Алексей Петров - Черный Гиппократ

Маргарита улыбнулась ему одними глазами. Она уже с кем-то говорила по телефону.

Из кафе «Ванемуйне» открывался роскошный вид на древний город Вышгород. Впрочем куда бы ни открывался здесь вид из кафе «Ванемуйне», — всюду Таллинн был прекрасен. Ибо верно о нем говорят — сказочный город.

Молодой человек атлетического сложения, розоволицый блондин сидел один за столиком. Причем сидел он так, чтобы ему с одной стороны был виден вход в кафе, а с другой открывался указанный выше вид. Как видно, молодой человек — а был это, конечно, Эуген Йыги, — предпочитал сочетать приятное с полезным. Он кого-то ждал и не упускал возможности полюбоваться красотами старинной архитектуры. Но об Йыги можно сказать еще больше: приятное он предпочитал сочетать не только с полезным, но и с вкусным. Не далее как пять минут назад официант принес ему его любимый рыбный суп в горшочке. В такую погоду — мерзопакостную, мерзослякотную, унылую — ничего не может быть вкуснее рыбного супа в горшочке, приготовленного в кафе «Ванемуйне», что с роскошным видом на Вышгород…

Йыги кушал что называется «с чувством, с толком, с расстановкой» — не торопясь, не обжигаясь. Ему было тепло и уютно. Ему было — уверенно. Йыги был дома. Новенькие стальные двери его большого дома были накрепко заперты. Где-то там, за этими дверьми, устало ворочался ослабевший колосс — Россия; вши-парламентарии не давали колоссу покоя — покусывали, покусывали; ворочался колосс; то стонал, то роптал… чесался — не было ему покоя. И был он уже не страшен, потому что был он где-то там, за крепкими стальными дверьми. А тут был маленький уютный по-европейски образцово устроенный эстонский дом. По маленьким уютным улицам теперь ходили только свои, не мусорили, не били стекол, не сквернословили по-великорусски… а сквернословили только по-эстонски — и то крайне редко. Скорее чаще по-фински. Паром, связывающий свободную Эстонию со свободной Финляндией, несмотря на известную трагедию, никогда не ходил пустым…

Мелодично звякнул колокольчик на двери, и в кафе вошел пожилой мужчина. Оставив в гардеробе пальто и шляпу, мужчина направился прямиком к столику Йыги. Этот мужчина и Йыги, видно, не первый раз встречались здесь. Оба чувствовали себя уверенно, по-хозяйски — в маленьком кафе «Ванемуйне»…

Они кивнули друг другу, и мужчина сел за столик напротив Йыги. Тут же возле столика материализовался официант и полюбопытствовал, что будет заказывать «уважаемый господин». Йыги посоветовал рыбный суп в горшочке. Но уважаемый господин оказался очень занятым и неголодным и согласился только на чашечку кофе. Йыги и официант не настаивали.

Все трое, разумеется, говорили по-эстонски.

Официант исчез и через секунду материализовался вновь. Вместе с ним материализовалась крохотная чашечка кофе.

Уважаемый господин пригубил чашечку и облизнул губы:

— Сколько привез? — это разговор зашел о делах.

— Под завязку… — Йыги подвинул ногой под столом в сторону собеседника контейнер. — Там все, как обычно. Тот же консервант…

— Хорошо, — уважаемый господин удовлетворенно кивнул. — Оплата тоже — как обычно.

Он достал из нагрудного кармана сверток и положил его перед Йыги. Молодой человек, однако, не спешил убрать сверток со стола. Он был уверен, что этот сверток не сдует сквозняком.

Уважаемый господин поинтересовался:

— Как там таможня? Лишних вопросов не имеют?

Йыги улыбнулся, ему так нравился рыбный суп:

— Таможня — это только вывеска. Причем для дураков. Таможня разучилась разговаривать. Она только смотрит. И меня уже хорошо знает. Таможня радуется, когда в очередной раз видит меня.

— Ты молодец — подобрал к ним ключик, — похвалил пожилой господин.

— К сожалению, я не оригинален, — Йыги уже скреб ложкой по дну горшочка. — Мой ключик известен с древности… Ручку позолотить… Сначала был талер, потом его стали называть далер, и вот он уже — доллар.

— Любопытно знать, как процесс проходит? Технически…

Йыги вскинул на собеседника удивленные глаза:

— Я же не спрашиваю, как происходит ваш процесс, технически… — тут Йыги показалось, что он неоправданно груб к этому пожилому господину, поэтому в качестве компенсации решил все-таки приоткрыть завесу тайны. — Ну как это происходит!.. Проще простого! Он — то есть таможенник, — открывает контейнер и видит сотенную бумажку. А кроме сотенной бумажки, он ничего уже не видит. — Йыги промокнул губы салфеткой, бросил взгляд на башни вдалеке, на купола храма. — Я же говорю, что у них от пяти органов чувств только зрение осталось. Остальные атрофировались за ненадобностью. А к глазам два придатка — загребущие руки…

— Ты о наших или о русских?

— Без разницы… Национальность никак не влияет на стремление к стяжательству — и наоборот. Все они на таможне подбираются микроцефалы: микроцефалы-эстонцы и микроцефалы-русские…

Йыги сунул сверток в карман брюк.

Пожилой господин припомнил:

— Кстати! Насчет национальности… У заказчика есть пожелание… Я не буду вдаваться в подробности, поскольку сам в них не силен, но, оказывается, есть какая-то разница — на биологическом уровне… Предпочтительно, чтобы товар поступал… как бы это выразиться поточнее!.. славянского происхождения.

— Вот как! — удивился Йыги.

— Я тоже был удивлен, — кивнул пожилой господин. — Оказывается, существует некий потенциал народа. Взять, например, евреев — это очень старый народ с почти исчерпанным потенциалом. Они уже сделали свою историю, как ее сделали когда-то египтяне, греки, финикийцы, а еще раньше — полулегендарные атланты… Так мне объяснили.

— А славяне?

— Славяне — сравнительно молодой народ. Имеются в виду восточные славяне. Потенциал их очень высок. И хотим мы того или не хотим — они еще скажут свое слово в истории. Все остальные просто будут вынуждены оглядываться на них…

Йыги недоумевал:

— А какое отношение это имеет к…

— Говорят, что есть исследования… У них высок биологический потенциал. Меня не посвящали в детали… но уверяли, что ткани и органы славянского происхождения отличаются от других более высокой выживаемостью и приспособляемостью… За ними будущее, — пожилой господин развел руками. — Так распорядилась природа…

— А эстонские ткани и органы?.. — в душе Йыги взыграл патриотизм.

— Об этом не было разговора, — пожилой господин опять пригубил чашечку и облизнул губы. — Значит, договорились: не евреи, не татары, не тем более лица кавказской национальности, а именно славяне…

Йыги кивнул:

— Пожелание заказчика — закон. Но удивительно вообще-то!..

Уважаемый господин взял из-под стола контейнер и, не прощаясь, покинул кафе.