Екатерина Болотин - Наследство разрушительницы

Теперь у него не было вопросов, почему в Тель- Авив прибывает представитель российской прокуратуры. «Эта Розова – важная птица, – сказал он вслух. – И, вероятно, им очень важно ее зацепить».

Алекс поймал себя на мысли, что начинает говорить и думать по-русски всякий раз, когда речь заходит о России. В Израиль его привезли родители в августе 1990 года. Ему шел седьмой год, и родители торопились покинуть Союз, чтобы успеть записать мальчика в школу до начала учебного года. Они свою задачу выполнили и записать успели, но для него все получилось очень уж неожиданно. Алекс, которого тогда звали Сашей, готовился идти в школу в родном Ленинграде. Бабушка учила его грамоте. К началу лета он знал уже все буквы, а за три летних месяца должен был научиться читать. «Тебе будет легко учиться, – говорила бабушка. – Ты будешь знать больше остальных и сразу станешь отличником».

Но разрешение на выезд пришло удивительно быстро, и в школу Алекс пошел не в Ленинграде, а в городе со странным названием Бат-Ям. В отличие от Ленинграда, здесь было тепло, не лили целыми днями холодные дожди. По вечерам и по субботам они ходили на море. Саша чувствовал себя, как на курорте, в таком же белокаменном городе Сочи, куда они приезжали каждый год. Только одна мысль смущала его в те дни: из Сочи они всегда возвращались домой, в Ленинград, а Бат- Ям, каким-то чудесным образом должен был теперь стать их домом.

В школе Саше было тяжело. Полученные от бабушки знания, оказались совершенно бесполезны. Никаких букв А, Б и В никто не изучал. Даже пузатой буквы Я, идеальным написанием которой так гордился Алекс, не было в алфавите. Вместо них пришлось учить диковинные «алеф», «бет» и «гимел». В первые недели Саша не понимал ни одного слова, сказанного учительницей, общался только с теми одноклассниками, которые говорили по-русски, но находил в себе силы не плакать и даже успокаивал маму, которая никак не могла привыкнуть после тихого и степенного Ленинграда к укладу жизни шумного Бат- Яма.

После школы Алекса призвали в армию. Он попал в подразделение военной полиции. Служба ему понравилась, дисциплина не удручала, а сознание важности выполняемой миссии придавало силы. Закончив службу в армии, он решил остаться в полиции и поступил в офицерскую школу.

Число граждан Израиля, приехавших из республик распавшегося Союза, росло с каждым годом, полиции требовались кадры, говорящие по-русски, и потому Алексу пришлось послужить во многих управлениях. Он начинал как оперативник, затем перешел в отдел по борьбе с наркотиками, боролся с экономическими преступлениями, а когда полковник Штерн возглавил Главное управление иммиграционного контроля, он забрал Алекса с собой.

Поначалу Алекс был недоволен. Тридцать два года – не лучший возраст для перехода в Управление, работа в котором считается спокойной и сонной синекурой. Но уже через неделю на одном из контрольно- пропускных пунктов Алекс попал в перестрелку с египетскими контрабандистами, пытавшимися провести в Израиль два десятка нелегальных беженцев, и успокоился. Свою пулю и свою славу он может получить и здесь.

…Представитель российской прокуратуры огляделась и безошибочно определила в Алексе бывшего соотечественника. Она протянула руку и представилась.

– Ада.

– Очень приятно! – Алекс галантно щелкнул каблуками и пожал сухую, прохладную ладонь. – Алекс Мильман.

– Вот мои документы, – Ада протянула Алексу прозрачную папку. – Там письмо от моего руководства и командировочное удостоверение.

– Отлично, – Алекс взял папку. – Прошу в мой кабинет.

Усадив даму и приготовив ей крепкий кофе, Алекс открыл свежую сводку и к своему удивлению обнаружил в ней знакомую фамилию.

– Вы ведь говорите об Арине Розовой, не так ли?

– Именно, – Ада достала из сумочки документы, приготовленные для нее в прокуратуре. – Около года назад она приезжала в Израиль по чужим документам. А сейчас, насколько нам известно, собирается бежать сюда. Но уже по своему паспорту.

– Бежать? – Алекс поднял взгляд на красавицу. – От чего?

– От уголовного преследования в России. Мы подозреваем госпожу Розову в совершении убийства бизнесмена Эдуарда Львова.

Ада допила кофе и закинула ногу на ногу. Алекс заставил себя отвести взгляд от круглой коленки, обтянутой черным нейлоном.

– Ада, – сказал он. – У вас есть доказательства того, что госпожа Розова пересекала нашу границу по чужим документам? Честно говоря, мое начальство этот факт очень смущает. Мы не понимаем, как у нее могло такое получиться.

Ада достала из папки и разложила перед Алексом несколько фотографий.

– Это фотографии сделаны в археологической экспедиции, работавшей в прошлом году в Израиле, – пояснила она и обвела алым ноготком вокруг лица. – Вот госпожа Розова среди ее участников.

Алекс вгляделся в фотографию. Правильные черты лица, рыжие волосы. Да, похоже, это она.

– Вы уверены, что эти снимки сделаны в Израиле?

Ада положила на стол еще две фотографии.

– Чтобы у вас не оставалось сомнений, – она склонилась к столу, и Алексу пришлось отводить глаза от выреза ее блузки.

– Видите, указатели?

Алекс рассмотрел, кивнул. Да, это Израиль. Перекресток Мегидо. Ада достала еще один снимок.

– А вот госпожа Розова рядом с этим указателем. В конверте пленки, чтобы исключить любые подозрения в монтаже.

Алекс кивнул и аккуратно сложил снимки.

– Все эти фотографии доказывают лишь одно, – сказал он. – Что госпожа Розова была в Израиле. И что из этого? Сейчас много россиян приезжают к нам. Виза не нужна. Купил билет и прилетел.

– Это так, – Ада улыбнулась, явно предвидя именно такое развитие беседы. – Но в паспорте госпожи Розовой вы не найдете штампа о пересечении израильской границы. Кроме того, ее фамилии мы не нашли в списке участников той экспедиции. А вот имя Любови Азаровой нашли. Однако сама Азарова показала на допросе, что в Израиле никогда не была. Протокол допроса и список участников вы также найдете в конверте.

Алекс поднял глаза на собеседницу. Все это довольно убедительно. Похоже, на этот раз россияне представляют действительно серьезные доказательства.

– Более того, – сказал Ада, и в ее голосе появились нотки торжества. – В конверте вы найдете справку нашего министерства внутренних дел. Из нее следует, что госпожа Розова заказала и получила свой первый заграничный паспорт через два месяца после отъезда экспедиции из Израиля.

Алекс молча перебирал бумаги. Ада выдержала паузу и спросила.

– Этих доказательств вам достаточно?

– Вполне, – кивнул Мильман. – Все это звучит очень убедительно. И могу только пожалеть, что всех этих бумаг не было у меня вчера.