Галина Романова - Стервами не рождаются!

«Она не виновата! — проговорил вслух Валентин Иванович, порадовав своим заявлением основоположника теории о презумпции невиновности. — Только как мне это доказать?!»

Ответ на вопрос очевиден — нужно найти истинного убийцу. Но на это уйдет время, а начальство назавтра потребует от него рапорт. Молодые сыскари начнут носом рыть землю, лишь бы выслужиться. Ее тут же найдут и сразу арестуют. А там не сахар…

Он вполголоса чертыхнулся и постарался отогнать от себя мысль, услужливо подсовываемую ему подсознанием.

— Я не могу этого сделать! — возмущенно заявил он непонятно кому и тут же сам себе возразил: — А почему нет?

Решение, поначалу едва возникшее и имеющее неопределенный абрис, мгновенно обрело четкость, и Скоропупов повеселел.

Конечно же! Он сделает это в интересах дела. Никто ничего не узнает. Пусть мальчики попотеют, авось и найдут то, что нужно. Его же, Скоропупова, сейчас дело — уберечь человека от следственной ошибки и постараться ему помочь.

Валентин Иванович откинулся на подушки, прикрыл глаза и, чувствуя себя благородным человеком, уснул…

— Можно мне попить воды? — Алевтина приподнялась на кровати и настороженно посмотрела на Лидочку.

Та плеснула ей в высокий стакан теплой кипяченой воды из графина и подала, едва не расплескав.

— Можно узнать, что ты здесь делаешь? — как бы невзначай поинтересовалась она, делая глотки. — Как-то не ожидала тебя здесь увидеть…

— А ты думала, что около тебя Денис будет сидеть? — насмешливо спросила та, седлая стул у окна. — Простыни тебе менять, судно подавать… Очень ему надо! Не обольщайся относительно его великодушия. Если он тебя и не бросил там, в поле, то исключительно из чувства самосохранения.

— То есть?.. — Алька поставила стакан на подоконник, благо до него она дотягивалась, и устало опустилась на свое ложе.

— Машина в поле чья торчала? Зачем ты вообще на ней поехала, идиотка?! Молчишь? То-то же! Денис, он же не дурак, знал, что если тебя там раненую найдут в поле рядом с тачкой, то по номерам дядьку его элементарно вычислят, а затем рано или поздно и на него выйдут.

— Понятно… — Старательно скрывая чувство разочарования, полоснувшее грудь, она осторожно спросила: — А вы давно знакомы?

— Очень, очень, очень давно, — Лидочка наклонилась над ней и почти не разжимая губ, попросила: — Ты поспи, а… Твои бестолковые вопросы третий день кряду мне порядком надоели. Лежала же без сознания два дня, и еще бы тебе лежать столько же!

Она забрала почти нетронутый завтрак все с того же подоконника, стакан с водой и вышла за дверь. Покидав тарелки в умывальник в кухне первого этажа, Лидочка достала из сумочки сигареты и, усевшись за стол, закурила. Обстановка накалена и явно выходила из-под контроля. За все время болезни этой фифы, как она ее про себя называла, эти двое орлов почти не выходят из ее комнаты. Попеременно дежуря у ее постели, они почти перестали замечать ее, Лидочку. Она из кожи лезла вон, чтобы ее усердие было отмечено, но все напрасно. Сказав те несколько похвальных слов, предмет ее воздыхания словно исчерпал годовой лимит хороших манер, отпущенный ему всевышним. Сейчас он смотрел мимо нее отсутствующим взглядом, и если появлялся в его глазах какой-нибудь интерес, то это было связано, как правило, с тем, есть ли у больной температура.

— Сука… — еле слышно прошипела Лидочка, упрямо игнорируя пепельницу и стряхивая пепел прямо себе под ноги. — Все карты перепутала!.. Гадина!..

Той ночью она уже мечтала о семейном уютном гнездышке где-нибудь на побережье.

