала.

Проснулась я от громких голосов. Открыла глаза. Надо мной стояли два черноусых охранника и о чем-то спорили, размахивая руками. На улице уже рассвело.

– О, белла донна! – с придыханием сказал мне тот, что помоложе.

Кажется, это переводится как: «О, красавица!».

– Маразмо, идиото! – заворчал старший.

Это непереводимый местный фольклор.