Наталья Никольская - Умереть и не встать

– Конечно, Жорочка! – я чуть не бросилась к бывшему мужу на шею. – Спасибо тебе, солнышко! Что бы я без тебя делала?

– Если бы ты говорила мне все ээто не за помощь в криминальных делах… – с грустью и сожалением произнес Жора, но щеку для поцелуя подставил.

Пообедав, мы пошли к отделению, возле входа в которое распрощались. Я договорилась с Жорой, что позвоню ему завтра с утра и все уточню, кроме того, мы с ним обговорим время, когда Ольге лучше подойти.

Я помахала Овсянникову рукой и села в машину. Так, теперь я еду домой, звоню Ольге и говорю, чтобы завтра с утра была дома: я за ней заеду.

Нога моя болела уже не так сильно, но на работу можно не ходить еще пару дней. За это время я рассчитывала расквитаться с этим делом. С караваевским, я имею в виду. Хотя теперь это уже стало наше дело.

Доехав домой, я поставила машину в гараж, так как была уверена, что сегодня мне уже никуда не придется ехать.

Первым делом я позвонила Ольге, но у нее никто не отвечал. Но мое настроение после общения с Жорой и его обещания помочь было настолько хорошим, что я даже не смогла разозлиться на сестру. Наверняка выскочила куда-нибудь в магазин. Ладно уж, пусть ее. Все равно вечером дома будет.

Я приняла прохладный душ и легла на диван с книжкой. Пообедала я хорошо, на ужин приготовлю какой-нибудь салатик – и все. Дел у меня больше никаких нет, можно позволить себе и отдохнуть немного, раз уж на работе получила несколько выходных.

Я так увлеклась новеллами О`Генри, что совершенно забыла о времени. Люблю перечитывать этого замечательного писателя – просто отдыхаешь душой. И понимаешь, что те проблемы, которые он затрагивает, актуальны в любое время. Просто есть такие вот вечные моменты, которые важны всегда, как бы ни менялись времена и нравы.

Посмотрев на часы, я обнаружила, что читаю уже два часа. Так, за это время Ольга наверняка уже десять раз вернулась домой.

Я быстренько подбежала к телефону и набрала номер сестры. Опять никто не ответил.

Господи, да куда же она провалилась? Ну, если узнаю, что ее увел Мурашов пьянствовать – голову оторву! Причем обоим! Все, вывели они меня окончательно!

Разгневавшись, я решила со злости вымыть полы, хотя они были чистыми. Ничего, лишний раз не помешает!

Я расстаралась на славу: развела в ведре порошок, тщательно вылизала полы два раза, потом вымыла водой уже без порошка, и в четвертый раз прошлась уже почти сухой тряпкой. Работа всегда меня успокаивала – не могу сидеть без дела, если что-то не так.

Вымыв руки и смазав их питательным кремом, я заставила себя сделать три глубоких вдоха, чтобы совсем прийти в себя, и снова позвонила сестре. Трубку опять никто не взял.

Я тихо опустилась на стул. Нет, это что? Это вот как? Ну, и что мне теперь прикажете делать?

К Ольге ехать мне не хотелось аюсолютно – во-первых, как бы незачем, если ее нет дома, во-вторых, уже машину в гараж поставила.

До вечера я занималась кропотливым и нелюбимым делом, но оно в данном случае мне помогло: я достала старые пяльцы и занялась вышиванием. Пяльцы эти покупала для нас бабушка, еще когда мы с Ольгой были маленькими. Ей очень хотелось научить нас вышивать. Сама бабушка вышивала великолепно разными способами. а вот мы с Ольгой так и не смогли перенять от нее это.

Вернее, меня-то бабушка научила, просто я терпеть не могу это занятие. Пожалуй, единственное, чего я не выношу из домашних дел, так это то, что связано с иголкой и ниткой. Вот просто ненавижу, и все! Я лучше потолок побелю, честное слово!

А вот Ольга усиленно делала вид, что обожает это занятие, но научиться так и не смогла. Ольге всегда надо было, чтобы рисунок был готов сейчас же, немедленно. Она торопилась, а так как никогда не отличалась особой аккуратностью, то ее вышивки по сравнению с бабушкиными выглядели как половая тряпка.

Она всегда стягивала лоскутик до невозможности, пытаясь протащить нитку, которая вечно была у нее длиной в метр. Лоскутик морщился, кривился от Ольгиных издевательств, сестра мяла его в руках, после чего он становился грязно-серого цвета. В конце концов бабушка поняла, что ничего из таких мучений хорошего не выйдет, и освободила нас с сестрой от этих утомительных занятий. Ольга с радостью забросила пяльцы, а я на всякий случай взяла их с собой, и иногда, в такие, например, моменты, как сейчас, они меня выручали: успокаивали нервы и восстанавливали душевное равновесие.

Я закончила рисунок и посмотрела на часы. Так, если ее и теперь нет…

Ольги и теперь не было. Весь результат общения с пяльцами сразу стал равен нулю. Я просто откровенно занервничала.

Успокаивая себя тем, что у Ольги, возможно, просто сдломался телефон, я уже натягивала на себя шорты и ярко-желтую футболку. Придется ехать и узнавать, что там случилось.

Я вывела машину из гаража, дав себе слово больше никогда не ставить ее туда раньше одинадцати часов вечера, и поехала к Ольге.

Свет у нее не горел, хотя летом вечера светлые, можно и без света обойтись.

Поднявшись, я позвонила в дверь три раза. Мне никто не открыл. Я прислушалась. За дверью было тихо.

Ничего не оставалось, как достать из сумочки ключи и отпереть самой.

Пройдя в квартиру, я убедилась, что в ней никого нет. Как всегда, царил беспорядок, но это совершенно ни о чем не говорило.

Я подняла трубку телефона: он работал. Значит, Ольги не было дома все это время! Куда же она провалилась? Ведь я просила ее никуда не ходить! Неужели она настолько недисциплинированна?

Если честно, то меня бы в данный момент больше устроило то, что Ольга недисциплинированна, чем то, что с ней что-то случилось.

Я походила по комнате туда-сюда, машинально подняла с пола какой-то обрывок и вдруг заметила, что на нем что-то нацарапано.

Я посмотрела.

«Поля, я уехала к Веронике по срочному и неотложному делу», – было написано на нем Ольгиной рукой.

Так вот оно что! Она поехала к Веронике! А что, позвонить разве было нельзя? Даже если очень спешила – от Вероники можно было позвонить сто раз!

Разозлившись, я разорвала листочек и, спустив его в унитаз, вышла из квартиры.

На улице, садясь в машину, я решила сама доехать до Вероники и узнать, что эта бестолочь – моя сестра – там делает. И если мартини пьет… То я ей не завидую!

Доехав до Вероникиного дома – адрес у меня был, я его у Ольги узнавала, – я увидела милицейскую машину и машину скорой помощи. Рядом стояла толпа зевак, состоящая преимущественно из старушек.

Из подъезда вынесли носилки, на которых лежало чье-то тело, с головой укрытое простыней.

Господи… Я почувствовала, как у меня подгибаются коленки. Что же там могло случиться?

Я огромным усилием воли взяла себя в руки и кинулась к подъезду, повторяя себе по пути: не волноваться, только не волноваться, еще ничего неизвестно, может быть, это вообще не связано ни с Вероникой, ни с моей сестрой.