Михаил Шторм - Последняя тайна Египта

— Конечно, Сергей, — сказал Быков. — Не горячись так. У всех бывают временные трудности.

Ничего не ответив на это, Петров отвернулся. Понять его было можно. Человек так самозабвенно и упорно шел к своей цели и вот, когда она уже казалась близкой, столкнулся с цепью препятствий, не позволяющих завершить начатое.

— Сергей, — позвал Быков. — Я хорошо плаваю. Отсутствие Жюля и Нормы никак не скажется на поисках.

— Спасибо, — кивнул Петров, не оборачиваясь.

— Связь не возобновилась?

— Вчера ночью появился Интернет. Ненадолго. Я успел выяснить, что близ Суэцкого канала началась заваруха с участием флота и авиации. Боюсь, в ближайшее время связь не наладится.

— Я спросил, потому что переживаю за Норму, — пояснил Быков. — Со вчерашнего дня никаких вестей.

— Я так и понял, — сказал Петров. — Хватит разговоров, Дима. Давай займемся делом.

В грубой форме это прозвучало бы так: «Заткнись и работай». Петров воспользовался более или менее вежливой формой, поэтому Быков не вспылил и не заартачился.

Весь день он провел в море и на берегу, изучая дно. Ему помогал Рушич, надувший для этого двухместную лодку. Снабженная небольшим мотором, она позволила мужчинам охватить пятикилометровый участок побережья. Все, что вынес из разведки Быков, так это уверенность в бесплодности дальнейших попыток. Заключение, сделанное Дастином и Нормой, было справедливым.

— Физиономия у тебя мрачная, — сказал Рушич, когда они плыли обратно.

Вечерело. Освещенный солнцем берег казался золотым на фоне небесной и морской лазури.

— Радоваться нечему, — пробормотал Быков. — Тут очень мощное оборудование нужно. Чтобы все дно прозондировать. Очертания дна могли полностью измениться за тысячи лет. Если вход в канал был рукотворным, то природа стерла его с лица земли, вот и все.

— Не под водой искать нужно, — обронил Рушич. — Я это с самого начала понял, а сегодня лишний раз убедился.

— Не под… Что ты сказал, Влад?

— Не под водой, — повторил военспец с невыразительной интонацией.

— Черт, а ведь ты прав! — Быков, сидевший на округлом носу лодки, ударил себя по колену. — Я все ломал голову, как это древним египтянам удалось прокопать галерею не просто под землей, а еще и под водой. Даже для современных строителей сложная задачка. Я пытался расспросить Сержа про то, как он представляет себе систему шлюзов для пуска и перекрытия воды. Внятного ответа не получил.

Рушич хмыкнул:

— И не мог получить. Наш шеф не техник, а историк. Его представления об инженерных сооружениях, скорее всего, весьма поверхностные.

Быков молчал, теребя свою отросшую бороду.

— Кажется, я понял, — произнес он задумчиво.

— Поделишься? — спросил Рушич. — Неплохо бы премию получить.

— Сначала с Сержем поговорю.

— Не доверяешь мне?

— Не в этом дело, — сказал Быков. — Субординация. Ты, как человек военный, должен это понимать.

— Я, как человек военный, понимаю другое.

— Что?

Настал черед Влада Рушича тянуть интригующую паузу. Сначала он причалил к берегу и с помощью Быкова вытащил лодку на берег.

— Я думаю, она нам больше не понадобится, — сказал он, бросив на товарища испытующий взгляд. — Похоже, подводных поисков просто не будет.

— Возможно, — ответил Быков уклончиво. — Так что ты понимаешь, будучи человеком военным?

— Что-то с нашей экспедицией не так, — пояснил Рушич. — Не зря Петров о мерах безопасности позаботился, но их мало. Слишком мало. Ты хоть представляешь, какие богатства могут храниться там? — Он топнул ногой. — Думаешь, никто не хочет заполучить их, кроме нашего шефа?

— За нами ведется наблюдение?

Быков невольно бросил настороженный взгляд по сторонам.

— Наблюдения я не заметил, — ответил Рушич. — Пока. Но разведка необязательно бывает внешней.

— Что это значит?

— Это значит, что удобнее засылать лазутчиков, чем следить издали.

— И кого ты считаешь лазутчиком?

— Пока это только подозрения. Но я выясню, я непременно выясню.

— Кого ты подозреваешь? — спросил Быков напрямик.

Вместо того чтобы ответить так же прямо, Рушич задал встречный вопрос:

— Кто-нибудь говорил с Жюлем и Нормой? Пытался выяснить, как ее угораздило взять ядовитую раковину?

— Нет, — сказал Быков, пожимая плечами. — Старки их сразу увез.

— Вот! — Рушич вскинул указательный палец. — Он был с ними, и он их увез. Когда он вернется, я задам ему пару вопросов.

— Ты его в чем-то подозреваешь?

— Он мне не нравится.

— Разве это основание, чтобы не доверять человеку? — спросил Быков.

— Основание, — настаивал на своем Рушич. — Я отвечаю за безопасность, и я решаю, что опасно, а что нет. Пол Старки — странный тип. Он не тот, за кого себя выдает. Я заметил это, когда давал ему лопату, помнишь? Его взгляд и поведение не соответствовали друг другу. Эх, угораздило шефа оставить его документы в Каире! Надо бы проверить, что за личность этот Пол Старки.

— По-моему, ты себя накручиваешь, Влад.

— Нет, Дима. Сначала его жена куда-то запропастилась, теперь это отравление… Жаль, что у нас нет Интернета. Я бы посмотрел, что можно нарыть на супругов Старки.

— Ты говорил Петрову о своих подозрениях? — осведомился Быков.

— Рано, — ответил Рушич. — Нужны доказательства. Вот выведу Пола на чистую воду, тогда…

Тот, кого они привыкли называть Полом Старки, ко времени их возвращения уже вернулся в лагерь. Он приехал из Каира не один. С ним была его знакомая женщина-геолог, которую, по его словам, он встретил в городе. Петров как раз проводил с ней собеседование за обеденным столом.

Это была невысокая, крепкая женщина возраста Сабрины, но без малейшего налета женского очарования. Веснушчатая, с мощными челюстями и водянистыми глазами, она держалась и смотрелась так, как будто понятия не имела о делении людей на два противоположных пола, питающих особый интерес друг к другу. Рыжие волосы ее были перехвачены в хвост, пышный, как у лисы.

— Кто она такая? — спросил Рушич у Стигвуда. — Где ты ее нашел?

— Я уже все объяснил шефу, — последовал ответ.

— А теперь мне расскажи, — потребовал специалист по безопасности.

Стигвуд посмотрел на товарищей, как будто ища у них поддержки. Стефан Вондрачек сделал то, что у него получалось лучше всего, — лучезарно улыбнулся. Быков удержался от того, чтобы привычно пожать плечами, поскольку боролся с этой привычкой. За него это проделала Сабрина.

— Я жду, — поторопил Рушич Стигвуда.

— Ну и зря, — отрезал тот и отвернулся.

Он не знал, почему поступил так, и рассердился на себя за несдержанность. Это было крайне непрофессионально. Тем более теперь, когда главной задачей было не то, как отстоять свое достоинство, а то, как внедрить напарницу в коллектив. До сих пор все шло без сучка без задоринки. Своим поведением Стигвуд создавал ненужный конфликт. Злить Рушича не стоило. Наоборот, нужно было подыгрывать ему, втираясь в доверие.