Татьяна Полякова - «Коламбия пикчерз» представляет

– Обойдемся, – из чего я заключила, что о купании Женька думает меньше всего, ей опять пришла охота пофантазировать.

Так и вышло: только мы оказались на озере, как Женька решила ошеломить меня своими знаниями в области родной истории. На этот раз мы отправились на противоположный берег озера, пологий, весь в луговых цветах. Место было открытое, но Женька все равно то и дело оглядывалась, предпочитала говорить шепотом и на меня шикнула, чтобы голос не повышала.

– Ты обратила внимание на название деревни?

– Обратила, – вздохнула я.

– Вера сказала, что на вопрос они отвечали: «Велесовы мы». Соображаешь? То есть люди Велеса.

– Ценное замечание, – вздохнула я.

– Чего ты глаза закатываешь, я серьезно.

– Я тоже. Велес – это «скотий бог», насколько я помню, покровитель домашних животных.

– Не все так просто, – покачала головой Женька. – Кто был верховным божеством славян? – решила она меня проэкзаменовать.

– Перун, наверное.

– Наверное, – передразнила Женька. – В древнем Киеве идол Перуна стоял на горе, а идол Велеса на подоле в нижней части города.

– Получается, что Перун главнее, значит, я права.

– Ничего не получается. Велес считался богом всей Руси, а Перун богом княжеской дружины, и если Перуна соотносили с оружием, то Велеса с золотом. Соображаешь?

– Женечка, что тут соображать? Это же мифы, практически сказки.

– Слушай внимательно, Велес – это бог богатства, а Вера сказала, что эти из деревни способны отыскать клад, зарытый в земле. Теперь понимаешь?

– Не очень. Стоп, – нахмурилась я, посмотрев на подругу, которая с безумным видом нарезала вокруг меня круги, не забывая то и дело подозрительно оглядываться. – Ты хочешь сказать, что этот Слава имеет отношение к некоему кладу, который, по нашим предположениям, видел отец Кошкиной?

– Наконец-то, – буркнула Женька.

– Мы даже не знаем, был ли клад, а ты уже такого нагородить успела. Слушай, откуда у тебя такие познания об этом Велесе?

– Я люблю кроссворды разгадывать, вот и набираюсь ума-разума.

– Не знаю, что там в кроссвордах, но Велес – покровитель домашнего скота, это совершенно точно, после крещения Руси он стал святым Власием, очень популярный святой в деревнях, что неудивительно. Кстати, на Русском Севере следы культа Велеса очень долго сохранялись, – почесав нос, добавила я, с сомнением поглядывая на Женьку.

– Вот-вот, – поддакнула она. – Пока твой святой Власий возился со всякой живностью, Велес стал для христиан лютым зверем, злым духом, чертом, одним словом.

– Вполне логично, – согласилась я. – Он был покровителем скота и представлялся гражданам непременно с рогами и копытами, а когда святой Власий стал его конкурентом, ему с такими-то атрибутами была одна дорога – стать нечистью.

– А Бояна в «Слове о полку Игореве» называют «Велесовым внуком», – озарило Женьку. Я, признаться, такого не помнила, но Женьку за ее знания страшно зауважала, но на всякий случай спросила:

– А это ты к чему?

– Они как-то связывали его с обрядовыми песнями.

– Ну и что?

– Ты посмотри, как все переплетается: мифы, золото и черт. И все это есть у нас.

– Ничего у нас нет, – возмутилась я. – Кроме твоих фантазий, которые и мифами никак не назовешь. Клад – домыслы Кошкина или его чокнутого тестя, а чертом ты готова признать деревенского мужика, который за солью в магазин пришел.

Женька обиженно засопела, по тому, как она хмурится, стало ясно: она пытается найти аргументы, услышав которые я соглашусь с тем, что дети Велеса до сих пор бродят по нашим лесам, вгоняя в столбняк случайных встречных.

– Женя, – попросила я. – Не увлекайся. Давай мыслить здраво.

– Давай, – согласилась она и села рядом со мной. – Славу ты видела, так?

– Так.

– Местные его боятся?

– Это нормально. Люди любят выдумывать глупости, а потом свято в них верить.

– Отвечай по существу: да или нет?

– Допустим, да.

– Где-то он живет, верно?

– Конечно.

– Но попасть туда невозможно.

– Чушь. Просто он отлично ориентируется в лесу и умеет уйти от преследователей. Допустим, это своего рода талант, но никакой мистики в этом нет. Если бы у нас была хорошая собака, мы бы выследили твоего Славу в два счета.

– Не думаю, что идея с собакой пришла в голову только тебе, – съязвила Женька.

– Хорошо. Предположим, он знает, как собак сбить со следа, специальные травы употребляет и так далее, но я настаиваю: Слава просто человек, которому пришла охота жить уединенно. Я очень сомневаюсь, что это самое Велесово вообще существует, – воодушевляясь все больше и больше, говорила я. – В Рождествено теперь приходит только Слава, по крайней мере ни о ком другом Вера не говорила. Велесово не могут найти, потому что такой деревни нет. Живет в лесу какой-то бомж…

– А деньги у него откуда?

– Пенсию получает. Или охотится. А что? Сдает шкурки, получает деньги. Всему есть логическое объяснение, по-другому просто не бывает.

– Самый простой способ разрешить наш спор – найти деревню. Или берлогу Славы, если угодно.

– Ты что, спятила? По лесу за ним носиться! Да у нас и собаки-то нет. Опять же неизвестно, когда он снова здесь появится.

– Но если все-таки появится, обещай, что мы попытаемся.

– Мы зачем сюда приехали? – вздохнула я. – У нас же Кошкина…

– Ты прикинь, если мы Велесово найдем, это же будет сенсация! – Глаза Женьки опять засверкали, она возбужденно размахивала руками, а я напомнила себе, что имею дело с журналисткой. Их, как известно, хлебом не корми, а дай сенсацию. Сообразив, что речи Женька будет произносить долго, я, толкнув ее, сбросила в воду, а чтобы ей было не обидно, плюхнулась вслед за ней сама.

Мы весело барахтались в воде, брызги серебряными каплями оседали на наших лицах, а мы радостно хохотали. Вода в озере была прохладной, и через некоторое время мы выбрались на берег погреться.

В монастыре ударили в колокола, призывая на вечернюю службу.

– Думаю, нам не мешало бы посетить обитель, – заметила Женька.

Я и сама об этом подумывала. Если мыслями подруги целиком завладело таинственное Велесово, то меня по-прежнему очень интересовала Наташа. Возможно, удастся поговорить с матушкой и что-то узнать об этой девушке. В общем, мы отправились в монастырь. Как выяснилось позднее, Женьку туда влекло желание заручиться поддержкой господа в борьбе с нечистой силой, меня же переполняли думы мирские.

На службе, кроме монастырских и нас с Женькой, присутствовали Козлов, двое рабочих и женщина лет шестидесяти. По дороге к монастырю мы ее не видели, значит, она пришла раньше, не из Рождествена, а из какой-то другой деревни. Женька истово крестилась и кланялась, а я очень быстро начала томиться, но покинуть церковь до конца службы сочла неприличным. Матушка, конечно, обратила внимание на наше присутствие, но упорно на нас не смотрела. После службы она, однако же, сама подошла к нам.