Алексей Петров - Черный Гиппократ

— Я видел ее. Тоже бывал в том баре.

— Ну-ну, и что? — нетерпеливо подгонял сзади Пустовит.

Башкиров оглянулся на него:

— Как что!.. Стою возле стойки, пивцо потягиваю. А тут она!.. Оттанцевала свое и к стойке подошла…

— В чем мать родила? — не поверил Пустовит.

— Почему? Нет… Она сходила к себе, переоделась и вышла выпить что-нибудь. Я ее даже сначала не узнал.

— Почему?

— Ну, когда она на подиуме была, я все на ее попку пялился… А тут лицо какое-то возникло возле меня…

— Ты, наверное, набрался, шеф?

— Ни фига! — Башкиров выбросил окурок за окно. — Смотрю, смазливая мордашка. И бренди: один стопарик, другой… Опрокидывает их, как мужик. Думаю: интересная красотка!..

Водитель повернул налево, газанул:

— Долгий разговор, шеф! Ты скажи: она дала?

Башкиров нервно побарабанил себя по колену:

— Дала… адресок… Сказала: на счет остального подумает.

— А ты?

— Что я? — взглянул на шофера Башкиров.

— Не жалко такую красавицу сдавать?

— Что-то я тебя не пойму!.. У тебя деньги лишние? Или другую кандидатуру подскажешь?

Шофер промолчал, медленно поехал по переулку.

— Теперь опять налево, — показал Башкиров. — Эта Марина очень удобная кандидатура. Во-первых, живет одна…

— Откуда ты знаешь? — спросил Пустовит. — Ты у нее уже был?

— Нет, такие штучки не живут с папами и мамами. И мужей у них, как правило, нет. Поверь моему опыту, Коля. Простипома есть простипома… — он продолжал загибать пальцы. — Во-вторых, не сразу хватятся. Образ жизни она такой ведет: день здесь, ночь — там, неделю — неизвестно где, может в московском кабаке по найму, а может, на даче у мэра… В-третьих, вокруг таких, как она, сплошной криминал, — если и потянется веревочка, то, глядишь, не в нашу сторону, найдутся другие крайние… А в-четвертых, меня знает — войдем в квартиру без проблем.

У Пустовита поднялось настроение:

— Сама виновата! Кабы дала — осталась бы цела.

Башкиров сказал водителю:

— Возле того дома останови. Судя по всему, средний подъезд…

— А что сказать?

— Скажешь, доктор вышел за сигаретами… Или придумаешь что-нибудь.

Водитель кивнул.

Башкиров бросил Пустовиту:

— Снимаем халаты…

Они вдвоем вышли из машины и направились к подъезду. «Рафик» выехал со двора.

Дом был старый пятиэтажный, но с лифтом — деревянным и лакированным. Межу лестницами — широкий пролет.

Башкиров нажал на кнопку вызова лифта. Где-то наверху заскрипело, кабина пошла вниз.

Ожидая, пока сойдет лифт, Башкиров и Пустовит смотрели вверх, в лестничный пролет. Этажи отделялись друг от дуга сетками. Эти сетки были старые, ржавые, перекошенные, замусоренные; во многих местах зияли обширные дыры. Наверное, не было у этого дома радетельного хозяина… Как, пожалуй, не было радетельного хозяина и у этой улицы, у города, у страны…

Кабина пришла, что-то в ней звякнуло. За застекленной дверцей горел тусклый свет.

Башкиров, спохватившись, открыл дверь лифтовой кабины:

— Всегда забываю, что их надо открывать. Привык к автоматическим дверям.

Башкиров был спокоен.

Пустовит спросил:

— А что если она не одна?

— Сообразим по ходу действия.

Они поднялись на пятый этаж.

Здесь, на площадке возле лифта, было темновато. Свет с улицы едва проникал через пыльные, сто лет не мытые окна. В полумраке чернели двери квартир — дверей было шесть или восемь. Вокруг пролета — обшарпанные, изрезанные перочинными ножами деревянные перила. Там внизу — в пролете — сетки, пришедшие почти в полную непригодность, и всюду мусор, мусор… Полубездомные кошки на ступеньках. Под дверями зловонные от кошачьей мочи половики…

— Пс-т… — пытался спугнуть кошек Пустовит.

Но те никак не отреагировали.

Башкиров позвонил в дверь.

Им открыла сама Марина… И только после этого запахнула халатик. Башкиров и Пустовит успели разглядеть, что под халатиком у Марины ничего не было. Вероятно, до их прихода девушка расхаживала по квартире голышом. Впрочем, для звезд санкт-петербургского стриптиза это «голышом», пожалуй, — нормальное состояние. Скорее нужно удивляться, что Марина Сенькова вообще запахнула халатик.

— Привет! — улыбнулся Башкиров.

Марина подслеповато щурилась на него. У звезды стриптиза были нелады со зрением; судя по характерному прищуриванию — близорукость.

— А, это ты!.. — она зевнула. — Вот не думала, что ты заедешь так далеко. — Марина, наверное, недавно проснулась, потому как была весьма не прибрана; она сощурилась на Пустовита. — А это что за мен?

Марина стояла на пороге. Не приглашала войти.

Башкиров представил Пустовита:

— Твой новый почитатель… От тебя без ума.

— Молодец. Ну, и что? Она перевела взгляд опять на Башкирова.

— Ты нас не пригласишь?

— Сразу двоих? — она с трудом подавила зевок. — Я и тебе-то адрес дала чисто риторически. И напрасно ты им воспользовался…

— Вы дерзите, мадам! — натянуто улыбнулся Башкиров. — Может быть, местечко уже кем-то занято?

Марина оглянулась в прихожую:

— Что я? Дура? Клиентов домой водить…

Она, хоть была и не прибрана, но все же была красива. Ее распущенные по плечам, взлохмаченные волосы были красиво распущены; заспанное лицо этой ночной бабочки представлялось красиво заспанным и даже ее грубое обхождение с непрошеными гостями выглядело красиво-грубым. Да, бывают такие люди, которые просто обречены быть красивыми. На подиумах Петербурга можно встретить немало таких. Одной из них, может быть, даже среди первых в списке, была Марина Сенькова. Супермодель. Настолько «супер», что даже от этого устала. И сама, конечно, охотница — ночная, — которая охотой уже пресытилась.

Башкиров все заглядывал в квартиру через ее плечо:

— Ну ладно! Если к себе не приглашаешь, поехали с нами — покатаемся…

— Приглашение — на миллион, — иронизировала Марина и запахивала поплотнее халатик, поскольку из подъезда дуло. — Ты — прямо Савва Морозов… — но неожиданно она поинтересовалась: — А куда кататься-то?

— Куда хочешь! Целый «рафик» к твоим услугам. Можно сказать — кабинет на колесах. Хочешь — сиди, хочешь — лежи. Услуги какие-нибудь — пожалуйста…

— «Рафик»? — Марина как будто была разочарована.

— Ну да! — напирал Башкиров. — Я же тебе говорил, что работаю врачом на «скорой помощи».

Она рассмеялась:

— Значит, вы меня на «скорой помощи» собираетесь катать по Питеру? — она явно пудрила им мозги и никуда не собиралась. — Я в последнее время меньше чем на «мерседесе» не катаюсь…

Неизвестно, сколько продолжался бы еще этот разговор, если б не Пустовит. Он попросту не выдержал, сорвался. Он вдруг зарычал, приняв на лице совершенно зверское выражение. Сгреб супермодель Марину Сенькову в охапку — да так неожиданно и быстро, что Марина и пискнуть не успела, — и, недолго думая, швырнул ее в лестничный пролет.