Наталья Никольская - Гузи-гузи

«Лучше бы забор был сплошным, – подумал Александр, – укрыться совершенно негде». Ворота были не заперты, но он не рискнул войти, рассудив, что его дело – наблюдать за перемещениями объекта. Можно, конечно, было рискнуть и пробраться поближе, но как бы он стал оправдываться, выйди хозяин или его гость на улицу? Поэтому, вернувшись назад, Шурик поудобнее устроился в теплом салоне своей «шестерки» и приготовился терпеливо ждать.

Не успел он еще выкурить сигарету, как из проезда вышел Тема, держа руки в карманах и, посмотрев по сторонам, быстро зашагал в сторону трассы. Он несколько раз оглядывался, как бы ожидая увидеть автобус или попутную машину. На улице уже смеркалось, и Темин силуэт быстро стал сливаться с невзрачным пейзажем, только оранжевая полоска толстовки не позволяла ему окончательно потеряться из вида.

Антонов набрал номер конторы. Услышав голос Вершининой, он, не зажигая фары, тронулся за Темой.

– Объект пробыл на даче двенадцать минут, вышел оттуда и направился в сторону города, следую за ним. Судя по тому, что «опель» Буторина стоит перед дачей, он все еще там. Какие будут указания?

– Следи за Темой, Шурик. Сейчас должен подъехать Алискер – он займется Буториным.

Мысли Алискера были заняты Кристиной, когда на повороте к дачам он заметил тощую фигуру голосующего парня с забранными в хвост волосами. Свернув с дороги, он увидел Антоновскую «шестерку», приткнувшуюся на обочине с потушенными фарами. Он проехал немного вперед и остановился. Набрал номер Шурика.

– Привет, – ответил заметивший его Антонов, – ты нашелся?

– Нашелся, – буркнул в ответ Алискер, – ты с буторинской дачи?

– Да, он там, – ответил Шурик, – вернее, его я не видел, а машина у дачи. Я пасу Тему.

– Это тот с хвостом, который голосует на трассе?

– Он самый. Зашел в дачу на двенадцать минут а потом выскочил оттуда, как ошпаренный.

– Ладно, я поехал, – Алискер отключил телефон и тронулся с места.

Он выбрал для стоянки то же самое место, где незадолго до него припарковывал машину Антонов. Заперев «Ниву», он огляделся по сторонам и неторопливо двинулся к Буторинской даче.

Пройдя туда-сюда вдоль дачи и не заметив внутри никакого движения, Мамедов остановился у ворот, которые были не заперты. Он приоткрыл одну створку и вошел на участок. Протиснувшись между «опелем» и стеной дома, он очутился у входной двери. Постоял, напрягая слух, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но все его усилия были тщетны. Буторин, казалось, уснул.

Алискер, конечно, рисковал, открывая дверь, но вероятность того, что сигнализация включена, была очень мала. «Кайзеровская» стальная дверь бесшумно отворилась, и он очутился в квадратном тамбуре два на два метра. Там было темно, и чтобы хоть что-то различать ему пришлось оставить дверь открытой.

Мамедов снова прислушался и опять ничего не услышал. Он взялся за тускло поблескивавшую латунную ручку другой двери и мягко нажал на нее. В комнате было немного светлее, и Алискер сумел различить выступавший из стены камин в дальнем углу, в топке которого слабо мерцали угли, рядом были сложены в небольшую горку несколько поленьев.

Большой деревянный стол, на котором стояла бутылка из-под вина и два стакана, был сдвинут к окну, у противоположной стены находился диван с мягкими подлокотниками. Мрачная тишина висела в комнате. Алискер сделал несколько небольших шагов к лестнице, ведущей на второй этаж, и в тени стола увидел ворох какого-то тряпья.

Он прошел в ту сторону и заметил ботинок, потом еще один. При ближайшем рассмотрении ворох тряпья превратился в человеческое тело, лежащее на ковре. Приложив к запястью Буторина (Алискер уже не сомневался, что это именно он) три пальца, он попытался нащупать пульс. Но едва он дотронулся до кисти, то понял, что Буторин-младший мертв.

«Вот тебе на!» – Алискер присел на корточки и, склонив голову набок, уставился в пол.

«Кто же это его порешил? Никак Тема».

Алискер набрал номер конторы.

– Слушаю.

– Валентина Андреевна, докладываю: я на даче Буторина. Пять минут назад обнаружил труп его сына…

– Вячеслав Буторин мертв? – с волнением в голосе переспросила Валандра.

– Мертвее не бывает. Рядом валяется березовое полено.

– Так, Алискер, ты там до чего-нибудь дотрагивался? – голос Валандры приобрел жесткость.

– Только до дверных ручек…

– Протри ручки и возвращайся, быстро! Понял меня?

– Понял. Еду, – лаконично ответил Мамедов.

Алискер встал с корточек, прошел к выключателю и ногтем нажал на плоскую клавишу. Вспыхнувший свет сделал и без того худое тело Буторина-младшего еще более гротескным и угловатым. Мамедов медленно обошел всю комнату по периметру, примечая каждую деталь, потом снова наклонился над лежащим на ковре трупом.

Тело лежало вдоль стола на правом боку, головой к камину, ноги полусогнуты. Кисть правой руки была неестественно выгнута за спину, левая рука, на которой Алискер пытался нащупать пульс, ладонью уперлась в пол. Волосы над ухом были запачканы запекшейся кровью.

Поднявшись, Алискер достал из кармана носовой платок и, обернув им руку, надавил на клавишу выключателя. Комната погрузилась во тьму. Нащупав ручку двери, он тщательно протер ее, а затем проделал то же самое с ручками входной двери.

Устроившись за рулем «Нивы», он включил первую скорость и тронулся с места.

Сын Буторина убит. Неужели этот Тема-доходяга, как его описывают ребята, оказался способен на такое? Да и зачем ему это нужно? Он ведь только собирался обсудить со Славой цену за кассету. Ну, не устроила Буторина цена, извини, я поищу другого покупателя. Было бы еще понятно, если бы Слава грохнул Тему. И то только в том случае, если при нем была кассета. Но убит-то Слава. Значит, либо у Темы были для этого еще какие-то причины, либо, что скорее всего, это сделал не он. Тогда напрашивается следующий вопрос: кто? Кому была выгодна смерть Буторина-младшего. А, может быть, это случайное убийство? Может быть, будущий убийца сначала не собирался его убивать? Начали беседовать, слово за слово, как говорится… Об этом свидетельствует тот факт, что орудие убийства – обычное полено – явно не было припасено заранее, а просто попалось под руку.

В дверь кабинета постучали.

– Входите.

Вошел Мамедов. Глаза отводит, как нашкодивший мальчишка.

Придется устроить ему нагоняй. Дашь спуску один раз, другой – и это может войти в привычку.

– Садись. Есть хочешь? Наливай кофе, делай бутерброды. А может, за тобой поухаживать? – я не удержалась от того, чтобы не поддеть его.

– Валентина Андреевна… – он опустил глаза и нахмурился.

– Ладно, о твоей выходке поговорим после окончания расследования. Давай о деле. Да ты кофе-то наливай. Не бойся, не съем я тебя.