Галина Романова - Рыцарь чужой мечты

– Вы знакомы с этой гражданкой?

Сева показал хозяину фотографию Натальи, ничуть не сомневаясь в том, что тот говорит ему правду. Если был в лагере, то его алиби может подтвердить десятка три человек. А если еще и судил там, то все время был на виду. Проверять даже не стоило, хотя и придется.

– Наташка? Конечно, знаком. У нас с ней одно время роман был.

На лице Вячеслава снова появилось напряжение, когда он возвращал фотографию Севе. Чего-то он все-таки побаивался, только чего?

– Как давно?

– Да до последнего дня, можно даже сказать, – ответил тот нехотя. – Недели полторы-две назад у меня ночевала.

– А где вы встречались обычно? Как происходили ваши встречи?

– Спонтанно, знаете, – он пожал шикарными плечами. – Она звонила обычно. Приходила. Редко когда в баре пересекались. Нет, познакомились-то мы с ней именно в «Надежде», это потом уже созванивались. Она почти всегда звонила.

Станет он себя ронять звонками всяким теткам, читалось на его лице. Цену себе знает, спрос имеется. Кому нужно, позвонят сами.

– Когда последний раз она вам звонила?

– Ну говорю же – недели полторы-две назад. Числа не помню, ни к чему мне было заморачиваться. – Вячеслав подошел к груде железа, выкатил оттуда какой-то диск и начал поигрывать с ним ногой. – А почему вдруг такой интерес к нашим встречам?

– А вы что не знаете, что она умерла?

Вячеслав заметно вздрогнул. Оставил в покое металлический диск и ответил со вздохом:

– Да знаю. Чудная все-таки баба. Взять во цвете лет и удавиться! Понятно, конечно, все на нее свалилось.

– Она рассказывала вам о своих бедах? – удивился Сева.

Он почему-то думал, что такие красавцы слушать не умеют. Они, по его мнению, все больше самолюбованием занимаются. Да хвастовством еще. Но чтобы слушать!

– Часами рассказывала. Все планы мести своему муженьку вынашивала. То хотела его без штанов оставить. Разорить, одним словом. Потом и вовсе свихнулась. Захотела всем, и ему тоже, доказать, что это его любовница их сына того… Убила, короче. Даже собиралась труп эксгумировать. Я ей не советовал, если честно. Говорю, тебе мужиков, что ли, мало, чего ты до него докопалась? У него всего одна женщина, а ты нас меняешь как перчатки. Из мести, говорит… Странная она была, если честно. А вы чего про тот день и ночь спросили?

– По словам очевидцев, в тот день вы были у нее. И ушли за полночь, – соврал Сева.

– Я??? – Вячеслав попятился, споткнулся о тот диск, с которым прежде игрался, и едва не упал, тут же начав возмущаться: – С чего это вы взяли, что это был я?! Да с ней только ленивый не был! Она же всех подряд собирала! При чем тут я???

– Если не вы, то кто же? – глумливо пропел Сева, начав раздражаться из-за того, что снова ничего не может узнать. Тут же посерьезнел и строго спросил: – Вы утверждали, что она с вами делилась всем, чем только можно. И тут же утверждаете, что не знаете. Она же вам все рассказывала! И к тому же… Я не поверю, чтобы вы стали разменивать себя на падшую женщину, коей пытаетесь выставить Наталью. Я вам не верю, Вячеслав. Вы врете. Вопрос – почему? Вы чего-то боитесь? Или кого-то?

– А может, и боюсь, что с того? – огрызнулся тот.

– С таким-то телом, Слава! – поддел его Сева. – С такими-то натренированными мышцами и кого-то бояться. Что-то тут не то. Чего-то вы мне не договариваете. А? Что скажете?

С силами и ответом Вячеслав собирался очень долго. Томился, корчился, хмурился, потом все же сказал:

– Не я один его боюсь, понимаете?

– Нет. – Сева настырно тряхнул головой. – Поясните.

– Наташка его тоже боялась. Любила и боялась.

– Опа! Как это любила?!

– До дрожи в коленках, как-как!

– А с вами – это что? Это не любовь?

– Со мной? Скажете тоже! – фыркнул Вячеслав, поглядев на Севу, как на ископаемое. – Со мной был только секс. Она в этом мастерстве преуспела, поверьте. Со мной секс и душевная отдушина, если хотите. Придет, разноется. Жаловаться начнет. И на этого своего тоже жаловалась.

– Поконкретнее, пожалуйста. Что конкретно она говорила?

– Ну… Всякое говорила. Что гад, говорила. Что опасный человек и что она его боится. И давно бы, говорит, завязала с ним, да тянет к нему как магнитом. Как наркотик эта любовь для нее была.

– И вам не обидно было слушать подобные излияния от женщины, с которой вы спите?

Нет, Сева действительно ничего не мог понять в подобных отношениях. Что-то то ли с его, то ли с их извилинами не так.

– Легко было делить ее с ним?

– А я и не делил. Я просто брал то, что мне предлагали, не заморачиваясь особо на морали, и все, – совершенно искренне изумился Вячеслав. – Я же на ней жениться не собирался.

– А тот, другой, собирался?

– Может, и собирался, он мне об этом не говорил, – развеселился непонятно с чего хозяин холостяцкой квартиры.

– Вы с ним были знакомы?

– Нет, – ответил твердо Слава и очень спокойно выдержал его взгляд. Он вообще как-то успокоился и не боялся теперь, во всяком случае, Севе так показалось.

– Нет? – Снова перед ним возникла невидимая преграда, до каких же это пор будет продолжаться, кружит и кружит по одному месту. – И даже не видели его никогда?

И вот тут наконец Вячеслав сумел его порадовать:

– Почему не видел? Видел, конечно. Издалека. Как зовут, где живет – не знаю. Наташка не говорила, я не расспрашивал. Но видеть их вместе видел. Потом спросил: он? Она подтвердила. Видный мужик, вроде меня. – И он посмотрел на прокурорского работника с явным превосходством.

– Хорошо. – Сева поднялся. – Значит, узнать его сумеете?

– Узнаю, а чего нет? А у вас что же, и его фотография имеется? – Он дернул подбородком в сторону фотографии Натальи, которую Сева все еще держал в руке.

– Фотографии нет, но, если потребуется, придется составить фоторобот.

– А это может потребоваться? – Вячеслав снова забеспокоился. – С чего это вдруг?

– А так. На всякий случай…

Она плескалась в ванной час, наверное. Намыливалась, смывала с себя мохнатую пену и снова намыливалась. И все-то ей казалось, что кожа хранит еще запах тюремных стен и тюремной баланды. Вещи, в которых ее увезли, она даже стирать не стала. Бросила в пакет и поставила возле входной двери на выброс. Пока купалась, Стас все отнес на помойку. Вскипятил чайник. Нарезал колбасы, сыра, хлеба. Усадил за стол и, ни о чем не спрашивая, уселся напротив. Смотрел на нее глазами побитой собаки, без конца нервно дергая кадыком.

– Как ты тут без меня? – нарушила молчание Ирина, стягивая с волос полотенце на плечи. – Не голодал?

– Я не ел почти ничего, малыш, – пожаловался муж. – Какой аппетит, когда ты в такой беде!

– Как работа?

Меньше всего ее сейчас интересовала его работа, но спрашивать о чем-то надо было, чтобы не начал спрашивать он. Одно дело – сверлить друг друга глазами в тюремных застенках под бдительным оком надзирателя. Другое дело – поднимать скользкую тему дома.