У него были деньги. А у нее там была земля, оставленная в наследство двоюродной бабкой. Так что выстроить небольшой домик и зажить там долго и счастливо им ничего бы не помешало. Но явилась эта курва, и все пошло наперекосяк. Все разговоры этих двух мужчин вертелись теперь только вокруг нее. Ее здоровье, ее неприятности, ее дальнейшая жизнь. Больше тем не существовало! Лидочка за эти полторы недели перекрыла все рекорды по смене туалетов и искусству нанесения макияжа, но никто этого не заметил, никто не прореагировал.

Вдавив окурок в пепельницу и жалея себя до слез, Лидочка снова пошла наверх. Она открыла дверь и заранее приготовилась сказать какую-нибудь гадость, но, не поверив своим глазам, застыла столбом у порога.

Алевтина плакала!..

Плечи ее вздрагивали, полотенце, которым она прикрывала лицо, было насквозь мокро от слез. По всему выходило, что предавалась она этому занятию уже приличное время.

«Вот уж у кого нет причины для слез! — едва ли не с возмущением подумала Лидочка, в глубине души все же испытывая сладостное удовлетворение от того, что не ей одной сейчас плохо. — Расквасилась… Вокруг нее два таких орла крутятся, а она слезы льет! Ей бы радоваться!..»

Но думая о том, что истерика Алевтины совершенно беспочвенна, Лидочка заблуждалась. Причины, конечно же, имелись. В другое время Алька прореагировала бы на них иначе, но сейчас…

Очнувшись через день после ранения и увидев рядом с собой Дениса, осунувшегося, с покрасневшими от бессонной ночи глазами и двухдневной щетиной на скулах, она блаженно улыбнулась и тотчас уснула спокойным сном идущего на поправку человека. Но следующий день преподнес ей сюрприз абсолютно другого рода. Прямо напротив Дениса, по другую сторону кровати, сидел Иван Алексеевич и такими же точно обеспокоенными глазами смотрел прямо на нее.

— З-здравствуйте, — еле слышно прошептала она, от неожиданности начав заикаться. — А-а-а ч-что вы здесь делаете?

— Хороший вопрос, но не уместный, — мягко укорил он ее. — Сижу, как видишь. Наблюдаю за твоим выздоровлением. Ты молодец, девочка моя! Сильная, крепкая! Хорошей женой Дениске моему будешь…

Алька покраснела и, не найдя нужных слов для ответа, устало прикрыла глаза. Все последующие дни она именно тем и спасалась. Стоило Ивану Алексеевичу зайти в комнату, она тут же притворялась спящей, и сколько он ни пытался вывести ее на разговор, ему ничего не удавалось.

Алевтине стало по-настоящему страшно. Все ее версии, выстроенные до того момента, когда она потеряла сознание, теперь скомканы, изорваны в мелкие клочки и пущены по ветру словно ненужный мусор. Все перепуталось и перемешалось для нее в одночасье.

Ведь она что думала.

Денис, такой же отщепенец, как и она, три года назад умело подставленный кем-то очень сообразительным и к тому же не ко времени оказавшийся в опале у своего босса, то бишь у старшего из братьев, вернувшись из тюрьмы, хочет вершить суд с тем, чтобы вернуть себе доброе имя. Ну а если к тому же и часть пропавших денег ему удалось бы возвратить, то Алька ничего бы против не имела. Он так убедительно рассказывал ей о том, что Иван Алексеевич оказался не меньшим мерзавцем, чем Сергей, бросив его на произвол судьбы и на поругание судьям, что она, Алька, поверила ему. А как искусно была разыграна сцена их встречи по возвращении из тюрьмы! Ну как тут не поверить, что Иван Алексеевич ему теперь враг номер один? Глаза Дениса сверкали тогда таким негодованием, кулаки так судорожно сжимались, что она всерьез опасалась за здоровье старшенького.