Наталья Никольская - Не ходите девки в лес

Поблагодарив Катьку, я пошла к Скворцовым.

Их семья была уже дома. Выяснилось, что Светлана Дмитриевна ходила на базар, а Наташка была неизвестно где. Поговорить с ней я пока не могла, так как Светлана Дмитриевна сообщила, что Наташа лежит в постели в чудовищном трансе.

Я поинтересовалась, что послужило причиной транса.

Оказывается, за время моего отсутствия приходил злющий как черт Прохоров, дико ругался и брызгал слюной, требуя, чтобы ему выдали меня немедленно. Но в этот момент Светлана Дмитриевна случайно выпустила из рук поводок, на котором держала Рекса, и пес был настолько любезен, что проводил милейшего Николая Трофимовича до калитки, причем пятки участкового мелькали очень быстро.

Я посмеялась и пошла к Наташке, желая успокоить ее.

Та возлежала на кровати, утопая в подушках. На голове ее красовался белый компресс.

Я осторожно присела на край кровати и, взяв Наташкину руку, сказала, что ничего страшного нет, что Николай Трофимович ничего плохого нам не сделает, просто пугает. И нечего его бояться.

– Правда? – спросила Наташка.

– Ну конечно, – улыбнулась я. – Выпей лучше своей валерьянки и давай поговорим. У меня постоянно вертится в голове этот парень, с которым ты встретилась в лесу. Ты не могла бы еще раз передать мне ваш диалог? Как можно подробнее? Если можно дословно.

– Ох, ну я же не знала, что это так важно! – недовольно проговорила Наташка.

– Наташ, ну ты постарайся. Дело уж очень важное!

Наташка принялась вспоминать. Потом заговорила:

– Короче, я ему говорю – не устали ждать? А он говорит, мол, я вовсе и не вас жду. А я говорю, знаю, только она не придет. Ольга в смысле.

– Стоп! – перебила я ее. – Ты назвала имя Ольга или сказала «она»?

Наташка задумалась. Потом уверенно замахала головой:

– Точно, «она»! Я не называла имя.

– Так, дальше.

– А он говорит, мол, очень жаль, я сейчас ей записочку передам. И соней ее обозвал.

– Как?

– Ну, сказал что-то типа «Эх, соня!» Потом записку мне передал и сверток и пошел. Я, говорит, тогда поеду. И все.

– Та-а-ак, – протянула я. Кое-что мне стало уже понятно. – Наташка… – я схватила девушку за руки. – А ну-ка найди мне эту записку, что он передал!

Наташка слезла с кровати и стала шарить на столе.

– Вот, – протянула она мне через несколько минут мятый листочек.

Я схватила его и начала читать. Глаза мои сразу же выцепили фразу «Жду тебя во вторник на том же месте». Сегодня был понедельник. Значит, завтра. Завтра этот парень должен быть в лесу. Я уже не сомневалась, что он приезжал к Соне Молотовой, просто случайно получилось, что бестолковая Ольга, как всегда, все перепутала, вернее, проспала, и парень с Наташкой приняли друг друга не за тех людей.

Теперь мне необходимо его выследить, просто необходимо. Я чувствовала, что это именно та ниточка, которая поможет мне размотать этот клубок.

До вечера я сидела как на иголках. Мне не терпелось поскорее встретиться с этим таинственным парнем и как следует его потрясти. Умом понимая, что нужно просто набраться терпения и подождать, я никак не могла усидеть на месте и старалась придумать себе побольше каких-нибудь занятий.

Я уж и пирогов напекла, и постирушку устроила, а время все тянулось и тянулось.

Под вечер заглянул участковый Николай Трофимович. Он был непривычно тих и спокоен. Он пришел с полуторалитровой бутылью самогона и предложением помириться.

Видимо, он понял, что силовыми методами и запугиванием от меня ничего не добьешься и пришел набиваться в лучшие друзья.

В это время вся семья Скворцовых вместе со мной сидела на веранде за вечерним чаем. Прохоров вежливо поздоровался, получил предложение пройти, не замедлил им воспользоваться и уселся на табуретку, которая жалобно скрипнула под ним. При этом он подозрительно покосился на Рексову конуру.

Откашлявшись, он смущаясь вытащил из-за пазухи бутылку самогонки и торжественно водрузил ее на стол.

– Вот, Ольга Андреевна, – начал он. – Пришел посидеть с вами по-соседски, поговорить, так сказать, по душам. Вы уж меня извините, Ольга Андреевна, ежели что не так. Мы тут люди почти что деревенские, хотя и не совсем, конечно, может, вы чего и не так поняли, мы ж так, по-простому…

Этот монолог, по-видимому, дался Прохорову с трудом, потому что к его окончанию он вытащил большой клетчатый носовой платок и вытер им блестящий лоб.

– Так вот, я и говорю, люди мы все простые, понимающие, – продолжил он. – Чего нам делить-то? – он заговорщицки подмигнул мне. – Все мы люди грешные.

– Не обобщайте, пожалуйста, – вставила я.

– Да нет, я не в том смысле, – заторопился Прохоров и замахал руками. – Не подумайте чего, я ж в хорошем смысле. Ну в самом деле, чего нам ссориться-то, Ольга Андреевна? тем более, что родственник ваш – мой прямой, так сказать, коллега. Так что сам бог велел нам дружить и оказывать всяческое содействие.

– Поэтому вы и упекли мою сестру в КПЗ, – не выдержала я.

– Да ну что вы, Господи, – деланно засмеялся Прохоров. – Это ж все для ее пользы делается, чтобы она дров не наломала. Сестрица у вас больно шустрая, Ольга Андреевна. Да и вы, я смотрю, тоже. Вот. Горячая голова. Вот остынет – я ее тут же и выпущу. Вы не беспокойтесь. И приятеля вашего тоже. Все будет отлично, вы не волнуйтесь. Давайте-ка, Ольга Андреевна, лучше выпьем? А? Светлана Дмитриевна, Виктор… э-э-э-э…

– Михайлович, – подсказал Виктор.

– Михайлович, – радостно подхватил Николай Трофимович, – Наташа, вы как?

– Да мы вообще-то, Николай Трофимович, чай пьем, – суховато отозвалась Светлана Дмитриевна.

– Да что чай-то, что чай-то? – засуетился Николай Трофимович. – Чай завсегда попить можно. А вот самогоночки, свежая, чистейшая…

Никто не выразил энтузиазма. Прохоров еще что-то говорил, суетился, но потом понял, что реакция на его поведение не совсем такая, как он ожидал, и замолчал.

Воцарилась тишина, под которой Николай Трофимович почувствовал себя крайне неуютно. Он завозился на табуретке, немилосердно скрипя ею, потом тяжело поднялся.

– Ну что ж, – вздохнул он, сминая в руках форменную фуражку. – Очень жаль, Ольга Андреевна, что нам не удалось достичь взаимопонимания. Но я надеюсь, что мы как бы не будем э-э-э… Как бы это… Ну я в смысле… Не будем ссориться по пустякам?

– Все зависит от вас, Николай Трофимович, – с улыбкой ответила я.

Прохоров, сузив глаза, некоторое время пристально смотрел на меня, потом круто повернулся и вышел за калитку.

Все облегченно вздохнули.

– Слава богу, ушел, – проговорила Светлана Дмитриевна, поправляя непослушную прядку у виска. – Может, надо было с ним все-таки выпить? А то неудобно как-то…

– Перестань, Света, – положил ей руку на плечо Виктор Михайлович. – О чем ты говоришь? Зачем тебе дружба с этим человеком? Ты же понимаешь, что он пришел не с самыми искренними намерениями.