Наталья Солнцева - Зеленый омут

– Ты сохранила мое кольцо?

Она улыбнулась и счастливо вздохнула.

– Я хранила его так долго, что потеряла счет годам…

Золотой дождь, который давно прекратился и тающим бледным мерцанием потухал среди зарослей облетевшего орешника, вдруг стал ярким и мощным потоком, устремленным в черное бездонное небо, в далекую туманность на краю галактики. Двое, обнявшись, шагнули внутрь этого нестерпимо горящего золотого сияния и исчезли.

Сергей напряженно всматривался туда, где только что произошло нечто странное, необъяснимое и жгуче волнующее…но ничего, кроме неподвижного высохшего старушечьего тела, не видел. Непроглядная темнота стояла плотным кольцом вокруг исходящего от земли желтоватого света.

– Так все-таки мне это не показалось! – торжествующе подумал Сергей, и вдруг понял, что «таинственное сияние» – всего лишь свет его фонарика, который он выронил, падая. Он даже не успел как следует разочароваться, потому что потерял сознание…

– Видел я все это на самом деле или мне показалось? – спрашивал он себя, проснувшись и усевшись на постели. – Было ли это наяву? Может быть, мне сейчас все это приснилось?

Незаметно мысли его перескочили на человека, который расспрашивал его о Корнилине. Кто он, и зачем приехал? Если его интересовали картины, то здесь, в селе, Сергей ему все равно ничем помочь не смог бы. Нет, тут что-то не так.

– Во всяком случае, несмотря на изрядное количество выпитого, ему ничего не удалось у меня узнать! – решил Горский, и, очень собой довольный, улегся и уснул, на этот раз гораздо спокойнее.

Утром следующего дня, несмотря на сырую и хмурую погоду, поднялись рано. Баба Надя растопила печку, хлопотала на кухне, откуда по всему дому разносились запахи пирожков и тушеного мяса со специями. Есть особенно никому не хотелось, – слишком много выпили вчера, да и настроение у всех было вялое. Алена принесла вскипевший самовар. Пили крепко заваренный чай, холодный рассол. Разговор не клеился.

Алена не знала, что успел рассказать незнакомому мужчине ее супруг, и нервничала. Приезжий в другое время вызвал бы у нее чисто женский интерес, но сейчас ее не волновало ни его красивое лицо, ни высокая стройная фигура, ни небрежные светские манеры, которые она считала наиглавнейшим достоинством в мужчине.

– А вдруг он из милиции? – размышляла она всю ночь, не выспалась и чувствовала себя отвратительно. На Сергея ей было особенно противно смотреть – помятое лицо, мешки под глазами, небрит.

Сиур незаметно рассматривал молодых. Не похоже, чтобы они страстно любили друг друга. Горский на жену вообще не глядит, что называется, в упор не видит. Ему на все наплевать. Что же его так гнетет? Здоровье свое он страхом и водкой основательно подорвал: руки дрожат, на лбу испарина.

Сергею и в самом деле было не по себе.

– Жарко! Здесь ужасно жарко. – Он расстегнул рубашку, но легче не стало.

– Выйдем во двор! – предложил Сиур. Вид медальона на груди Горского взволновал его. Пожалуй, нужно предупредить молодоженов, что их подстерегает опасность.

Сергей не стал возражать. Ему было нехорошо: мутило, голова раскалывалась. Мужчины сели на скамейку под деревом, с голых веток которого изредка падали капли воды.

– Куришь? – Сиур протянул Горскому сигареты.

– Давай!

Они молча курили. Палая листва намокла, пахла сыростью. Холодный мглистый воздух освежал, приятно овевая разгоряченные лица.

– Откуда у тебя эта вещица? – небрежно спросил Сиур, кивнув на медальон.

Сергей насторожился. Хотел резко ответить, но передумал. Флорентийский амулет привлекал внимание, – ничего удивительного, что приезжий интересуется.

– Купил.

– Где?

– Там больше нету, – усмехнулся Горский.

– Я ведь не просто из любопытства спрашиваю, – настаивал Сиур. – Предупредить хочу.

– О чем?

– Вещь эта опасная.

– В каком смысле? Краденая, думаешь? Или в розыске? Так этого быть не может. Я ее из-за границы привез! Ясно?

– Вполне. Ты не горячись, – примирительно ответил Сиур. – Я тебя не пугаю, а ставлю в известность, что медальон может принести неприятности. Берегись, и жену свою береги. Мало ли, что…

– А ты кто такой? – спохватился Горский. – Откуда ты знаешь про медальон? Почему я тебе верить должен? – Он вдруг вспомнил, что и Корнилин говорил ему о медальоне примерно то же самое. Сговорились они, что ли?

– Это твое дело. – Сиур затушил недокуренную сигарету. – Можешь не верить. Опасность ведь не мне угрожает, а тебе и твоим близким. Я сейчас уезжаю, и так задержался дольше, чем рассчитывал, а ты думай. – Он достал из кармана визитку с телефонами «Зодиака», протянул Горскому. – Позвони, если вдруг понадоблюсь.

Сергей, стараясь, чтобы рука не дрожала, взял телефоны. Черт! Тут такая каша заварилась, что никакая помощь может лишней не оказаться! От того, что он возьмет у приезжего визитку, большой беды не будет.

– Так ты из Москвы?

– Да. Но это не важно. Если что-то вспомнишь или надумаешь, звони. Чем смогу, помогу.

Сиур попрощался, поблагодарил бабу Надю за гостеприимство и отправился к соседу, с которым еще вчера договорился, что тот отвезет его на своей машине в город. По дороге он мысленно подводил итоги своей поездки. Они были неутешительны.

Как погиб Корнилин, так и не удалось узнать. Куда и почему уехала его жена Нина, спешно собравшись, не успев продать дом, не оставив никому своего адреса? На этот вопрос ответа тоже не было. Сиур успел в Харькове разыскать маклера, занимающегося продажей дома, но и он адреса вдовы не знал. Сообщения о ходе дел он должен был посылать в Киев, до востребования, туда же, в случае продажи дома, переслать деньги. Такие предосторожности без веских на то причин никто предпринимать не будет. Значит, у Нины Корнилиной причины были. Какие?

Горский явно что-то скрывает. Что? Неизвестно. Он владеет медальоном, на котором выбит Знак. Случайно ли Сергей оказался в окружении Корнилина? Скорее всего, нет. Связь существует, просто она пока не проявлена.

Сиур поймал себя на мысли, что молодожены показались ему странными. Похороны, на которые он неожиданно попал, тоже вызывали недоумение. Все было насквозь фальшивым, словно дурной водевиль в третьеразрядном театре. Чертовщина, как сказал бы Влад.

О, Флоренция! Дитя восторга и грусти о безвозвратно ушедшем!

Луиджи любил этот дивный город, его прохладные рощи, прозрачные воды фонтанов, его дворцы и площади, его роскошные, благоухающие сады, мощеные камнем улицы, его разноязыкие храмы и мраморных богов, его жителей – красавиц, философов, рыцарей, художников, купцов и банкиров, ревнивых мужей и страстных любовников, отважных воинов и юных поэтов, монахов и странников, богатых сеньоров и беззаботных бродяг. Все они были пациентами Луиджи, ибо болезнь не знает различий.