Патриция Мойес - Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?

И тут впервые подала голос Вайолет.

— Долли упала в обморок, когда услышала про наследство, — напомнила она.

Генри посмотрел на Эдварда Дюваля и слегка приподнял брови:

— Она сделала вид, что лишилась чувств. Доктор Дюваль, вы же тогда осматривали ее. Как вы полагаете, это был настоящий обморок?

Эдвард Дюваль, судя по всему, колебался.

— Она находилась в шоковом состоянии, — наконец решился он. — Но это и понятно, если учитывать все обстоятельства… бедняжка Долли! Но мне не хотелось бы ничего сочинять…

— Значит, вы с самого начала знали, что она блефует?

— Заметьте, это не я сказал, — вздохнул Дюваль. — Это ваши слова, господин старший инспектор. Я же только…

— Но ее болезнь вовсе не блеф, — резко возразила Вайолет.

— Нет-нет, здесь сомнений быть не может. Это было отравление паратионом. Долли, как известно, страдала дерматитом, и этот порошок для ее кожи был пагубным. Между прочим, это был тот самый препарат, который вы привезли из Голландии, миссис Ван дер Ховен.

— Нет, не может быть! — ахнула Вайолет и прижала ладонь к губам.

— Да, именно вы привезли из дома это снадобье для растений, — подчеркнул еще раз Генри. — Правда, по просьбе Долли. И она придумала, как ей избежать допроса, и сама спровоцировала болезнь.

— Но она чуть не погубила себя, — задумчиво произнес Дюваль.

— Совершенно верно, — согласился Генри. — Может быть, она и не рассчитывала выжить после всего случившегося. Она убила леди Бэллок, потому что была потрясена услышанным от доктора Гриффитса. Эмоции захлестнули ее, и, честно говоря, я не думаю, что она сделала это исключительно ради того, чтобы получить наследство. А уже потом она одумалась и… кто знает, не исключено, что Долли искренне собиралась покончить жизнь самоубийством, но ее удалось спасти. Ей повезло. К тому же врачи в больнице Хиндчерста действовали быстро и достаточно профессионально. Но вот я вернулся сюда, и все неприятности для этой несчастной теперь только начинаются. — Он поднялся. — Надеюсь, теперь я все прояснил для вас, доктор Дюваль. Так что мне необходимо немедленно увидеть ее и забрать отсюда для проведения допроса.

Дюваль тоже встал с кресла.

— Нет, как врач, я не могу этого допустить, — решительно возразил он.

— А я, как полицейский, буду настаивать на своем.

— Ну что ж, — вздохнул Дюваль, — в таком случае, господин старший инспектор, я должен кое-что сообщить вам. Я был с вами не до конца искренен.

— И?..

— Да. Теперь, конечно, мне стало понятно, зачем эта бедная женщина так поступила. А я-то вообразил себе, что все произошло по чистой случайности.

— О чем вы говорите?

— Не далее как сегодня утром Долли пыталась покончить с собой.

— Но она не умерла?!

— Нет. — Дюваль немного помолчал. — Может быть, ввиду того, что вы только что нам рассказали, было бы лучше, если бы она действительно довела задуманное до конца. Но я сделал все возможное, чтобы она выжила.

— И как же она пыталась распрощаться с жизнью?

— Самым обычным способом. Передозировкой снотворного. Я зашел к ней вскоре после того, как ее привезли сюда и устроили в комнате наверху. Она уже находилась в коме, а рядом с кроватью валялся пустой пузырек от таблеток. Естественно, я предпринял все, что на моем месте сделал бы любой другой врач. Когда приехала доктор Мэссингем, Долли все еще спала, и я не стал ничего говорить об этом случае. — Он снова немного помолчал, прежде чем продолжить рассказ. — Наверное, она и сейчас спит. Но вы, конечно, можете пройти наверх и сами в этом убедиться. Она еще не в том состоянии, чтобы отвечать на ваши вопросы.

— И все же мне хотелось бы посмотреть на нее, — не отступал Генри.

Дюваль проводил его из гостиной наверх. Эмми и Вайолет последовали за мужчинами. На верхней ступеньке лестницы Дюваль неожиданно остановился и обратился к Вайолет:

— Но мы забыли, что сегодня суббота!

— И что? — непонимающе произнесла Вайолет.

— Все это не очень приятно, — уклончиво начал Эдвард, — и тебе совсем не обязательно идти в комнату к больной. Жизнь, в конце концов, продолжается. А ты, как мне помнится, собиралась отправиться в деревню, чтобы закупить продуктов на выходные. Завтра, не забывай, все магазины будут закрыты. Мне кажется, сейчас самое время поехать в деревню. Возьми мою машину.

— Хорошо, Эдвард, — безропотно согласилась Вайолет.

— Кстати, не забудь навестить доктора Мэссингем в гостинице и попрощаться с ней. Если, конечно, она уже оттуда не съехала.

— Хорошо, Эдвард, — так же послушно повторила Вайолет. Как бледное угрюмое привидение, она беззвучно спустилась по лестнице и вышла из дома. Остальные трое прошествовали в Черную комнату. На пороге доктор Дюваль снова замешкался, словно никак не мог справиться с дверной ручкой. Но наконец все вошли в новую спальню Долли.

Здесь все было так, как раньше описывала Сара. Темно как в могиле, и только тоненькие лучи солнца пробивались сквозь щели между занавесками, освещая черные обои на стенах этого склепа. Долли лежала под черными простынями, напоминая больше восковую фигуру, нежели живого человека, и тяжело дышала. Генри подошел к кровати и поднял ее натруженную мозолистую руку. Ладонь оказалась холодной и влажной, но Долли не пошевелилась.

— Бедняжка! — громко произнес Генри. — Теперь я понимаю, о чем вы говорили. И все же вы уверены, что сейчас ей ничто больше не угрожает?

Эдвард Дюваль неопределенно пожал плечами:

— Дайте мне подумать. При условии, что ей будет обеспечен надлежащий уход и лечение, она, конечно, должна поправиться. Но кто может это гарантировать? В общем и целом она сильная и здоровая женщина, правда, ослабевшая из-за болезни. Так что, подумав, я, наверное, отвечу все же, господин старший инспектор, что не могу вам с точностью сказать, остается ли угроза ее жизни или нет.

— А если она умрет, доктор Дюваль, не будете ли вы чувствовать себя несколько… неуютно?

— Конечно, нет. Разумеется, я сообщу патологоанатому все то, что рассказал вам. А именно то, что она собиралась покончить жизнь самоубийством. И Вайолет подтвердит это. Моей вины в ее смерти не будет.

— И все же вас спросят, почему вы не предупредили об этом врача.

— Мой дорогой друг, не забывайте, что я сам врач и сделал все возможное, — сухо улыбнулся Эдвард.

— Но не могли ли врачи в больнице сделать для нее нечто большее?

— Конечно, нет.

В наступившей тишине все услышали звук мотора и скрип шин. Очевидно, к дому подъехал автомобиль. Генри подошел к окну, слегка отдернул шторы и выглянул во двор. Затем, повернувшись к Дювалю, заметил:

— В любом случае мы все будем надеяться на ее выздоровление, правда же? Но вы, доктор, можете больше не считать себя ответственным за здоровье Долли.