Евгений СУХОВ - МЕДВЕЖАТНИК ФАРТА НЕ УПУСТИТ

Звали того бритого «ивана» серьезной кликухой — Мамай…

— А пошто ты в фельзеры окрасился? — в недоумении спросил Савелий, весьма довольный такой встречей. К тому же она как нельзя была кстати…

— А такой уж документ мне достался, не из чего было выбирать, — ухмыльнулся Заноза. — Да и ноги пора было делать, покуда не замели. Обложили нас тогда легавые.

Савелий Николаевич откинулся на спинку скамейки.

«Эх, повстречать бы сейчас Занозу. Этот пройдоха, да еще в личине Соломона Фельзера, непременно раздобыл бы сведения о пропавшей Лизавете. Из-под земли бы достал… — подумал Родионов. — Как тогда, девять лет назад, когда он добыл столь нужный план банка, в одном из сейфов которого хранилась корона Екатерины Великой…»

Тогда же, при той встрече, сообщил Заноза, что нет больше приемного отца Савелия Парамона Мироновича…

— …Обложили нас тогда легавые, продыху никакого не давали, — рассказывал, очень волнуясь, Заноза. — Не до дел, быть бы живу. Ну, и порешили Парамона Мироновича елдаши заезжие. — Заноза посмурнел, даже хлюпко шмыгнул носом. — А кто им таковое поручение дал, мы так и не сведали…

Родионов вздохнул, отогнал туман воспоминаний и стал думать, с чего начинать ему розыски Лизаветы. К тому же пришлось раздумывать и о том, как бы его самого не нашли легавые.

Не нашли. В сей день, чем больше он подходил к закату, тем более было не до него: со всех сторон слышались ружейные и револьверные выстрелы, а со стороны устья Казанки громыхала орудийная канонада.

А потом побежали, как мыши с тонущего корабля, каким для большевиков и сочувствующих им являлся теперь губернский город Казань, советские ответработники, военные, чекисты, мусора, — и до вора-медвежатника Савелия Николаевича Родионова никому не стало совершенно никакого дела.

Ближе к вечеру Савелий Николаевич зашел в Управление судебно-уголовной милиции — двери и окна распахнуты настежь, ни единого человека, и лишь клочки бумаги носит по полу легкий сквознячок.

Пошел на Гоголевскую к дому Набокова, где находилась Губернская чрезвычайка, — взору предстала та же картина, только у кирпичной стены, отделяющей Набоковский двор от Лядского садика, несколько скрюченных трупов да запекшаяся лужа крови.

Сунулся было в нумера «Франции» — на замке. Стекла побиты, стены в выщербинах от пуль…

А потом пошел дождь, к вечеру превратившийся в ливень. Куда податься? Переночевал в постоялом дворе на Московской улице неподалеку от Сенного базара, потом все утро бродил по городу, высматривая Лизавету — а вдруг?

Улицы были полны праздного народа, повсюду встречались улыбающиеся лица, незнакомые люди поздравляли друг друга и дарили букеты цветов чехословацким военным патрулям. Пахло довоенным «Мокко» и белыми булками, коих горожане не видели с первого дня Совдепии.

Савелий Николаевич зашел в ближайшую кондитерскую и с удовольствием съел кусок булки с маслом, запив ее вполне приличным кофеем. И тут на глаза ему попалась оставленная кем-то на соседнем стуле газета «Новое Казанское слово» № 1 с крупным заголовком на первой полосе:

В О З З В А Н И Е

Всюду уже начинает подниматься русский народ против затуманивших его совесть большевиков с их комиссарами и красноармейцами.

Увидел народ, наконец, что Советская власть не по праву господствует на земле русской, что она за деньги продает нашу общую кормилицу матушку-Русь в руки немцев, заставляет русских людей лить братскую кровь, убивать своих же русских людей, разбойничает, расстреливает невинных, насильничает и грабит родную нашу страну.

И в гневе праведного возмущения народ стал повсеместно восставать против неправедной Советской власти: то комиссара убьет, то красноармейцев прогонит, то отказывается хлеб везти и работать на них, и никакие карательные отряды и репрессии против истинно-русских людей не помогли большевикам.

Прослышал русский народ, что в единении его сила, и стал объединяться, и нашлись истинно народные вожди — члены Учредительного Собрания, которые стали во главе, и весь народ стал объединяться вокруг них, слушать их советов и приказов, идти к ним, ибо все они думают лишь о том, как бы спасти от рабства и бедствий и освободить свою родину от врагов.

А для этого прежде всего нужно создать сильную Народную Армию. И вот истинно-русская временная власть членов Учредительного Собрания всей России стала набирать новую армию. Да, так они мудро порешили: армия будет хорошая и храбрая, если будем брать в нее лишь того, кто добровольно придет на наш призыв, а не за большие деньги, как красноармейцы. Кто пойдет — тот уже наверняка истинно-русский человек, искренне любящий свою многострадальную матушку Родину.

И такое войско из таких вот молодцов уж сумеет защитить свою кормилицу Россию от всех ее врагов. А кто не пойдет в эту Армию, тому потом будет так стыдно и тяжело, что хоть вон беги из своей земли, которую он из трусости и низости не захотел защищать.

Внутри нашей Земли враги наши собирают силы изменников и немцев и хотят перебить все истинно-русское и в нас, и на Земле нашей. Потому, братцы, нам нужно как можно скорее пойти на клич Учредительного Собрания и всем, кто только может, записаться в ряды Народной Армии добровольно.

То-то и честь ея солдатам, что всякий может сказать: «Чай, я русский человек — вот и пришел добровольно защищать свою Землю от врагов, обязательной мобилизации вовсе даже и не надо, — все же себя защищать будем от чужого ига, ярма и разбойничества».

Вот что много уже приходилось слышать от истинно-русских людей.

Поэтому и вы, граждане Казанской губернии, и другие, все идите скорее в добровольческие полки Народной Армии, все идите, кто уже умеет стрелять, и кто не умеет, — всех научим, быстро обучим, и за дело!

Вот в Казани весь город: и рабочие, и крестьяне, и студенты, и мещане, и офицеры, и партии, и учреждения и прочие предприятия, — все стали на защиту страны, и вас, братья, зовут из деревень, сел и весей: идите скорее, а то враг соберется с силами и опять отнимет Казань у истинно-русских людей. Идите, и вместе двинемся спасать Москву и всю нашу угнетаемую врагами Родину. А кто уже никак не в силах пойти в Народную Армию, так тот помогай, чем только можешь. Вези хлеб, крупу, картошку, огурцы на пропитание солдат Народной Армии. Вези лошадей, — вот в Казани в первую же ночь ея свободы без всякого приказа привезли до 1000 лошадей, а бабы упрашивали своих мужчин брать винтовки и идти драться за спасение Родины. Идите все и помогайте, кто чем может: и стар, и млад, и мужик, и баба. Идите, ваша Родина-мать зовет вас для своего спасения, не то немцы всех нас заберут в кабалу, и беда тогда нам великая, и горе земле Русской.