Андрей Ильин - Шельф [litres]

– Застегните кофточку, чтобы никто ничего не заметил.

Засунуть бюстгальтер поглубже в карман. Рассмотреть проволоку. Хорошая проволока, каленая, надо только пластмассовые пробочки с кончиков сорвать. Хоть даже зубами. Теперь согнуть дугой, свести кончики, стянуть их лентой из разорванного платка. Чем не стилет?

Вот и инструмент нашелся, чтобы оборвать цепочку – по живому. Оборвать на себе. Тут без вариантов. Они получат тело, но дальше ничего размотать не смогут. Проверят его портрет и отпечатки пальцев по всем базам, ничего не найдут и спишут дело в архив. После этого информация ляжет в секретное хранилище. И вряд ли кто-нибудь, когда-нибудь…

Конечно, если по правилам, то он должен «прибрать» за собой, даже несмотря на свой уход. Потому что они видели его без маски и «макияжа». Но «зачищать» коллегу, который ведет работу по заговору… А теперь и вообще один ее поведет… А если уйдут оба, то все наработки пропадут. Не по-хозяйски это! Да и не хочется. Ведь и не по своей воле он теперь копает. Начальство приказало. Убрать – делу навредить. Вполне достаточно будет «зачистить» себя, потому что он всё равно ничего не знает.

Ну что? Сейчас? Или чуть погодить? Не хочется пугать Веронику, не хочется оставлять ее наедине с трупом. Напротив, хочется успокоить. Потому что она помогла… тем, что дала орудие самоубийства.

Улыбнуться, спросить почти весело:

– Вероника, откуда вы этого понабрались?

– Чего?

– Команд, званий, паролей?

– Детективы люблю читать. И папа у меня был военный. Так что я с детства командную речь слышала. Я еще и не так могу гаркнуть! А вам зачем проволока?

– Для самообороны.

Дверь открылась. Вошел Сергей Семёнович. Спокойный, но злой как собака. Встал напротив Вероники. Покачал головой.

– Ну ты, Верочка, все-таки, сука. А говорила, что полковница. А я ушки до пола развесил.

Вероника фыркнула.

– Может, я пошутила. Разыграла тебя по-дружески. Мы же люди не чужие.

– И зачем тебе это? Хочешь судьбу свою обмануть?

– Ну, тебя же смогла.

Сергей Семёнович неожиданно, без предупреждения, без каких-то слов, отвесил ей крепкую пощечину.

– Это за удачную шутку.

Нет, все-таки он не самой высокой пробы профессионал.

Настоящего профи ни словами, ни розыгрышами не пронять.

Сергей Семёнович резко повернулся, спросил с угрозой в голосе:

– Ты тоже шутить будешь?

Дальше всё было ожидаемо – теперь их должны разъединить, развести в разные стороны. Его – в Москву. А Веронику, скорее всего, допросят здесь.

Сергей Семёнович приблизился. Замер. И вдруг что есть силы ударил в лицо. Ни черта себе! А что это он так неаккуратно? Что он будет начальству говорить про расквашенную физиономию пленника? Что тот со стула упал?

Еще один удар. Уже по больному месту. Уже по ране!

– Кто ты? Отвечай быстро, не задумываясь! Откуда и что узнал про меня?

Еще удар. Непрофессиональный, но болезненный.

– Ну так что, ответишь мне на мои вопросы?

Мотнул головой. «Держиморды» придвинулись ближе. И стали молотить кулаками, как по боксерской груше, уже не стесняясь.

– Отстаньте он него! – закричала Вероника.

Но кто бы ее теперь слушал? Долбят, в полный контакт, со всем их усердием. Что здесь вообще происходит?

– Стоп! – скомандовал Сергей Семёнович. – Пока с него хватит. – Наклонился, заглянул в глаза. – Так кто ты такой? Только не надо мне рассказывать про сержанта Петренко. Меня правда интересует. Ведомство, номер воинской части или почтового ящика, если такие есть, имена командиров, твое задание и кто навел на меня?

Молчание.

Сергей Семёнович кивнул.

Град ударов.

Они что, покалечить его не боятся, если начали бить в полную силушку? Тогда совсем ничего неясно! Он ценный свидетель, более того, их коллега, а его молотят почем зря. Они что, не думают, что его начальство предъявит претензии их начальству за покалеченного работника? Начнутся служебные проверки, разбирательства, оргвыводы. Или… не начнутся? Но тогда можно предположить… Хм… Но это меняет всё дело! А если проверить? Для чего «раскиснуть» и пойти на контакт.

– Хорошо, я скажу.

Сергей Семёнович замер заинтересованно.

– Скажу… Но не тебе. Твоему непосредственному начальнику. Или послу. Позови сюда посла. Или военного атташе. Прямо сейчас! И тогда – на все вопросы! Как на духу!

Сергей Семёнович покачал головой.

– Нет, с тобой буду беседовать я. Только я!

Даже так? То есть он отказывается от признательных показаний? Другой бы рысью за атташе побежал, чтобы добыть интересующие его сведения. А этот нет. Этот сам желает до правды дознаться. Что это может значить? Только одно: что ему неинтересно, чтобы его начальство узнало подробности о случившемся. А почему? Боится, что проскочит какая-то опасная для него информация? Какая?

Что-то здесь не связывается! Не укладывается в привычные рамочки!

Почему вместо того, чтобы отдать пленника в руки специалистов, которые гарантированно вытащат из него информацию, он тут самодеятельностью занимается, рискуя его до смерти прибить? А если до смерти, то это против всех правил и против начальства! Потому что добытых за линией фронта «языков» берегут пуще глазу своего – пылинки с них сдувают, телами своими от пуль и осколков прикрывают! А тут… Какое всему этому найти объяснение? Почему он готов отправить его на небеса, лишь бы со следователями не сводить? Или он сам по себе?

Но нет. Ведь был анонс несуществующего сериала по Первому каналу, где были подтверждены его полномочия. Реально он – свой. Но при этом чего-то боится! Что за каша?!

Еще раз. Есть резидент, который, ведя двойную игру и втираясь в доверие иностранной спецслужбе, проводил санкционированные Центром встречи с агентурой противника и сливал разрешенную информацию. Его выследил неизвестный, который похитил его, но убедившись, что он свой, отпустил подобру-поздорову, более того, начинал сотрудничать по заговору. Правда, дружба продлилась недолго, так как его самого умыкнули. Почему? Ну, тут как раз всё понятно: потому что Центр дал такой приказ – изъять подозрительного субъекта для проведения следствия и выяснения его личности.

А дальше сплошные непонятки. Потому что вместо того, чтобы первым же «бортом» его отправить в Москву, Сергей Семёнович лично долбит его кулаком в морду, рискуя нарваться на разборки с вышестоящими командирами. За каким ему это надо? Или… Всё не так просто и однозначно?

А если сделать еще один допуск? Вполне логичный. Потому что цифра два, она в числовом ряду не последняя… Там и другие есть! И тогда…

И тогда всё встанет на свои места. И встанет с ног на голову!

Пауза.

Бойцы оттирают кровь с кулаков, воду хлебают. Устали бедолаги. Теперь – можно. Можно попытаться наскоком… Вдруг противник дрогнет и выдаст себя? Потому что ничего другого не остается, как брать на испуг.