Татьяна Полякова - «Коламбия пикчерз» представляет

– А вот хамить не надо, а то обижусь и брошу вас тут на произвол судьбы.

– Местечко укромное, – оглядываясь, произнесла я.

– Точно, – поддакнул Аркаша. – Оттого ее так долго и не могли найти. Ну что, Евгения Петровна, нежный поцелуй и пузырь коньяка я заслужил?

– Место хоть осмотрели как следует? – вздохнула Женька.

– Обижаешь. Тут все дачники затоптали, опять же, дождь был.

– Значит, не смотрели толком, – пробубнила Женька и полезла в ближайшие кусты.

Аркаша закурил с видом мученика, а я последовала Женькиному примеру. Двигаясь по кругу, мы постепенно удалялись от того места, где нашли Кошкину, и обнаружили массу всяких вещей: старый резиновый сапог, пластиковых бутылок три штуки, джинсовую юбку сорок четвертого размера (она висела на дереве), часть газовой плиты, автомобильную покрышку и консервные банки.

– Красота, – сказал Аркаша, вглядываясь в даль. – А воздух-то какой, – и закурил третью по счету сигарету. Как раз в этот момент Женька заорала:

– Нашла!

Бросив сигарету, Аркаша кинулся к ней, споткнулся о корягу, чертыхнулся и значительно отстал от меня. Женька сидела под кустом с сияющей физиономией и держала в руках хозяйственную сумку, сшитую из лоскутов кожи.

– Ничего доверить нельзя, – взглянув на раскрасневшегося от бега Аркашу, произнесла она.

– Дай сюда, – сердито сказал он и потянулся к сумке.

Он расстегнул молнию. В сумке оказался кошелек, в нем мелочь и оплаченная квитанция ЖКХ. Сунув нос в бумажку, мы увидели фамилию Кошкиной и адрес: Холмогорская, 5 – 13. Сомнений быть не могло, это сумка Кошкиной, соседка наверняка ее узнает.

– И как сумка здесь оказалась? – ядовито спросила Женька.

– Очень просто, – ответил Аркаша. – Те же дачники кошелек проверили, бабки взяли, оставив одну мелочь, а сумку подальше зашвырнули, чтобы лишних вопросов не возникло.

– Гениально, – кивнула Женька, но я была склонна согласиться с Аркашей, вполне могло быть и так. Я даже видела мысленным взором, как некто забрасывает сумку в кусты, расстояние подходящее.

– Пошли, – сурово позвал Аркаша и направился к своей машине.

– Это так вы искали? – бубнила Женька ему в спину. – Надо же, в двадцати метрах от трупа сумку не найти. Ваш личный рекорд.

– Черти меня дернули тебя сюда везти, – огрызнулся Аркаша. – Всю жизнь за свою доброту страдаю.

Загрузившись в машину, он махнул нам рукой и, лихо развернувшись, исчез за ближайшим поворотом.

– Поехали, – сказала я, устраиваясь за рулем. Женька все еще оглядывалась, то ли озарения ждала, то ли просто уезжать отсюда не хотела.

– Теперь одна надежда на вскрытие, – с печалью в голосе заметила она.

Вскрытие показало, что Кошкина скончалась от сердечного приступа. На теле никаких следов борьбы, вообще ничего такого, что позволило бы предположить, что в лесу она оказалась не по своей воле. На странные ожоги на подбородке внимание обратили, с чем связать их появление, не знали, но в целом картина представлялась ясной. Женщина, находившаяся уже несколько лет на инвалидности, пошла в лес, ей стало плохо, и она умерла.

– Вот уж Аркаша радуется, – злилась Женька. Аркаша, предвидя все возможные гонения на себя со стороны Женьки, специально показал акт вскрытия моей подруге.

– Почему ты так уверена в обратном? – попробовала я призвать Женьку к порядку. На меня документ все-таки произвел впечатление.

– Анфиса, соберись. Что ей делать в лесу, тем более там?

– Аркаша говорит, последнее время она была не в себе, и что ей могло в голову прийти… кстати, он прав. Она действительно вела себя странно, одно письмо ко мне чего стоит.

– Ты просто хочешь бросить дело на полдороге, – разозлилась Женька.

– Так ведь нет никакого дела, – в свою очередь начала злиться я. – Единственное, что меня смущает, это след ожогов. Но я вот, например, на прошлой неделе ухом к сковородке приложилась.

– Это как? – ошалела Женька.

– Сняла ее с плиты, переложила яичницу на тарелку, тут нос зачесался, ну и…

– Ты чесала нос сковородкой?

– Не сковородкой, а со сковородкой в руке, она маленькая.

– Н-да, странные у людей бывают фантазии. Однако даже если вы с Кошкиной сестры по разуму, что она должна была чесать, чтобы прижечь подбородок?

– Не знаю. Я, конечно, согласна с тем, что в милиции от лишней работы в восторг не приходят, но акту я склонна верить. А в нем черным по белому: сердечный приступ. И никаких следов насилия, ушибов, синяков и прочее.

– Человека с больным сердцем достаточно как следует напугать.

– Хорошо. Предположим, она зачем-то приехала в лес, и там ее кто-то напугал. Но какое отношение это имеет к нашему расследованию? По-твоему, ее отец где-то в лесу клад зарыл? Она за ним пришла, тут появился грибник, дюжий дядька диковатого вида, Кошкина перепугалась и присела под деревом. Дядя проверил ее кошелек и был таков.

– А ничего поинтересней тебе на ум не приходит? – съязвила Женька. – Ты же человек с богатой фантазией.

– О’кей, другой вариант. Кошкина трусит к магазину, тут появляется некто, запихивает ее в машину, сунув под нос хлороформ, привозит в лес и начинает допрос: куда она дела золото-бриллианты. Кошкина молчит. Тогда он переходит к угрозам.

– Зажигалка, – серьезно сказала Женька. – Это могла быть зажигалка?

– Вполне, – согласилась я и дальше продолжала уже без иронии: – Она испугалась, сердце не выдержало…

– А этот тип остался с носом. Надеюсь, что остался. Хотя она могла ему все рассказать.

– Что все? – вздохнула я.

– К примеру, где лежит некий документ, который она нашла в доме отца. В понедельник в квартире появляется молодой человек и документ забирает.

– И что теперь делать? – вздохнула я.

– Искать. Мы обязаны найти этого мерзавца, раз уж милиция искать его не собирается.

– Они ведь не знают того, что знаем мы.

– Аркаша в курсе, я ему все подробнейшим образом изложила. Только ему по фигу. Тетка умерла под кустом от сердечного приступа. Соответствующая бумажка есть, значит, полный порядок.

– Давай еще с кем-нибудь поговорим.

– Можно, конечно, да будет ли толк?

Мы одновременно вздохнули и поехали ко мне. По дороге нас и застал звонок Петечки. Женька буркнула:

– Слушаю, – и шепнула: – Петька установил, откуда Кошкиной звонили. Так, хорошо… Через полчаса подъедем. Давай шевелись, – велела она мне. – Едем к Петечке.

Я входила в кабинет Петра Сергеевича со смешанным чувством. С одной стороны, очень надеялась – звонки что-то нам объяснят, с другой – вовсе не была в этом уверена. Человек погиб, а нам, между тем, остается лишь гадать, кому мешала Кошкина.

– Анфиса, восхитительно выглядишь, – сказал Петечка, улыбаясь во весь рот. Женька выждала немного и, ничего не дождавшись, поинтересовалась: