Наталья Никольская - Гостья из прошлого

Я подлетела к нему и попыталась выхватить окурок.

– Все, тушу уже! – проворчал Колька.

– Откуда ты их набрал? – набросилась я на него.

– Настрелял, – ответил пацан.

Я схватилась за голову и принялась раскачиваться. Потом пришла немного в себя и заговорила, стараясь как можно четче произносить слова:

– Послушай, Коля! Сейчас я несу за тебя ответственность. Я отвечаю за твою безопасность. И от тебя в очень большой степени зависит, окончится ли все благополучно или нет. А ты вместо того, чтобы мне помогать, вставляешь палки в колеса. Тебе что, безразлична твоя судьба?

– Нет, – помотал головой Колька-Окурок.

– Тогда почему ты все делаешь мне назло? Где ты шатался? Ты же только сейчас пришел! Да-да, не удивляйся! Я же вижу, что на твоих ботинках свежая грязь. Когда мы с Полиной привезли тебя домой, грязи на твоих башмаках не было. И этих окурков у тебя тоже не было. Куда ты выходил и зачем?

Колька потупился, потом поднял голову и сказал:

– Курить очень хотелось. Прямо до дрожи.

– Господи! Да неужели нельзя победить в себе эту привычку? Ведь достаточно одного только усилия воли – и ты избавишься от этой зависимости!

Колька очень выразительно посмотрел на бутылку из-под бабушкиной наливки, которую мы так и не убрали с балкона… и я сразу же захлопнула рот.

Потом задумалась над Колькиными словами, и меня начали терзать противоречивые чувства. С одной стороны, я понимала, что в Колькином намеке есть рациональное зерно. В самом деле, мне без наливочки и прочих вкусных напитков ох как тяжело! Но с другой – это совсем другое. И вообще… не его это сопливое дело!

Так я и сказала пацану:

– Не твое дело! Ты еще ребенок! Успеешь всяких пакостей нахвататься.

Колька надулся, а я продолжала:

– И зачем ты ходишь по улицам, светишься? Не хватало еще, чтобы тебя кто заметил! И приперся сюда! Мне, думаешь, нужен лишний геморрой? – я просто удивлялась, откуда я знаю такие слова, и злилась на саму себя, а злость выплескивала на Кольку. – Ты что мне нервы треплешь? Ты что о себе возомнил? Что я буду всю жизнь с тобой возиться? Нет уж, милый мой! У меня своих проблем хватает! – разбушевалась я не на шутку. Просто сама себя не узнавала. И тут же начала об этом жалеть, когда увидела, как потемнели глаза мальчишки.

Тогда я перевела дух, присела на диван и принялась теребить край подушки. Колька исподлобья смотрел на меня.

– Ну ладно, – вымолвила я наконец. – Пойдем лучше есть.

Обрадовавшись, что спасительный выход найден, я поднялась и пошла в кухню, радуясь, что уберегусь там от насупленного мальчишеского взгляда.

Я быстро разогрела борщ в маленькой кастрюльке и отварила сосиски с вермишелью. Настроение мое значительно улучшилось, и я решила помириться с Колей и впредь постараться не конфликтовать с ним. Даже не повышать голос.

– Коля! – бодрым голосом крикнула я в комнату. – Обедать идем.

Никто не отозвался. Может, он не расслышал?

– Коля! – еще раз позвала я. – Ну хватит дуться, пошли!

Ох, наверное, сильно обиделся. Плачет, поди, сидит… Нужно пойти и попросить прощения.

Войдя в зал со скорбным, виноватым выражением лица, я вдруг обнаружила, что зал пуст! Я прошла в спальню, но и там никого не было.

Бегом кинувшись на балкон и убедившись, что и там никого нет, я высунулась в окно, и сердце мое чуть не выскочило: по пожарной лестнице ловко, как маленький зверек, спускался Колька. Я видела, как дрожит его лохматая макушка и мелькают руки-ноги.

– Коля! – взвизгнула я от страха. – Немедленно вернись!

Пацан поднял голову, увидел меня и еще быстрее заработал конечностями. Через пару секунд он спрыгнул на асфальт и побежал мимо стоящей возле подъезда темно-вишневой «девятки».

– Ко-о-оля! – в отчаянии крикнула я в последний раз и бессильно сползла с подоконника, закрывая лицо руками и сотрясаясь в рыданиях. Господи! Теперь все, это уже точно конец! И меня убить за это мало!

Обвиняя себя во всех смертных грехах, я поднялась с пола и прошла в кухню, где еще оставался коньяк в бутылке, которую Колька так и не смог распечатать. Я открыла ее сама и плеснула полный стакан.

«Вот и пей теперь сама, сколько влезет! – точила я саму себя. – Хоть упейся тут – больше тебе никто не помешает! Скряга – пожалела для ребенка глоточек коньяка! Так тебе и надо!»

От самобичевания меня отвлек звонок в дверь. Я подумала, что, может быть, это Коля простил меня и решил вернуться и бросилась открывать, как всегда, не спросив, кто там?

Отперев дверь, я сразу же пожалела об этом: на пороге стояли два бугая из темно-вишневой «девятки», Эдик и еще один, те самые, которые шантажировали жену Семена. Господи! Они узнали, где я живу и теперь пришли меня убивать? Конечно, ведь это их «девятка» стоит во дворе, как я раньше не додумалась?

Один из парней крутил на пальце ключи от машины и очень мило улыбался. Эдик мрачно смотрел на меня.

– Где пацан? – хмуро спросил он.

– К-какой пацан? – заикаясь, спросила я.

– Ты нас тут не лечи! – подал голос второй и втолкнул меня в комнату так, что я упала на пол. Надо же, а такой на вид улыбчивый, доброжелательный! Как обманчива бывает внешность!

Эдик захлопнул дверь.

– Ну что, говори, где пацан? – сказал Эдик, хватая меня за горло. – Он около нас крутился возле кафе, и пленку наверняка он увел. Мы знаем, что он у тебя живет!

– Ах, вы про мальчика маленького такого говорите? – радостно спросила я. – Так его нет! – в этот момент я от души радовалась, что Коля ушел.

– Как – нет? – не понял Эдик. – А где он?

– Ушел куда-то. Совсем. И не сказал, куда.

– Чо ты нас лечишь? – взвыл второй парень, лексикон которого отличался бедностью и однообразием. – Давай живо говори, где пленка? – он попытался ткнуть меня носком ботинка в лицо.

– Позвольте, – защищаясь, спросила я, – какая пленка? Помнится, речь шла о мальчике. Так его здесь нет. Можете проверить.

Матерясь, Эдик со вторым парнем прошли в квартиру. Наглый друг Эдика тут же прошел в кухню, увидел на столе открытую бутылку коньяка и отхлебнул из нее так, что она сразу же опустела на половину. Это привело меня в бешенство, но своих чувств я не выдала. Потом он вернулся в комнату, и оба принялись осматривать ее. Совершая эти действия, они не заботились о сохранении порядка в моих комнатах: на пол летели вещи из шкафов, стулья, книжки…

– Подождите! – не выдержала я, увидев, как на пол полетел с гулким стуком трехтомник Пушкина. – Это уж слишком! Не думаете же вы, что мальчик спрятался между книгами?

– Мальчик-то нет, а вот пленку ты вполне могла там спрятать! – проговорил Эдик, продолжая освобождать книжные полки.

– Да объясните вы, наконец, о какой пленке идет речь? – взмолилась я, хотя прекрасно все понимала. – Я понятия не имею, о чем вы говорите!