Евгений СУХОВ - МЕДВЕЖАТНИК ФАРТА НЕ УПУСТИТ

Главком Восточного фронта Вацетис .

Член реввоенсовета фронта Данишевский .

Нач. штаба фронта Майгур .

Старший следователь Казанской Губернской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем товарищ Херувимов отложил газету и перевел взгляд в окно. Рассвет уже полностью вошел в свои права, и день обещался быть солнечным и теплым. Таким же, как тогда, ровно девять лет назад, когда, схватив неведомым образом жесточайшую простуду, он, пристав Тверской части Первопрестольной, исправляющий должность второго полицмейстера Москвы, докладывал обер-полицмейстеру о встрече Савелия Родионова с подданным Северо-Американских Соединенных Штатов господином Берком Гендлером, заказавшим медвежатнику (как это стало известно позже) выкрасть из банка в Казани корону императрицы Екатерины Великой.

В тот день перед надворным советником Херувимовым во всем своем волнительном очаровании открывались радужные перспективы. «Исправляющий обязанности московского полицмейстера» приятно ласкало слух и звучало очень весомо. А что: сегодня «исправляющий обязанности», а завтра — полицмейстер со всеми вытекающими отсюда последствиями: казенная квартира, жалованье на целую треть выше прежнего и чин коллежского советника, что соответствует чину армейского полковника. Полковник! Эдак и до генерала рукой подать! Надлежало только проявить себя в громком деле. Показать, что лучшего полицмейстера в Москве еще не было и, скорее всего, более не будет. А для этого необходимо раскрутить это новое дельце, которое, вне всякого сомнения, затевал Родионов с этим американцем, и поймать знаменитого медвежатника за руку с поличным. Тогда чин полковника становился, несомненно, вполне достижимым, да что там полковника — генерала! К тому же и «Анна» на шею вполне светила.

А дальше… Какие перед ним открывались перспективы!

Тогда, девять лет назад, все казалось вполне реальным: и мундир обер-полицмейстера Москвы, и должность директора Департамента полиции, а затем — чем черт не шутит! — пост товарища министра внутренних дел, то есть лица, заменяющего министра во время его отсутствия или болезни.

Разрабатывать «дело Родионова» надворный советник Херувимов стал по двум версиям.

Первая была такая: бывший, как выяснилось, скупщик краденого и бывший минский мещанин Берк Аронович Гендлер (ныне американский гражданин, не бросивший своих прежних противузаконных занятий, а скорее, наоборот, изрядно преуспевший в них) приехал в Москву для того, чтобы специально встретиться с пребывающим под подозрением известным вором-медвежатником Савелием Родионовым. Дабы выкупить у него драгоценные ювелирные изделия, приобретенные означенным Родионовым неправедным путем.

— Мои агенты следуют за этим Гендлером по пятам, — завершая изложение своей версии, докладывал Херувимов обер-полицмейстеру. — Есть возможность арестовать их обоих в момент передачи драгоценностей и денег друг другу.

— И что это даст? — скептически оборвал его обер-полицмейстер. — Один покупает личные драгоценности, другой их ему продает. Ни один суд не признает их обоих в чем-либо виновными.

— Суд, может, и не признает, — согласился Херувимов, — но следствие по наличию большого количества драгоценностей и их происхождению вполне можно начать. Откуда, скажем, у господина Савелия Николаевича Родионова, нигде не служащего и высокооплачиваемых должностей никогда не занимающего, взялось бриллиантовое колье, как раз соответствующее описанию похищенного из Русско-Азиатского банка в 1903 году? Ах, он его купил? У кого, когда? На какие средства? Я думаю, его тогда можно будет прижать и доказать, что драгоценности краденые. Стало быть, в поле нашего интереса попадет и господин Гендлер как опять-таки скупщик краденого, — закончил Херувимов.

— Что же, резонно, — согласился тогда генерал.

— Еще, ваше превосходительство, есть вторая версия, — воодушевленный благосклонностью начальника, продолжал развивать свой план Херувимов. — Возможно, Гендлер приехал в Москву встретиться с Родионовым для поручения ему какого-то особо важного дела, которое выполнить может только он. И что примечательно, Родионов с женой третьего дня сели на пароход общества «Надежда» и в настоящее время держат путь в Казань. По крайней мере, как удалось выяснить моим людям, билеты они взяли именно до Казани. Надо полагать, интерес Гендлера, а теперь и Савелия Родионова находится там.

— Он что, будет в Казани брать банк? — вскинул лохматые брови генерал.

— Вероятнее всего, ваше превосходительство, — ответил Херувимов, — Гендлер, по-видимому, поручил Родионову выкрасть нечто крайне необходимое. И нарочно нашел Родионова для этого дела. Почему? Потому что сей субъект — лучший медвежатник России. Следовательно, это нечто, так нужное Гендлеру, хранится в сейфе.

— Вероятно, вы правы, — задумчиво произнес обер-полицмейстер. — А как, по-вашему, что нужно этому пройдохе Гендлеру?

— Пока не знаю, господин генерал, — честно ответил надворный советник.

Ах, если бы он был более прозорлив и смог бы догадаться, что Родионов получил заказ выкрасть корону императрицы Екатерины! Тогда, возможно, казанские сыщики были бы более расторопны и не дали бы вору-медвежатнику обвести себя вокруг пальца! Хотя он правильно наметил три казанских банка, которые могли бы заинтересовать Родионова: Волжско-Камский, Купеческий и Государственный…

Херувимов телеграфировал тогдашнему казанскому полицмейстеру Васильеву о своих соображениях и о том, что к ним прибывает король медвежатников, однако полицмейстер со своими сыскарями упустили знаменитого вора.

А потом случился первый конфуз, уже в Москве, когда Родионов с похищенной короной прибыл из Казани. Старший следователь помнил сей профессиональный прокол, будто он случился не девять лет назад, а третьего дня; и всегда, как только он вспоминал о нем, у него в крайнем неудовольствии, обиде и смущении и по сей день начинали пылать щеки и помидорно краснеть уши.

Тогда на перроне Казанского вокзала во всю мощь наяривал марши военный духовой оркестр: встречали великого князя, одного из многочисленных дядьев императора. Великий князь изволил прибывать в Первопрестольную из Нижнего Новгорода.

Первым взяли подручного и телохранителя Савелия Родионова по кличке Мамай. Однако в его вещах похищенной короны не оказалось. Савелия Родионова и его супругу намеревался арестовать сам Херувимов.

— С приездом вас, — любезно поздоровался он. — Позвольте ваш багажик?

Он кивнул бывшим с ним людям, и они в мгновение ока подхватили оба чемодана.

— И саквояжик ваш, будьте так любезны, — просто лучился доброжелательностью Херувимов.