Татьяна Полякова - «Коламбия пикчерз» представляет

– Ваша живопись действует… освежающе, – нашла подходящее слово Женька. – Сейчас все больше нас, бедных, такой мазней потчуют, а здесь все понятно и с настроением. Слава богу, не перевелись еще таланты на Руси.

– Золотые слова, – заявил еще один мужчина, появляясь в холле. Крупный, небритый, в шортах и майке, которая с трудом облегала его огромный живот. – Ну вот, Паша, а ты на скуку жаловался, смотри, какие красавицы, – сказал он и представился: – Симонов Егор Алексеевич.

– Анфиса, – сказала я, протягивая руку.

– Между прочим, она популярный писатель, – влез Павел. – Детективы пишет.

– Красивая девушка – дар небес, а когда она еще и талантлива… у меня профессия прозаическая, инженер-технолог.

– Это он прибедняется, Жора пишет прекрасные стихи, – сказал Валентин.

– Евгения Петровна, – все еще суетясь, представил Женьку Павел. – Журналист и просто красавица.

– Вот и славненько, прошу к столу, – предложил Валентин.

Мы вошли в кухню. На самодельном крепком столе с толстыми ножками стоял самовар – вопреки устоявшемуся мнению, что рыбаки и художники пьяницы, все трое предпочитали чай с баранками.

Меня, как пострадавшую, устроили в кресле и перетянули щиколотку бинтом, после чего все расселись на стульях.

– Значит, ты решил отдохнуть, – выпив чашку чая, полезла Женька к Павлу с расспросами.

– Да, а что такого? Я собирался пригласить тебя с собой, но не мог дозвониться, все гадал, куда ты исчезла, а ты, оказывается, здесь.

– То, что я здесь, неудивительно, а вот ты…

Стало ясно, что Женька намерена выяснять отношения, и если она сейчас все выложит Павлу, можно оставить надежду, что нам удастся узнать, кто был другом Натальи. Я умоляюще смотрела на подругу, недобро желая ей подавиться и немного помолчать, но мои взгляды она игнорировала, а господь не собирался потакать моим глупым желаниям. В общем, разборки продолжались.

– Что я? – удивился он.

– Помнится, я спрашивала, знакомы ли тебе эти места, и ты ответил – нет. А теперь выясняется, что ты…

– Женечка, я ничего не понимаю, – пролепетал Павел. И в самом деле, он выглядел весьма растерянным. – Я не помню, чтобы мы упоминали это место.

– Я тебя спрашивала, куда вы ездили с отцом и дедом? И ты мне ответил…

– Что я не помню, – с готовностью кивнул Павел. – Мне было тогда лет семь или восемь. И я, если честно, никогда не был силен в географии. Опять же, я не в состоянии понять, при чем здесь Прохоровка?

– Ты не знал, что в соседней деревне в бывшем лагере для военнопленных твой дед был охранником?

– Ты это серьезно? – нахмурился Павел. – В Рождествене? Надо же… а откуда ты знаешь?

– Мы видели его фамилию в музее.

– Признаться, для меня это новость.

– А то, что здесь погиб твой отец, ты тоже не знал?

– В Прохоровке?

– Нет, в Рождествене.

– Не знал, – серьезно ответил Павел, сурово нахмурившись. – Я ведь тебе рассказывал, мои родители развелись, и где произошло несчастье, мать мне никогда не говорила. Похоронили его на нашем кладбище, похороны я прекрасно помню, а вот где он погиб…

– Да-а, – протянула Женька, очень сомневаясь в его словах.

Лично я не знала, как следует к ним отнестись. С одной стороны, такая неосведомленность кажется довольно странной, а совпадения еще более странными, с другой – он действительно был тогда ребенком и очень многого мог не помнить, а совпадения… совпадения еще и не такие бывают. Короче, я понятия не имела, стоит ему верить или нет.

– Вы слышали, что в монастыре Наталья погибла? – воспользовавшись паузой, спросила я. Мужчины дружно нахмурились и кивнули. – Вы ведь хорошо ее знали? – предположила я.

– Конечно, – ответил Валентин. – Она из Прохоровки, красивая девушка, я просил ее мне позировать, и она не отказалась. Хотите взглянуть на ее портреты?

– Конечно.

Мы все вместе поднялись на второй этаж, его занимала студия, огромное помещение, залитое солнечным светом. Все стены были увешаны картинами. На трех из них мы узнали Наталью. На первом полотне Наталья сидела в кресле-качалке, на плечи накинута клетчатая шаль, на коленях котенок. Красивое нежное лицо с сияющими глазами, девушка точно ждала счастья и верила: оно совсем рядом. Второй портрет больше походил на иллюстрации к русскому фэнтези. Берег озера, в густой траве лежит обнаженная девушка с распущенными по плечам волосами, в зубах у нее белая лилия. Картина вызывала странное чувство: было в лице девушки что-то откровенно порочное, она походила на ведьму, ожидавшую случайного прохожего, которого собиралась погубить. Впрочем, может, именно таким и был замысел художника: порок в восхитительном обличье. На третьей картине обнаженная Наталья сидела спиной к зрителю, лицо вполоборота было печальным, а взгляд, устремленный вдаль, казался таким тоскливым, что мне сделалось не по себе.

– Это ее последний портрет? – кивнула я на картину, обращаясь к Валентину.

– Да, – чуть помедлив, ответил он. – Когда я приехал следующим летом, она уже жила в монастыре, о том, чтобы позировать, и речи быть не могло. А жаль, она прекрасная модель. Ее гибель меня потрясла, умереть в таком юном возрасте! Ужасное несчастье.

– Вы были любовниками? – нимало не смущаясь, спросила Женька. Валентин, однако, отнесся к вопросу спокойно, а вот его друзья быстро переглянулись.

– То, что модель непременно любовница художника, одно из распространенных заблуждений, – ответил Валентин. – Наталья милая девушка… была, но… этого мало, чтобы появились чувства.

– Кто же говорит о чувствах? Я спросила, вы были любовниками? – Теперь переглянулись все трое, а я затосковала: скорее всего нас выставят вон, забыв про мое увечье.

– Любовники от слова любовь, – пожал плечами Валентин. – Я думал, вы считаете так же. А что касается секса, знаете, я неисправимый романтик и уверен: секс без любви просто отвратителен.

– Значит, отцом ее ребенка был кто-то другой? – вновь спросила Женька.

– Я слышал, что она родила мальчика и оставила его в роддоме, – кивнул Валентин. – Но понятия не имею, кто его отец. Наталья со мной не откровенничала. Я не люблю разговаривать во время работы, и хотя она позировала мне по несколько часов в день, мы практически все это время молчали.

– А почему тебя так волнует этот вопрос? – спросил Женьку Павел. – Какая, собственно, разница, кто был ее любовником?

– Есть разница. Случайно это не ты?

Павел обиженно надулся:

– Что за бред?

– У следствия возникли сомнения в том, что ее смерть – несчастный случай, они ищут любовника Натальи. Так что, если у вас есть какие-то мысли на сей счет, лучше ими поделиться.

– Нет у нас никаких мыслей, – отрезал Павел. – Откуда нам знать, с кем она проводила время?