Наталья Никольская - Умереть и не встать

– Хорошо, хорошо, – я была согласна на все, лишь бы не конфликтовать с сестрой, – а что мне нужно будет сделать, можно узнать?

– Поедешь к сестре Вадима Кадочникова – того, которого убили.

– К сестре? А почему не к жене? – немного удивилась я.

– Я думаю, что в данной ситуации нужно начинать именно с сестры, – задумчиво проговорила Полина. – Говорят, они были очень близки, сестре была в курсе всех дел Вадима. Думаю, она нам больше поможет. Как все узнаешь – позвони мне. Я буду у себя в спорткомплексе.

– Хорошо, Полина, я все поняла, – заверила я сестру.

Полина продиктовала мне адрес Кати, и я отключилась.

Бутылка была уже выпита, Мурашов меня утомил окончательно, и я набралась решимости и выпроводила его наконец. На прощание Дрюня вновь выклянчил у меня обещание помочь ему завоевать сердце Хельги. В ответ я потребовала от него завтра снова сидеть с детьми.

Я отправила детей умываться, уложила их спать, после чего заснула сама.

На следующее утро меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Это Мурашов приволокся с утра пораньше. Он было с порога заговорил о своих глупостях, но на этот раз я была непреклонна.

Наскоро позавтракав, я взяла сумку и поспешила на троллейбусную остановку. Сегодня была суббота, следовательно, Катя должна быть дома.

Я добралась до старенькой пятиэтажки, в которой жили Кадочниковы, довольно быстро. На звонок открыла молодая девушка спортивного вида, одетая в легкий топ и шорты. Светлые, как у брата, волосы коротко подстрижены.

– Здравствуйте! – поприветствовала я ее.

– Доброе утро, – несколько удивленно, но вполне дружелюбно откликнулась она. – Вы к нам?

– Скорее всего, к вам лично. Вы ведь Катя?

– Да, Катя. А откуда вы знаете?

– Понимаете, я пришла по поводу гибели вашего брата…

– Ах… – лицо девушки сразу же омрачилось. – Вы из милиции?

– Не совсем, – не стала я врать и, набрав побольше воздуха, решила рассказать все как есть.

– Проходите, – тут же спохватилась Катя. – Правда, у нас в доме не то настроение, понимаете… Завтра похороны.

– Да, конечно. Я все прекрасно понимаю. Но и вы поймите: то, чем я занимаюсь, направлено на то, чтобы найти убийцу вашего брата. Понимаете, не просто оправдать Никиту Караваева, а именно установить истину.

– Я, правда, не совсем понимаю, для чего вам это нужно, но… – девушка пожала плечами и добавила, – проходите в комнату.

Я скинула в прихожей свои босоножки. Тут из спальни выглянула пожилая женщина с усталыми красными глазами.

– Это ко мне, мама, – мягко сказала Катя, и женщина, кивнув головой, тут же скрылась.

Мы прошли в Катину комнату. Очевидно, она занималась гимнастикой, потому что повсюду валялись атрибуты этого вида спорта: скакалки, ленты… У Вадима и сестры было общее увлечение спортом.

Я даже подивилась, почему у нас с Полиной не так, мы ведь близнецы? Однако же она помешана на спорте, а я вот почему-то этим совершенно не интересуюсь…

Задумавшись, я вдруг одернула себя. Нашла о чем думать! Черт, ну почему я всегда в серьезные моменты переключаюсь на всякую чепуху?!

– Садитесь, – кивнула мне Катя на кресло. Сама она устроилась на диване напротив меня. Влезла с ногами, положив подбородок на руки. – Вы что-то хотели узнать у меня о Вадиме?

– Катя, я знаю, что вы были очень дружны с братом. Наверняка знали его друзей, знакомых… Подумайте, кому могла быть выгодна его смерть? Это звучит неприятно, я понимаю…

– Да-да, конечно, – Катя сосредоточилась. – Вадим имел неуживчивый характер, я признаю это. Но, честно говоря, не думаю, что это сделал Никита. Он очень уравновешенный парень. Скорее Вадик мог в запале натворить глупостей, а на Никиту это совсем не похоже…

– А… – я немного замялась. – Простите, что вы можете сказать о его жене?

– О Наташе? – Катины брови взлетели вверх. – Она очень хорошая девушка. Просто они с Вадиком не подходили друг другу, вот и все. Поэтому у них не сложилось.

– Почему не подходили, Катя?

– Ну, Наташа – она тоже такая вспыльчивая, резкая. Не умеет прощать, любит лидерствовать. Она не стала бы закрывать глаза на Вадиковы сумасбродства.

– А что, было на что закрывать глаза? – насторожилась я.

– Как ни больно в этом признаться, но да… Вадик выпить любил, чего скрывать! Приходил часто поздно. Наташа не стала этого терпеть.

– А у Вадика не было… – осторожно подбирая слова, начала я, но катя тут же поняла, что я имею в виду.

– Любовницы? Нет-нет, что вы! Я бы точно знала – он почти ничего от меня не скрывал. Правда… Что-то его мучило, по-моему, какая-то любовь неразделенная…

– А вы уверены, что ничего не было? Ну, с этой девушкой?

– Абсолютно. Но что там конкретно было, я не знаю. Вадику почему-то нелегко было об этом говорить, он не любил на эту тему распространяться, а я не настаивала. Знала, что все равно расскажет, когда захочет. Понимала я только, что там какие-то очень большие сложности.

– Почему? Девушка замужем?

– Не знаю. Думаю, нет, не это. Но что-то… Неприятное очень.

– А вы не знаете, кто она?

– Понятия не имею.

– А с самой Наташей вы никогда не говорили об этом?

– Нет, никогда. Она, думаю, даже не подозревает об этом.

– Катя, но Вадик же был прописан у Наташи, насколько я знаю. Не могло ли это стать…

– Вы хотите сказать, что смерть Вадика выгодна Наташе? Неужели вы думаете, что она могла… Да нет, это бред, настоящий бред! Вадик и не претендовал на Наташину квартиру. Несмотря на все недостатки, он был все же человек порядочный. Господи, как страшно говорить «был» о родном брате… – Катя уставилась в стену, глаза ее медленно наполнялись слезами.

Я молчала, не в силах ничего сказать.

Но девушка быстро взяла себя в руки, потянулась к письменному столу, достала пачку сигарет, выбила одну из них и закурила, открыв форточку.

– В общем, я не могу сказать, кто конкретно мог желать смерти Вадику, – заключила она. – Понимаете, это очень серьезное обвинение… Я не могу. Да просто и предположений никаких нет. Никита? Не думаю. Наташа? Тем более. А еще… Даже предположить не могу! – Признаться, по ее глазам я видела, что она еще что-то знает, просто не говорит. Очевидно, это что-то крайне неприятное, потому что я видела, как забегали глаза девушки. Она упорно прятала их от меня.

Наверное, вспомнила какую-то сторону жизни брата, о которой не хочется говорить никому, особенно постороннему. И я не могу поймать ее на лжи: сейчас замкнется и вообще отвечать перестанет. А у меня нет никакого права допрашивать ее, и то, что она сейчас отвечает на мои вопросы – всего лишь любезность с ее стороны.

– Ну спасибо, Катя, – вздохнула я и встала. – Я пойду.

– Мне очень жаль, что ничем не смогла вам помочь, – с грустью проговорила девушка. – Но вы приходите к нам в любое время. Если что-то узнаете, сообщите, пожалуйста.