Наталия Антонова - Осень цвета кофе [litres]

Зато Мирослава сумела превратиться в одно сплошное ухо. И дама, которую звали Марианной Никифоровной Волчаниновой, буквально обрушила на неё шквал информации о двух своих сорванцах.

Вопроса о том, почему молодую девушку интересуют её внуки, у Марианны Никифоровны даже в мыслях не возникло, она проглотила наживку сразу, как только детектив произнесла:

– Даже не верится, что такая молодая женщина может быть бабушкой.

– А вот и может, – кокетливо посмотрев на неё, проговорила Волчанинова и раскраснелась от удовольствия.

Через некоторое время Мирослава знала всё или почти всё о внуках Марианны Никифоровны.

Наконец Волчанинова поинтересовалась:

– А что у вас болит? – Она оглядела Мирославу внимательным взглядом и сказала: – Ведь вы ещё совсем молоденькая.

– Да, собственно, у меня ничего и не болит, – смущённо рассмеялась Мирослава. – Просто я узнала, что здесь отдыхает одна моя знакомая, и решила составить ей компанию.

– И кто же это? – спросила Волчанинова, ненадолго позабыв о своих внуках.

– Анна Леонидовна Костюкова.

– О! Я её знаю! Она только что уехала! Вы разминулись с ней всего на три дня!

– Какая жалость! – воскликнула Мирослава.

– Ничего страшного, – поспешила утешить её Марианна Никифоровна, – у вас не возникнет проблем в поиске приятельниц.

– Я надеюсь, – улыбнулась Мирослава и попросила: – Расскажите мне, как Анечке здесь отдыхалось?

– По-моему, неплохо, – сказала женщина, – только уж очень она дёрганая была.

– Дёрганая? – сделала вид, что удивилась, Мирослава.

– Может, я не совсем правильно выразилась, – задумалась женщина, – наверное, точнее сказать, что она была в постоянном напряжении.

– Не может такого быть! – притворно возмутилась Мирослава.

– Уж поверьте мне, Мирославочка, что я знаю, о чём говорю, я ведь всю жизнь отпахала детским психологом. Сколько я повидала зажатых подростков, живущих в постоянном ожидании чего-то плохого.

– Вы думаете, что Анна ждала какого-то неприятного известия из дома?

– Из дома ли, с работы или ещё откуда, но ждала, – заверила её Волчанинова и тут же сразу пересела на своего любимого конька, и на Мирославу полились новые ушаты восторгов по поводу ума и обаяния внуков Марианны Никифоровны.

Мирослава теперь слушала её щебетанье вполуха, но не прерывала женщину, чтобы не насторожить её.

Так что вечером они расстались лучшими приятельницами. И в завершение Мирославу ждала радостная новость – Волчанинова в семь утра уезжала из санатория.

«Какое счастье!» – подумала Волгина, чуть ли не подпрыгивая на одной ножке от ликования, вслух же сказала, нацепив на лицо чуть ли не скорбное выражение:

– Какая жалость!

– Ничего, милая, – ласково похлопала её по руке Марианна Никифоровна, – мы с вами сможем потом время от времени созваниваться. Запишите номер моего телефона.

Мирослава сделала вид, что выполняет просьбу любвеобильной бабушки, сама же думала только о том, чтобы Волчаниновой не пришло в голову спросить номер её телефона, а то ведь придётся её потом блокировать.

Но Марианна Никифоровна только расцеловала её в обе щёки и поспешила в свой номер.

– Надо уложиться и немного поспать, – заявила она на прощание.

– Да, конечно! – с пониманием отозвалась Мирослава.

Она уже знала, что молодую женщину, которая жила в одной комнате с Костюковой, звали Виталиной Сергеевной Грачёвой.

Несмотря на то что спальное место Костюковой ещё не было занято, попросить заселить её туда Волгина не рискнула.

Это могло бы вызвать подозрение у персонала – действительно, с чего бы девушке отказываться от отдельной комнаты и проситься в более дешёвую, предназначенную для двоих.

Зато на следующее утро она первым делом попросила посадить её за столик, за которым сидела Виталина Сергеевна Грачёва.

Это её желание было вполне объяснимо – столик стоял у окна, из которого как на ладони был виден розарий, и даже запах роз долетал в зал сквозь полуоткрытое окно.

Для придания весомости своей просьбе Мирослава положила на столик администратора купюру. И даже не заметила, как та исчезла.

«Кио отдыхает», – подумала Мирослава.

Просьба её была выполнена, и она завтракала вдвоём с Виталиной Сергеевной. Женщина явно обрадовалась появлению сотрапезницы.

– Я уже думала, что до конца срока буду сидеть одна, – улыбнулась она и объяснила: – Сначала уехала Аня Костюкова, с которой мы жили вместе, а два дня назад и Лена уехала.

– А я ведь в этот санаторий только из-за Анечки и приехала, – призналась Мирослава.

– Правда? Вы знакомы с ней? – снова обрадовалась Виталина Сергеевна.

– А как же, – подтвердила Волгина, – узнала от общих знакомых, что она здесь отдыхает, взяла путёвку, приехала, а её и след простыл!

– Да, Анечка уже уехала, – кивнула Грачёва.

– Я, как узнала, что Ани здесь нет, хотела уже рукой махнуть на потраченные деньги и уехать, – доверительно сообщила новой знакомой Мирослава.

– Да что вы, – всплеснула руками Виталина Сергеевна, – и не вздумайте! Вот сейчас позавтракаем и пойдём с вами гулять в сосновый бор.

– Там вроде бы мрачновато, – поёжилась Мирослава.

– Ничего подобного! Сегодня день солнечный! Погуляем, белок семечками покормим, сфотографируемся.

– Хорошо, я согласна! – улыбнулась Мирослава, сделав вид, что заразилась энтузиазмом собеседницы.

В бору и правда было хорошо. Тихо, прохладно, воздух, настоянный на хвое, живительными струями втекал в лёгкие и заполнял их. Казалось, он не только лечил весь организм, но и облагораживал сознание.

– Смотри! Белки! – закричала Виталина радостно, перейдя на «ты».

– Где? – спросила Мирослава и подняла голову. Тут она увидела спускающуюся по стволу белку, а чуть позднее краем глаза заметила и другую. – Виталина! Там ещё одна!

– Здесь их много, – сказала Виталина. – Правда, хорошенькие?

– Правда.

Виталина насыпала на ладонь Мирославы семечек.

– Ты давай пока эту корми, а я вон ту застенчивую красавицу попробую подманить.

Вторая белка, наверное, была моложе первой и пугливее, но в конце концов и она осмелилась приблизиться к Виталине и начала есть семечки с её руки.

Когда им надоело любоваться белками, женщины просто рассыпали семечки по нескольким висевшим в бору повсюду кормушкам и по тропинке удалились в глубь бора.

– Мне гардеробщица рассказывала, что здесь лешие водятся, – доверительно сообщила Мирославе Виталина.

– Леший или лешие? – решила уточнить в силу детективной привычки Мирослава.

– Лешие! – ответила женщина, округлив при этом глаза.

– Откуда же это гардеробщице известно? Она что, встречалась с целой компанией леших? – улыбнулась детектив.