Галина Романова - Рыцарь чужой мечты

Соседка-то Сашина снова выглянула из-за своей двери, когда Ирина позвонила в его квартиру. И хмыкнула что-то старая ведьма ей в спину. Ирина не стала даже оборачиваться.

– Что случилось?

Саша растерянно отступил под ее неожиданным гневным натиском. Он только-только вернулся, пять минут как вышел из душа, толком не успев обтереться, и тут Ирина прибежала. А он снова, как нарочно, честное слово, в старых спортивных штанах, а сверху голый. И с мокрых волос течет на грудь и спину, полотенце было несвежим, пришлось его при гостье зашвырнуть обратно в ванную.

– Что случилось, Ирина? – Он пригласил ее жестом пройти в комнату, благо там теперь царила идеальная чистота. – Прошу вас.

Она вошла в комнату, приятно удивилась порядку. И, старательно обегая взглядом его плечи в крупных каплях воды, пробормотала:

– Случилось много чего, Саша. Много чего! А вас все нет и нет. Ну где вы пропадали?!

– Я… Я устраивался на работу. На новую работу к своему другу. Обещали хорошо платить. При старой зарплате, сами понимаете, мне из долговой ямы не выбраться. А что случилось?

После того как она ушла от него тем утром, он больше ее не видел. И старался не видеть, если честно. Ни к чему хорошему не приведут их отношения. Да и отношений-то никаких не было. Они позавтракали вместе, поговорили, до чего-то пытались додуматься сообща. Ничего не вышло. Она встала, поблагодарила его со скупой улыбкой и, не взяв розу, предназначавшуюся ей, ушла.

– А что ты хочешь, старик! – изумился Женька, ему-то он рассказал о своей гостье, вынужден был рассказать, потому как тот снова пристал к нему с темой примирения с Лизкой, сил просто не стало от его настойчивости. – Она замужем! И мужа своего наверняка любит.

– А чего тогда ко мне пришла?

Он не хотел сдаваться, не хотел слышать и знать никаких доводов, способных логично объяснить, почему Ирина явилась к нему той ночью.

– А к тебе пришла, чтобы домой не идти, – хмыкал снисходительно его друг.

– Ну!

– Что ну-то!

– Это обо всем и говорит.

– Это ни о чем не говорит, дружище. – Женька глянул на него, как на ребенка несмышленого. – Или, вернее, говорит о том, что не пошла она туда лишь потому, чтобы не поймать его на месте преступления. Знаешь, как говорят: око не видит, а… Вспомнил пословицу мудрую? То-то же. Она не позволила себе застать его с бабой, не позволила ему нести чушь в свое оправдание, стало быть, продолжит делать вид, что ничего не случилось. А если продолжит делать вид, значит, продолжит жить с ним. О разводе разве она говорила?

– Нет, – нехотя признался Александр, рассеянно перебирая в руках всевозможные анкеты и справки, которые ему надлежало заполнить при поступлении на новую работу. – Нет, не говорила. Нам не до этого было.

– А до чего?! – изумился Женька. – У вас что – того… Все случилось, что ли?

– Ничего не случилось. Я бы не посмел, – смутился он.

– Так ты-ы! – Друг тяжело вздохнул. – Интеллигент ты чертов! Иногда в Лизкиных словах есть все же доля правды. Не могу ее не понять. А вот тебя не понимаю! К нему посреди ночи врывается баба, он укладывает ее спать и ни гугу!

– А что, по-твоему, я должен был делать? Соблазнять ее?

– Мог хотя бы попытаться ее утешить, идиот! – И Женька принялся ржать. – Она, может быть, за утешением к тебе и явилась, а ты…

Сегодня снова была ночь. Глубокая ночь, давно перевалило за двенадцать. И снова Ирина пришла к нему. Со странными упреками, что давно не видела его и что…

А может, Женька не так уж и не прав. Друг все же знавал больше женщин, чем он сам. Может, Ирина и в самом деле нуждается в утешении, и он имеет полное право поцеловать ее хотя бы. Может, ей не нравится его нерешительность. Возьмет и расценит это как трусость, а не как благородство.

– У меня погибла подруга, – обронила Ирина, поискала глазами тот самый стул, на котором сидела в прошлый раз, не нашла и уселась прямо на диван, благо он был прикрыт новеньким клетчатым пледом. – Погибла при странных обстоятельствах. Более того, стало ясно, что ее муж умер не своей смертью, хотя изначально было установлено, что он умер от сердечного приступа. Понимаете, куда я клоню?

– Нет.

Что-то он понимал! Что он понимать был способен, когда она была снова здесь, снова ночью, и на ней, кроме коротких шорт и тонкой майки, ничего больше не было?! Он слышать ее был не способен, в ушах Женькины слова гудели о том, что женщин понять очень сложно, но нужно хотя бы попытаться.

Он сел рядом с ней на диван. Сел очень близко, почти касаясь старой тканью своих спортивных штанов ее голого бедра.

– Ну как же вы не понимаете, Саша! – возмутилась Ирина, поворачивая к нему лицо. – Гену отравили! Заключение было выдано такое же, как и в случае с вашим отцом! Вроде он умер от сердечного приступа, а на самом деле… Что вы делаете, Саша?!

Что он делал? Ничего особенного, он просто провел тыльной стороной ладони по ее щеке, скользнул по ее шее, потом прошел пальцами по ключице и остановился на ее плече.

– Что?! Что вы делаете?!

– Ничего. – Он качнул головой, повторив левой рукой путь, проделанный правой. – Я просто очень люблю тебя, Ира. Очень люблю. Очень скучал все это время, хотя и старался избегать тебя.

– Почему?

Кажется, она даже дышать перестала – настолько удивительными оказались чужие непривычные прикосновения. Он не позволил себе ничего лишнего, не в чем было его упрекать пока, кажется. Он просто погладил ее по щеке, по шее, взял за плечи, а дыхание у нее остановилось, и все показалось правильным, непредосудительным.

– Почему вы… ты избегал меня, Саша?

Эти чертовы капли на его плечах все никак не высыхали. Странно подрагивали на его гладкой коже, вспыхивали, поймав тусклый свет, слабо бьющий из-под потолка. И еще волосы на его шее… Они были мокрыми, почти темными, и самым невероятным образом закручивались тугими колечками. Она же никогда не замечала, чтобы они вились. Что-то с ней явно не то происходит! Она ведь не должна, не может так смотреть на него.

– Мне очень трудно видеть тебя чужой, Ирина, – выдохнул он с великим трудом.

– Чужой? Как чужой?

Боже, ну что она несет?! О чем-то спрашивает, о чем-то глупом, кажется. Все же очевидно, а она чему-то удивляется. Что с ней вообще такое? Пора… Пора было его остановить уже. Его руки стали смелее, он пододвинулся ближе, и они уже поцеловались несколько раз. И совершенно неожиданно оказалось, что она вдруг сидит уже на его коленках и тоже обнимает его. И смахивает кончиками пальцев капли воды с его кожи.

– Мы не должны, Саша.

Опять несет полную чушь! Кому не должны? Почему не должны? Она совсем не знает, что нужно сейчас сказать, чтобы остановиться! А останавливаться не хотелось, беда просто! Несла что-то, как тем вечером у помойных ящиков, когда он впервые заговорил с ней, а она ляпнула с таким примитивным апломбом, что она замужем. Он же знал об этом, зачем она сказала? Просто чтобы не молчать или чтобы скрыть собственную растерянность? Она замужем…