Павел Астахов - Мини-модель [litres]

Но я же не толстая!

– У Каринэ платье, – добросовестно продолжая объяснять, Гамлет сделал пальцы веером и поводил вокруг себя получившимися растопырочками, изображая нечто монументальное и в то же время трепетное. – Оно сломается.

– Помнется? Порвется? – Я честно пыталась понять.

Вообще-то мебель в наших залах суда не от краснодеревщиков, конечно, а стулья вообще модели «Смерть колготкам!».

– Сломается! – повторил Гамлет и изобразил, как что-то отрывается и падает на пол: – Бум, бум!

– Ни бум-бум, – шепотом констатировал молчавший дотоле Дима.

А я вдруг поняла и обо всем догадалась. Вернее, имя вспомнила: Каринэ, то есть Карина!

– Постойте… Ваша фамилия не Карапетян?

– Почему не Карапетян? Как раз Карапетян!

– Карина Карапетян, победительница конкурса экомоделей, девочка в виноградном платье! – Дима звонко шлепнул себя ладонью по лбу.

– Вай ме! – Арминэ повторила этот жест. – Гамлет, а виноград!

– Все будет! – Гамлет кивнул и быстро вышел из кабинета.

– Еще что-то будет? – Я снова напряглась.

– Сказали же тебе уже – будет все! – Говоров мимоходом похлопал меня по плечу и тоже вышел в коридор, но очень быстро вернулся.

Вдвоем с Гамлетом они занесли в кабинет еще одну конструкцию: три низких широких овощных ящика, поставленных один на другой.

Тут маскировка в виде икеевского пледика отсутствовала, и ничто не мешало любоваться крупными желто-зелеными гроздьями отборного винограда на подложке из резных листьев.

– Это еще что такое? Взятка? – нахмурилась я.

– Какой взятка, зачем взятка? Это хороший виноград! Самый лучший армянский виноград, сорт «Ицаптук», по-вашему, «Дамский пальчик»!

– Зачем тут этот уце… ице…

– «Ицаптук», – подсказал Дима.

– На запчасти, э! Вдруг платье поломается. – Гамлет подмигнул мне. – И просто для настроения. Хороший, вкусный виноград, вам понравится!

– Взятка, – констатировала я. – Так не пойдет, стульчик, так и быть, оставьте пока, а ящики уносите, я их не возьму.

– Вай ме!

– Хоть вай, хоть нет! – Я была непреклонна.

– Ладно, – сказал Говоров. – Решение судьи не обсуждается, мебель остается, ящики уходят. Гамлет, взяли, понесли.

– Куда? – все-таки спросила я им вслед.

– Куда надо! – донеслось из коридора. – Спокойно, ваша честь, виноград и ответственность я беру на себя!

– Расписочку на стульчик дайте, – напомнила Арминэ, едва мы остались в кабинете втроем.

– Вот, я уже набросал. – Бесценный Дима подал мне бумагу.

Я подписала ее, отбросила ручку и крепко взялась за виски.

– От головной боли хорошо помогает напиток из сушеных виноградных листьев, – с легким злорадством сообщила мне Арминэ. – Сказать рецепт?

– Спасибо, не надо, – ответила я очень вежливо. – Как-нибудь в другой раз.

От мысли, что новой встречи с семейством Карапетян мне не избежать, голова совсем разболелась.

День прошел трудно: у меня было три развода с разделом имущества и детей, потом одно наследственное дело и два квартирных.

Домой я возвращалась с нервным тиком – руки на руле подергивались. Взять бы судейский молоточек и ка-ак… Дальше я пока не придумала, но ощущение, что с молоточком по жизни идти куда лучше, чем без него, не отпускало.

Оно даже укрепилось, когда я вошла в свой подъезд и увидела, что кто-то набросал на пол окурков. С кем-то явно не помешало бы провести воспитательную работу с ремнем, если уж не с молоточком…

Но дом, милый дом, который всегда был моей крепостью, и на этот раз не подвел – с готовностью принял, укрыл и окутал теплом и уютом. Я с порога учуяла восхитительный запах жарящегося мяса и мгновенно воспряла духом.

Правда, я удивилась, потому что у Сашки с мясом сложные отношения. Вообще-то она его любит, но скрывает свои чувства даже от себя самой, упорно навязывая нам обеим веганство. Так что бодрое шкворчание антрекота на сковороде – не тот звук, который часто ласкает мой слух.

Прислушиваясь и принюхиваясь, я поставила сумку, как обычно, набитую папками с теми делами, которые надо было изучить, на тумбу старого трюмо в прихожей. Тихо разоблачилась, бесшумно прошла в кухню и засмотрелась в умилении.

У плиты колдовал Говоров. Пиджак он снял и повесил на спинку стула, галстук развязал и небрежно бросил туда же, рукава белой рубашки подвернул и повязал мой кухонный фартук – розовый в белый горошек.

Розовое в горошек Говорову шло необычайно. Веселенькая расцветка прекрасно гармонировала с разрумянившимися щеками и разлохматившимися вихрами. В одной руке у Никиты была деревянная лопаточка, в другой – кухонное полотенечко, которым он периодически вытирал лоб. Сразу видно было – человек трудится в поте лица!

На кухонном диванчике, забравшись на него с ногами, удобно устроилась нахалка и бездельница Сашка. Она явно наслаждалась созерцанием хлопочущего, как настоящая хозяюшка, Говорова и набивала рот виноградом.

Бело-зеленым, отборным, крупным. Сорта «Дамский пальчик» или как там его? Ицхак, ицпук… Я не запомнила трудное армянское слово.

Рот у дочки был занят, говорить она не могла, поэтому только кивнула мне и показала большой палец. То ли Говорова одобрила, то ли виноград – я не вникла, потому что снова напряглась:

– Откуда «Дамский пальчик»?

Сашка молча указала собственным пальчиком на Говорова, потом с усилием проглотила свою виноградную жвачку и сказала:

– Не виноватая я, он сам пришел и принес! А что не так с «Дамским пальчиком»? Ты только попробуй, какой он вкусный!

Она подвинула ко мне блюдо с виноградом.

– Это не «Дамский пальчик», – мрачно молвила я, но все-таки не удержалась – отщипнула и попробовала. – Это борзые щенки!

– Да ничего подобного! – повернулся к нам Говоров. – Технически это плата натурой за мой физический труд.

– М-м-м? – сформулировать вопрос более внятно я не смогла, потому что уже набила рот виноградом.

Действительно очень вкусный!

– Я помог Гамлету отнести ящики с виноградом, который ты отвергла…

– М-м-м?! – Сашка – тоже с набитым ртом – возмущенно посмотрела на меня.

Мол, как ты могла, мама?!

– …на парковку и поставить их в машину, – невозмутимо договорил Говоров. – Можно сказать, поработал грузчиком. И за это мне дали ящик винограда.

– Тебе дали взятку, – сказала я. – Не смогли подмазать судью – подмазали прокурора.

– Ты прекрасно знаешь, что на этом процессе не будет никакого прокурора, так что моя совесть чиста, ни о какой взятке и речи нет, тут чисто гражданские правоотношения.

– Жулик ты, а не прокурор, – постановила я и потеснила Сашку на диванчике. – Мясом с тобой тоже кто-нибудь расплатился?

– Мясо я сам купил, сам жарю и сам буду есть, – с достоинством ответил Говоров.