Наталья Никольская - Пятая жертва

Получив сдачу, Вершинина встала из-за стола.

– Когда вы освобождаетесь сегодня? – Виталий легко поднялся со стула, – я вас встречу.

– Думаю, в семь тридцать.

– Я обязательно приду.

– Как хотите.

В шесть вечера Маркелов и Толкушкин сидели в кабинете Вершининой.

– Ну что, Вадик, – Вершинина отложила в сторону договор, – начнем с тебя. Что удалось узнать?

– На работе, – сосредоточенно начал Маркелов, – Маргарита Львовна поддерживала с коллегами довольно ровные отношения, но была очень замкнутой. За все время работы на совместные вечеринки оставалась всего пару раз, да и то уходила первой.

Единственным человеком, с которым у нее были более-менее близкие отношения, была Людмила Филатова – преподаватель математики. Я с ней говорил, наверное, с полчаса, но единственное, что мне удалось у нее узнать, это то, что Маргарита фактически не имела друзей.

– А как же Людмила? – поинтересовалась Вершинина.

– Они вместе ходили на концерты. Филатова говорит, ей казалось, что Маргарита брала ее с собой просто для компании, то есть, чтобы показать возможным ухажерам, что она не одна.

– Но ведь Филатова – женщина!

– Ну и что, она использовала ее, как выразилась Людмила, в качестве громоотвода. Если кто-то из мужчин оказывался слишком назойливым, Маргарита просто оставляла его с Людмилой и потихоньку сваливала.

– Она как-то объясняла потом свое поведение?

– Сама – нет, а Людмила не спрашивала.

– Интересно, почему?

– Как почему, – Маркелов начал горячиться, – Маргарита ведь оплачивала их совместные походы в театры и на концерты, знаете ведь, какая у учителей зарплата. Вот она и боялась, что Маргарита больше не будет ее приглашать.

– Понятно.

– Ну, по работе все. Теперь – соседи. Я опросил практически всех, кто оказался дома. Никто ничего не заметил. Я зайду еще вечером, опрошу тех, кто работает.

– А вообще, с мужчинами ее кто-нибудь видел в последнее время?

– Кроме отца и брата к ней никто не заходил.

– Брата? – переспросила Вершинина.

– Да, а что? – удивился Маркелов.

– Ничего, просто Лев Земович сказал, что она практически не поддерживала с ним отношений.

– Не знаю, – Маркелов пожал плечами, – я понял, что Марк заходил к ней два-три раза в месяц.

Вершинина сплела пальцы рук и задумалась. В кабинете воцарилось молчание. Наконец, как бы что-то решив, она спросила:

– У тебя все?

– Все.

– Теперь ты, Валера. Кстати, дай-ка мне фотографии, – Вершинина протянула руку.

Толкушкин достал из кармана клетчатой рубашки несколько фотокарточек, и Вершинина стала их рассматривать. У Маргариты Трауберг было простое веснушчатое лицо с пухлыми губами и крупноватым носом. Кудрявые светло-рыжие волосы были уложены в прическу, открывающую лоб и уши. Положив фотографии на стол, Валандра посмотрела на Толкушкина.

– Что же ты молчишь?

– У меня пока ничего, – пожал плечами Валера, – надо будет еще завтра поработать, обслуживающий персонал почти во всех кафе работает в две смены.

– Хорошо, с утра и начинай, – она повернулась к Маркелову, – а у тебя еще и на сегодня есть работа.

– Есть, – согласился Маркелов.

– Ладно, все свободны.

Вершинина попрощалась с ребятами и достала из ящика стола тетрадь.

И что же мы имеем? Похоже, что Маргарита жила своим замкнутым мирком, никого туда не допуская. Ни мужчин, ни женщин. Филатова не в счет, ее она использовала в качестве прикрытия для своих вылазок на культурные, так сказать, мероприятия.

Марк Трауберг. Интересно, кем он был для Маргариты? Нет, то что у них общий отец, это понятно. Но он один из немногих мужчин, которые могли к ней приходить, вернее даже сказать, один из двух, если принимать во внимание Льва Земовича.

Надо будет с ним встретиться.

Сняв телефонную трубку, я набрала номер Льва Земовича.

– Трауберг у аппарата, – услышала я его картавый голос.

– Добрый вечер, это Вершинина.

– А-а, Валентина Андреевна, – Трауберг, как бы даже обрадовался, узнав меня, – чем могу служить?

– Лев Земович, мне необходимо поговорить с вашим сыном.

– Да? Не понимаю, каким образом?… А впрочем, вам виднее.

– Хорошо бы, если бы он смог зайти завтра до обеда.

– Да-да, конечно. Вам еще ничего не удалось?… Хотя, я понимаю.

– Лев Земович, – успокоила я его, – как только мы что-нибудь узнаем, я сразу же вам сообщу. Так вы пришлете сына?

– Склероза у меня еще нет. Я обязательно ему сообщу о вашей просьбе.

Вершинина закрыла тетрадь и положила ее в сумочку. Прежде чем выйти из кабинета, она посмотрела на себя в зеркало и поправила прическу.

Болдырев ждал ее в дежурке, беззлобно отвечая на подколы Ганке, которому предстояло провести ночь за пультом вместе с Колей Антоновым.

– Между прочим, – говорил Болдырев, – в армии я был механиком-водителем танка. Я машину знал, как свои пять пальцев: на спор гусеницей закрывал спичечный коробок.

– Ну ты и сказочник, – Ганке усмехнулся в усы, – я вот однажды на спор сейф открыл вязальной спицей.

Вершинина вошла в дежурку и кивнула Сергею:

– Поехали, нужно Алискера проведать.

Тут она увидела Антонова, сидевшего на диване с бокалом чая в руках.

– А ты сегодня дежуришь?

– Да. А что?

– Тебе нужно будет завтра к часу зайти в прокуратуру. Там на твое имя будет пакет. Заберешь его и принесешь мне. К сожалению, я не знала, что ты сегодня работаешь в ночь.

– Ничего страшного, – произнес Николай, – мы привычные.

Вершинина вслед за Болдыревым вышла на улицу, захлопнув за собой дверь. Она села на переднее сиденье «Волги» и опустила стекло.

– Вы уже уезжаете? – услышала вдруг Валандра мужской голос.

Она повернула голову к окну и увидела Карпова. На нем были светлые полотняные штаны, такой же пиджак, рукава которого были завернуты до середины предплечья, и черная майка. Он поднял руку и посмотрел на часы в серебряном корпусе.

– Хорошо, что я пришел на десять минут раньше, – он улыбнулся.

– О, Господи, я совсем забыла. Приношу вам свои извинения. Садитесь в машину.

Карпов открыл дверцу и ловко устроился на заднем сиденье. Болдырев взглянул на Вершинину и плавно тронул «Волгу» с места.

– Можете не извиняться, вы ведь не успели скрыться от меня. Наши планы не изменились? – Виталий склонился к переднему сиденью.

– Мне только нужно заехать в больницу, это недалеко.

– С вами я готов ехать даже на кладбище, – пошутил Карпов.

– Не торопитесь, всему свое время.

– А кто у вас в больнице? – поинтересовался он.

– Моя правая рука.

– Не понял?

– Мой секретарь, – Вершинина закурила и села вполоборота, – он попал в автокатастрофу.